Олег Фролов - Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров

Внутренне зажмурившись, говорю:

– Тогда я хочу получить свой долг обратно прямо сейчас, – кажется, голос немного дрожит.

– Сейчас? – удивленно переспросил Мику-ра, который уже считал разговор завершенным и направлялся к ступенькам. Наверняка довольный своим благородством.

– Сейчас, – глубоко вдыхаю, как перед прыжком со стартового рычага. С той лишь разницей, что прыжок птицы у меня уже не вызывает никакого страха. В отличие от того, что я хотел сказать в следующую секунду.

– Ладно, – говорит. – Так что же ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты отказался от Миа-ку. Я хочу, чтобы ты отказался от идеи провести с ней инициацию и никогда не возвращался к этому. Я не хочу, чтобы ты искал встречи с ней по любому поводу и когда-либо.

Выдох. И стало легче. Все сказано – то, что хотелось сказать уже давно.

– Ты слишком многого просишь, – после непродолжительной паузы со сталью в голосе процедил Мику-ра, еще минуту назад – мой друг. Мой якобы друг.

– Я не требовал от тебя палец. Ты сам записал себя в должники.

Светоспираль уже погасла, и я не видел выражения лица собеседника. Только темный силуэт выделялся на фоне неба, подсвеченного лунным светом. Но то молчание, которое повисло в воздухе, казалось, можно было пощупать, если протянуть руку. Таким оно было тяжелым и напряженным.

– Напрасно… Напрасно. Я никому никогда не был должен и не собирался, – произнес законник, обращаясь к самому себе.

Все тот же звенящий металлический голос, но где-то в отзвуках, в полутонах нетрудно было услышать отчаяние или даже обиду – чувства, в которых никогда еще не приходилось уличать Мику-ра.

Еще через секунду он развернулся и стремительно зашагал прочь.

– Так ты отдашь долг? – крикнул я ему вслед, так и не поняв, чего добился.

– Не сомневайся, – услышал эхом через мгновение.

Не сомневайся .

Я больше утратил или приобрел? Я потерял друга или соперника в борьбе за инициацию? А если и то, и другое вместо того, что было для меня более важным?

Я редко поступал импульсивно, но если это и происходило, то обычно жалел об этом. Быстрые решения – не мое достоинство, а первому взгляду я не часто мог доверять. Но, может, сегодня – именно тот счастливый случай?

Где-то в глубине души я чувствовал угрызения совести: благородный жест Мику-ра вернулся к нему низменной и, может, даже трусливой просьбой, в удовлетворении которой он не мог отказать. Но только в глубине души. Негромкий голос совести вдруг потонул в оглушительном ликовании. «Не сомневайся!» – и больше никакой тщательно скрываемой ревности. Никакого самоистязания в те моменты, когда соперник отправлялся к Миа-ку. Озаренный улыбками старших матерей и сдержанным, но поощрительным взглядом Коту-ма-ку.

Я победил нечестно, но… я победил. Так ведь?

Оглушенный всем произошедшим, я не сразу услышал голос, обращенный ко мне.

– Летун! Слышишь меня или нет? – скрипуче пропел еще раз Старик.

– Да? – вопросительно переспросил я, осознав себя на пороге собственной уммы. Снова здесь – надеюсь, в последний раз на сегодня.

– К тебе женщина приходила, молодая мать. Тебя не было, но, кажется, я ей тоже понравился, – неспешно говорит Старик. Видимо, очень довольный собой.

– Эх, Старик… – отмахнулся я, а сам уже думал о Миа-ку.

Она – кто же еще. Скорее всего, искала меня, узнав про ранение. Слухи на острове разносятся очень быстро.

Я должен был встретиться с ней сегодня. Обязан был. Пойти сейчас? Нет, слишком поздно… Почему же не зашел к ней после голосования? Ее травы помогли бы еще лучше, чем жгучие рецепты механика оболочек. Этот факт мне уже доводилось проверять на себе неоднократно.

«Завтра… Обязательно пойду к ней завтра!» – обещал я себе перед тем, как провалиться в сон. Он пришел почти моментально – тяжелый, глубокий, без видений и воспоминаний.

28. Не жалеть

– Вода… Где же брать теперь воду?.. Как же это?.. – причитания ворвались в мою умму громкими женскими возгласами и постепенно стихли в дальнем конце прохода. Голос стих, но сон был разрушен безвозвратно. Вода – то, ради чего стоит проснуться. Это знает любой житель Архипелага едва ли не с рождения.

Ее невозможно заменить, без нее нельзя потерпеть пару лун – до лучших времен. Она делает тебя живым.

Нехотя я выбрался из постельного мешка, натянул мятый, но чистый хартунг взамен вчерашнего и решил выяснить, что случилось. Еще с вечера в животе сосало от голода, но как раз это могло подождать. Пить мне хотелось еще сильнее, а кувшин был пуст уже давно.

В арке собственной уммы я опять столкнулся с Сог-ра. Кажется, он был еще более хмурым, чем обычно. А может, в ярком утреннем свете я просто видел это яснее. А еще усталость, которую не скрыть за напускной серьезностью. Кажется, он едва стоял на ногах и забывал следить за тем, как выглядит. Один из нагрудных ремней хартунга сполз с тощей груди и безвольно висел на животе.

– Главный законник хочет тебя видеть, – проговорил он, сделав шаг назад.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас, – подтвердил он, – в умме Закона.

Я пожал плечами, но согласился. В конце концов, там я точно узнаю последние новости. А еще за ночь на смену вчерашнему ликованию пришла более характерная для меня осторожная трезвость, и теперь мне хотелось увидеться с Мику-ра еще сильнее. Как он будет со мной говорить? И что скажет?

Может, и этот разговор как-то связан с Миа-ку? Этого хотелось сейчас меньше всего.

Мои опасения не оправдались:

– Мирами, – поприветствовал меня Мику-ра, когда я вошел в умму спустя несколько минут. – Садись, надо поговорить, – сказал он и жестом пригласил меня на ковер для бесед в дальнем конце помещения. Прямо под настенной табличкой с той частью Закона, которая посвящена положению женских родов.

В просторной умме царило особое оживление. Сразу несколько законников что-то обсуждали, а двое даже ожесточенно спорили. Здесь же был Сина-ра. Когда я вошел, он мельком поприветствовал меня открытой ладонью короткой руки, но тут же вернулся к таблицам, разложенным прямо на полу. Какие-то схемы или что-то в этом роде. На его лице застыло напряженное, взволнованное выражение. От этого оно казалось еще более вытянутым, чем обычно.

– Сегодня над островом будут храмовые птицы, – сразу перешел к делу Мику-ра, когда мы опустились на ковер. – И они будут не так миролюбивы, как вчера.

– Отчего такая уверенность? – спросил я, вспомнив про «миролюбивость» вчерашних гостей. На память о ней у меня наверняка останется шрам.

Вместе с тем не перестаю внимательно наблюдать за собеседником, ожидая увидеть хотя бы тень вчерашнего разговора. Любой признак, который помог бы определить статус наших теперешних отношений. Но ничего особенного, будто ничего и не случилось.