Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 05 (12)

Во исполнение нового императорского приказа Сенявин отправил находившиеся в его распоряжении суда Черноморского флота (5 линейных кораблей, 4 фрегата, 4 корвета и 4 брига) и 20 захваченных судов под командованием капитан-командора Салтанова в Севастополь. Эскадре капитан-командора Баратынского, находившейся в Венеции, было приказано идти в Балтику. 19 сентября эскадра Сенявина, в числе десяти линейных кораблей и трех фрегатов, вышла из Корфу для следования в Россию. Сенявин был предупрежден о возможности войны с Англией, которая и разразилась вскоре (1807–1812).

28 октября 1807 г. русская эскадра, выдержав по пути жесточайший шторм, который очень сильно повредил корабли, пришла в Лиссабон. Вряд ли кому-либо из русских адмиралов приходилось бывать в столь сложном и опасном положении, в каком очутился Сенявин во время лиссабонского «сидения». Английская эскадра блокировала Лиссабон с моря. Сам же Лиссабон в конце ноября 1807 г. был занят французскими войсками под командой генерала Жюно. Сенявин оказался между двух огней. Требовалось исключительное дипломатическое искусство, чтобы сохранить русскую эскадру. Наполеон стремился использовать русские корабли для борьбы против Англии. Русский царь Александр I послал указ Сенявину, в котором ему предлагалось исполнять все предписания, «которые от его величества императора Наполеона посылаемы будут». Сенявин, крайне неприязненно относившийся к Тильзитскому миру и к «дружбе» России с Наполеоном, сумел сохранить русскую эскадру от посягательства со стороны Наполеона. Хотя адмирал и имел повеление состоять в полном распоряжении Наполеона, но счел необходимым отказаться от предложения Жюно выйти в море и атаковать английскую эскадру, которая была слабее русской.

В августе 1808 г. английские войска, разбив Жюно, вошли в Лиссабон. Англичане понимали, что русская эскадра на сдачу не пойдет и что предстоит кровавый бой. Не имевшие сведений об истинном состоянии сенявинских кораблей, но хорошо осведомленные о славных победах русского флота, — как за прошедшие два десятилетия, так и о самых свежих, — англичане не «лезли на рожон», хорошо понимая — какую большую цену им предстоит заплатить за «нейтрализацию» российской эскадры. Теперь уже российский флот уступал по количественному составу флоту «владычицы морей», блокировавшего Лиссабон, но подготовка русских моряков в тот момент была на недосягаемой высоте. Да и явно неприязненные отношения между Сенявиным и французами, а также понимание неизбежности будущего антинаполеоновского союза явно охлаждали головы британских адмиралов, в отличие от британского общества, требующего «утопить русских в их крови». Поэтому английский адмирал Коттон вынужден был пойти на переговоры и 23 августа подписать с Сенявиным особую конвенцию. Согласно этой конвенции русская эскадра должна была отправиться в Англию и находиться там до заключения мира между Англией и Россией, после чего возвратиться в Россию. 31 августа 1808 г. эскадра Сенявина под русским флагом вышла из Лиссабона и 27 сентября 1808 г. прибыла на портсмутский рейд. Правительство Англии утвердило условия конвенции, согласившись с доводами и оправданиями Коттона, который по этому случаю писал: «Да будет честь, оказанная русскому флагу перед лицом Британии, повелительницы морей, жертвой признательности англичан русскому народу». Насколько велико было почтение англичан к русской эскадре говорит тот факт, что просьбу— не поднимать свой флаг в британских водах (в состоянии войны, как никак!), Сенявину адресовал лично король Англии!!!

Линейный корабль “Император Александр”

Турецкий линейный корабль “Султан Махмуд”

В навигацию следующего, 1809 г., экипажи судов эскадры Сенявина перевезены были в Ригу на английских транспортах (за английский же счет!!!); а из интернированных англичанами судов только два самых новых («Сильный» и «Мощный») в 1813 г. возвратились в Россию (с орудиями всех кораблей сенявинской эскадры), за остальные же, пришедшие в ветхость, было заплачено по их тогдашней стоимости.

Вопреки такому пренебрежительному отношению к флоту российское кораблестроительное искусство находилось на самом высоком мировом уровне. Даже англичане не брезговали тщательно изучать и копировать удачные решения российских кораблестроителей, которые, в свою очередь, прилежно перенимали опыт и новшества корабелов «владычицы морей».

Так, еще при Павле для практического усовершенствования в морском деле было отправлено в Англию 12 лучших флотских офицеров, а для изучения кораблестроения — несколько корабельных учеников.

Улучшением своей конструкции парусные суда тех времен во многом обязаны русской школе судостроения. При значительных размерах и цельной линии бортов суда российского флота первой половины XIX века постепенно приобретают заостренную форму носа и снабжаются низкой кормовой надстройкой. С 1815 года место якорных канатов занимают якорные цепи. Несколько позже вводятся железные цепи для фалов нижних реев, шкотов и марселей; стоячий такелаж начинают изготавливать из проволочных тросов. Русские корабелы модернизировали рангоут и такелаж, ввели поворотные шпангоуты и новый покрой парусов, а вместо стакселей на грот-мачту поставили триселя. Усовершенствования в парусной оснастке повлекли за собой изменение носовой оконечности судна: теперь княвдигед был наклонен под меньшим углом к горизонту. Не стояла на месте и сама технология судостроения. Многие деревянные элементы конструкции судна заменяются металлическими, а деревянные шлюп-балки повсеместно заменяют железными. Множество изменений в конструкцию линейных кораблей и технологию их строительства внес выдающийся русский кораблестроитель И.А. Курочкин, внедривший множество нововведений мри их строительстве, — начиная от специальных корабельных гвоздей новой формы и устройства водонепроницаемых косяков на нижних деках, и заканчивая размещением дополнительных пушечных портов на шканцах и в кают-компании верхнего дека и устройством вентиляции для удаления порохового дыма во время стрельбы. Но наиболее впечатляющей технической новинкой, прочно обосновавшейся в это время на русских судах, была круглая корма. О ее неоспоримых достоинствах адмирал Лазарев впоследствии писал так: «Главная выгода круглой кормы — они гораздо крепче обыкновенной, ибо старн-тимберсы идут, подобно шпангоутам, от самого киля и соделают оную столь же крепкую, как и самый борт. Кроме того, нет ни одной точки, с которой орудия бы не действовали, и, следовательно, никогда корма не остается без защиты, как бы корабль ни повернулся».

Сделала шаг вперед и судовая артиллерия — им стало появление нового типа корабельных орудий, вместо применявшихся единорогов — крупнокалиберных карронад. Новое орудие, при достаточно большом калибре (24..68 футов) оставалось короткоствольным, легким, истребовало мощного порохового заряда и было удобно в обслуживании. Ствол карронады отливали из чугуна. Наклон карронады по высоте регулировался с помощью винтового механизма. Внизу ствола находилось вертикальное кольцо, соединенное с опорой горизонтальным штырем. Сама опора перемещалась по мощной платформе на деревянных салазках. И даже платформа могла двигаться: она вращалась на штыре, соединявшем ее с набором судна.