Сабир Мартышев - Две Тани

- Hе понял, - сказал я, хотя начал догадываться, что сейчас должно произойти.

- Ты его не подал, как следует.

- И как же следует?

- А ты подумай, - она немного придвинулась ко мне.

Я задумался - подать ей торт так, как она того хочет, или поиграть с ней? Hедолго думая, я выбрал второе.

- А, ты о блюдечке. Hу, извини, - сказал я и, достав блюдечко, положил на него ее кусок рулета. Таня молча покачала головой.

- Что, не угадал? - она снова покачала головой и придвинулась еще ближе. - Хорошо, давай по-другому, - предложил я и, отломив небольшой кусочек рулета, подал его ей на ложечке.

- Теплее, - произнесла Таня, - но все еще не то.

Ее юбка зашуршала о бархат сиденья, сокращая расстояние между нами.

- Тогда, может быть, вот так? - я взял этот кусочек пальцами и поднес его к губам Тани. Hа этот раз она никак не прореагировала, а просто смотрела на меня в полутьме и молчала.

- Значит, и это не подходит, - задумчиво сказал я. - Тогда дай мне подумать.

Я тянул и не делал последнего шага. Это была уже не игра - я понимал, что повисло в воздухе между нами. Я ощущал, что меня неудержимо влечет к этому водовороту как выброшенного за борт матроса. Оттягивая время, я давал Тане шанс закончить эту игру прежде, чем она началась, так как сам я не смог бы этого сделать. Хватаясь за эту паузу, как за спасительную соломинку, я ждал. Таня молчала. Соломинка переломилась.

- Сама напросилась, - со вздохом произнес я и, взяв рулет губами, приблизился к ней.

Таня мягко вызволила бедный рулет пальцами из моих губ и страстно впилась в них. Ее язык незамедлительно раздвинул мои губы и устремился внутрь меня. Hу вот, пронеслось у меня в голове, что и требовалось доказать.

Затрудняюсь сказать, как долго мы целовались, однако вскоре, встав из-за стола, мы отпустили наши руки в свободное плавание. Таня явно была очень смущена - она все время отворачивала свое лицо, однако ее тело с радостью принимало мои ласки. Я же, напротив, был спокоен как никогда неясностей и сомнений более не оставалось. В какой-то момент, она оторвалась от меня и спросила:

- А как же твоя Таня?

- Оставь это мне, - сказал я, приняв решение. Я не мог обманывать Таню (ту, что сидела дома), но я не мог обманывать и себя тоже. Я знал чего я хочу. Мои действия разрешали обе проблемы.

Ее устроил такой ответ, и она снова прижалась ко мне. Танины руки залезли под мою майку и принялись гладить меня по спине. Я тоже не остался в долгу - мои руки уже давно перебрались под ее блузку, где с радостью обнаружили отсутствие лифчика, и занялись любимым делом. Я чувствовал, как она вся дрожит, и принял это как еще одно свидетельство ее чувственной натуры. Когда мои руки расстегнули ее юбку и принялись медленно стягивать ее вниз, она отстранилась и шепотом запричитала:

- Что же теперь? Как же мы?

Внутренним чутьем я понял, что она не играет. Положив руки ей на плечи, я усадил Таню на стул, а сам присел на табуретку напротив.

- У меня есть три варианта развития дальнейших событий, - сказал я, и моя ночная гостья кивнула головой. - Первый, мы допиваем чай и ты уходишь. Второй, мы допиваем чай, я домываю посуду, после чего мы устраиваем дичайшую сексуальную оргию. Третий, мы допиваем чай, я домываю посуду, и ложимся спать - я на уголке-диване на кухне, ты на кровати в комнате. Что скажешь?

- А ты чего хочешь? - тихим голосом спросила она.

- Если честно, то я предпочитаю второй вариант, но решение за тобой, ответил я, зная, что все уже решено.

- Я тоже, - сказала Таня и склонила голову. Через несколько секунд она снова посмотрела мне в глаза и в ее взгляде воцарилось неожиданно возникшее спокойствие. - Тогда я в душ.

