Н. Рождественская - Способы межличностного познания: психолого-педагогический аспект

Представление о ребенке и отношение к нему – это внутренняя основа типа воспитания (Захаров А. И. 1998;. Гарбузов, А. И. 1997; Эйдемиллер Э. Г., 1999 и др.). Психологическое неблагополучие самих родителей обусловливает разнообразные искажения видения ребенка родителями. Образ ребенка искажается под воздействием неблагоприятных ожиданий матери, страха, что ребенок повторит черты нелюбимого человека или в ребенке воплотятся собственные нежелательные качества, которые бессознательно проецируются на ребенка. При этом, чем старше становится ребенок, тем очевиднее конфликт между потребностью в самоутверждении, уважении и признании права на самостоятельность и навязанным ему обесцененным образом «Я». Этот конфликт усугубляется еще и тем, что ребенок всегда стремится к согласию с родителями, удовлетворяя, таким образом, свою потребность в присоединении, эмоциональном «мы», причем нередко ценой за ощущение своей защищенности является отождествление собственной Я-концепции с искаженным, внушаемым образом (Соколова Е. Т., Чеснова И. Г., 1986;. Печникова Э. С. 1997).

Чаще всего объектом воспитательных воздействий родителей являются волевые качества ребенка – целеустремленность, собранность и дисциплинированность как строгое неукоснительное следование родительским требованиям; моральные качества – честность, доброта, отзывчивость; интересы – прежде всего интерес к школьным занятиям, реже внешкольным хобби. Особенность родителей, обращающихся в консультацию, состоит в явной переоценке или недооценке ребенка по значимым для родителя параметрам. Искажение образа ребенка проявляется в феноменах «плохости» (Соколова Е. Т., Чеснова И. Г., 1986).

В результате экспериментального исследования О. В. Шапатиной было установлено, что от особенностей восприятия родителями ребенка зависят изменения в общении супругов. Восприятие родителями ребенка находится в зависимости от качества их супружеских отношений: если отношения между супругами характеризуются как конфликтные, противоречивые или напряженные, то общение их как родителей становится еще более конфликтным и напряженным. В свою очередь, конфликтные и напряженные ситуация взаимодействия родителей, отражаясь на психическом состоянии ребенка, выступают как причина его личностной динамики, эмпирическими проявлениями которой являются низкая самооценка, неуверенность, тревожность в семейной ситуации, неопределенность образа «Я» и так далее (Шапатина О. В., 2001).

Неадекватное восприятие ребенка, по мнению В. Е. Кагана, объясняется наличием тоталитарного мышления в стране, когда акцент родителей перенесен из сферы самореализации в сферу самоутверждения (потребность доминировать над ребенком), преобладание словесных методов в их воспитании, размытость и конфликтность аутоидентификации взрослого как активного воспитателя. В семьях с тоталитарным сознанием ярко выражено стремление к доминированию и властности. Можно предположить, что в таких семьях у детей социальная адаптация будет идти по типу активного протеста, по типу агрессивных реакций (Каган В. Е., 1992).

Обобщая данные по изучению семьи, А. Я. Варгой были выделены следующие факторы, определяющие характер взаимоотношений и взаимодействий в семье: особенности личности родителей; индивидуально-характерологические и клинико-психологические особенности ребенка; особенности супружеского общения; социокультурное влияние; этиологический фактор.

Захарова Е. И. включает особенности восприятия родителями детей в блок эмоционального взаимодействия родителей и детей, и понимает их как чувствительность к распознаванию эмоционального состояния партнера по взаимодействию. Особенности восприятия, по ее мнению, составляют когнитивный компонент взаимодействия родителя и ребенка. Когнитивный компонент взаимодействия позднее определяет эмоциональный и поведенческий компоненты.

В большинстве работ психологов-консультантов, посвященных анализу детско-родительских отношений, подчеркивается, что обобщенный опыт психологического консультирования родителей свидетельствует о том, что «неадекватность образа ребенка „глазами родителя“ выступает в формах неадекватного представления родителя о потребностях и мотивах ребенка, неадекватного образа возрастно-психологического статуса ребенка и искаженного образа индивидуально-личностных особенностей ребенка» (Карабанова О. А., 2002). Это, в частности, проявляется в недооценке родителями значимости коммуникативных потребностей ребенка, переоценке реальных возможностей и уровня развития его психических свойств, предъявлении детям «сверх требований». Неадекватность образа ребенка у родителей приводит к нарушению семейной системы воспитания, общения и сотрудничества родителей и ребенка, к формированию противоречивого типа семейного воспитания, ограничивает возможности развития ребенка, сужая потенциал зоны ближайшего развития.

Фундаментальное исследование, посвященное изучению содержания образа ребенка у родителей, провел В. Л. Ситников. На богатом эмпирическом материале автор анализирует «Я» и «Ты» – образы у родителей и детей. Показано, что между образами ребенка, отражаемыми родителями разного пола, по отдельным свойствам наблюдаются существенные различия. При этом образы ребенка в сознании отцов больше соответствуют Я-образам детей, тогда как образы ребенка в сознании матерей больше соответствуют Я-образам матерей. Следовательно, отцы чаще, чем матери, воспринимают детей так, как дети воспринимают самих себя, и более резистентны влиянию стереотипному восприятию детей. В процессе воспитания отцы в большей мере учитывают индивидуальные особенности детей, а матери стремятся «лепить» их по своему образу и подобию. Вместе с тем, Ситников отмечает, что вывод о лучшем понимании детей отцами касается лишь тех отцов, «которые желают заниматься воспитанием своих детей, не боятся показать этого и действуют соответствующим образом» (Ситников В. Л., 2001, с.255).

Помимо этого, отцы отличаются гораздо большей гендерной избирательностью. У отцов образы сыновей и дочерей достоверно отличаются друг от друга, в то время как значимые различия в отражении своих детей у матерей не обнаружились. «Прежде всего, это касается телесно-физических характеристик, которых в образах дочерей у отцов существенно больше, чем в образах сыновей» (Ситников В. Л. 2001, с. 256). Я – образы у юношей более чем по пяти компонентам (из восьми) отличаются от Я – образов у отцов, и по трем компонентам у мам. Я-образы девушек меньше всего связаны с Я-образами взрослых. На этом основании можно предположить, что юноши на бессознательном уровне чаще идентифицируются с матерями, чем с отцами. (Ситников В. Л., 2001). К сожалению, объект идентификации девушек выявить не удалось.