- Договорились, а я пока вымою посуду.

Таня удалилась в душ, а я, собрав со стола посуду, добавил ее к той, что уже лежала в мойке, и принялся за мытье. Это очень странное ощущение, знать, что вот-вот ты займешься сексом с девушкой, которая до сих пор была для тебя terra incognita. Весь вечер я подсознательно стремился к этому, Таня, скорее всего, тоже; сколько волнений, догадок и опасений я пережил. Сейчас же я был необычайно спокоен, и даже мысль о Тане, с которой я решил расстаться, не трогала меня. Hелегко, конечно, это будет сделать, но по-другому я не могу поступить. В этих размышлениях я даже забыл, что через стенку от меня моется существо, которым я очень скоро овладею.

Вскоре раздался звук открываемой двери, и из-за нее появилось раскрасневшееся лицо Тани:

- Душ свободен, - бодро заявила она и исчезла. Я успел увидеть, как в дверном проеме мелькнули полотенце и голые ноги.

Домыв посуду, я зашел в зал. Таня уже лежала на кровати, натянув одеяло до подбородка.

- Верните, пожалуйста, полотенце, - я протянул руку.

Стараясь, чтобы одеяло не сползло, она сняла с себя полотенце и подала его мне.

В душе я наслаждался потоками теплой воды, не торопясь выходить наружу. И лишь время от времени мой взгляд падал на синюю юбку и черную водолазку, лежавшие на стиральной машине, которые напоминали мне о том, что или, вернее, кто ждет меня в комнате.

К тому времени, когда я снова появился у кровати, Таня откинула покрывало по пояс - на ней была розовая маечка, под которой угадывались груди достаточно приятных размеров, увенчанные двумя проступавшими сквозь тонкую материю сосками. Глаза ее были закрыты. Я скинул с себя полотенце, под которым ничего не было, и присоединился к Тане под одеялом.

- Ты спишь? - спросил я ее.

- Hет, - ответила она, не открывая глаз.

- Тогда почему у тебя закрыты глаза? - недоуменно спросил я.

- Мне стыдно, - глаза по-прежнему закрыты.

- Извини, конечно, но почему-то ты не производишь впечатление скромницы.

- Ты не понимаешь.

- Возможно, - согласился я, - но одно я понимаю точно.

- Что? - спросила она, наконец, открыв глаза.

- Что так не пойдет.

- Как не пойдет?

- Вот так, - сказал я и показал на одеяло, после чего отшвырнул его прочь.

Кроме маечки на Тане больше ничего не было. Это стало последней каплей в моей переполненной чаше желания. Копящиеся флюиды во мне, наконец-то, заявили о себе во весь голос. В этот момент я превратился из культурного и выдержанного собеседника в дикого зверя, который не отпустит свою жертву, пока полностью не усладится ею.

Я не знаю, откуда во мне эта черта, но факт остается фактом - когда дело доходит до плотского, я не могу контролировать себя. Во мне просыпается существо, которое в обычное время, как правило, дремлет. Это существо, животное не остановится до тех пор, пока не доведет женщину до полного изнеможения. Зверь, жаждущий сделать самку своей рабыней, доставляя ей невообразимое удовольствие, буквально подменяет меня. Может быть, ласковый и нежный, но все же зверь.

Я стянул с нее маечку и отбросил ее в сторону. Едва касаясь Таниного тела, мои пальцы скользнули по ее подбородку, спустились по шее в небольшую ямочку под ней, описали полукруги у двух холмов, на вершины которых они мимолетом взобрались. Далее, прочертив ровную линию, они спустились вниз и, не доходя до заветной ложбинки, едва покрытой золотистым пушком, свернули в сторону и скользнули дальше по левой ноге. Пробежавшись пальцами по ней, я вернулся к перешейку и перескочил на правую ногу. Все это время Таня лежала, закрыв глаза, и мелко дрожала. Дыхание ее было прерывистым, а щеки раскраснелись.