Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 02 (9)

Двуручный готический меч, (вторая половина XV в., Германия).

Граненая рукоять и головка в виде рыбьего хвоста свидетельствуют о готической революции в культуре того времени.

Двуручный меч рыцарей Ордена Тамплиеров.

1300–1350 г.г. Найден в реке Темза, в Лондоне. Меч, похоже, попал в реку, когда король Эдвард II в 1314 году распустил Орден Тамплиеров. В то время многие члены Ордена были казнены или заточены в крепость. Украшение рукояти было общим для всех мечей Ордена

Двуручный готический меч, (XV в., Германия)

Средневековый двуручный меч

Последний вопрос: насколько остр двуручник? Ну, волос на воде, как описывают ирландские сказания, он рубить явно не может (это вообще поэтическая вольность) — но все-таки?

Полосующее оружие должно быть острым, хотя никогда эспадон не оттачивался как катана. Однако контакт с латами, копейными древками и т. п. даром не проходит: в ходе сражения лезвия первозданную остроту теряли. Особенно это касается последней трети клинка, самой «рабочей» — она у ряда сохранившихся экземпляров сильно изношена. Правда, мало радости, когда таким вот лезвием — пусть и не бритвенно острым, но как бы иззубренным — проведут с подтяжкой по неприкрытой доспехами части организма…

Был и другой вариант, реализованный в мече типа «фламберж» («пламенеющий»; вот странно — в русском языке такие изгибы называют «волнистыми», породнив их совсем с иной стихией). Сам клинок, строго говоря, не «пламенеет» — это для малоразмерного оружия вроде малайского криса; но вот лезвийная кромка у него действительно волнистая.

Если рубить с подтягом, то такой край идеален для работы по «мягкому» — мягче железа — материалу. Древку пики, кожаной броне (даже у высокооплачиваемых пехотинцев — не всегда латы), живому мясу — в последнем случае еще и болевой шок обеспечен. При попадании по латной пластине результат хотя и не лучше, но не хуже, чем у эспадона; зато всякие ремни доспешного крепления и матерчатую защиту, создающую «эффект свободно висящей ткани» — извечное проклятье для рубящего прямого клинка! — фламберж рассекает успешно. Рикассо и контргард фламберж имел, но вот за его клинок, будь он свой или вражеский, даже в латных перчатках лучше не хвататься. Ладонная часть у таких перчаток кожаная (стальной она бывает лишь в исключительных случаях, и как раз для мечевого боя такие прикрытия малопригодны), а «бортики» от волнистого лезвия, особенно при подтяжке, не сберегут.

Вообще-то лишь двуручникам такое лезвие прощалось (и то не всегда!). Все же у них оно в основном для честной воинской работы, а не для нанесения «шоковых ран». Зато с теми, кто использовал волнистую шпагу или обычный меч, попади они в плен, поступили бы так же, как поступали в «На западном фронте без перемен» Ремарка с солдатами, штыки которых имели пильчатую спинку. Потому шпаги такого типа предназначались главным образом для «гражданской самообороны» или… для дуэльного поединка (чтоб противник не хватался за клинок а-ля «Роб Рой» — т. е. не роман, а голливудский фильм).

Наконец, САМЫЙ последний вопрос: бытовали ли двуручники у нас? В древнерусском (или, если кому-то угодно, «древнеукраинском») аналоге позднего средневековья?

(Простите за стадиальную несогласованность, но наша хронология хронически сбита: не то что в художественной, но даже и в научной литературе «древнерусскими» называют реалии и эпохи крестовых походов и порой даже времен написания «Дон Кихота»!) Нет. Бастарды изредка проникали — но в боях, видимо, не применялись, играя роль эффектного, престижного, импортного «прикида» (как видим, «новые русские» и в Древней Руси водились). То, что изучено, не несет боевых меток. А эспадоны, фламбержи и пр. — вообще нет, хотя теоретически могли попасть в районы, граничащие с Речью Посполитой (где они тоже были не очень в ходу, даже если ясновельможные паны Сенкевич с Мицкевичем и считали иначе). Из-за татарского колорита войн XV–XVII вв. и на Руси, и на Украине была совершенно иная роль пехоты, да и городов как таковых…

Тренировочный зал времен «Трех мушкетеров». Как видим, даже в эпоху мушкета упражнения с двуручным мечом считаются необходимым элементом воинской подготовки

Впрочем, САМЫЙ известный из «древнерусских» (кавычки необходимы!) мечей — это именно двуручник, точнее, бастард. Речь идет о «мече Всеволода Мстиславича» (кавычки опять-таки необходимы!). Да, о нем есть летописное упоминание XII в., однако тот меч, который дошел до наших дней под названием «меча князя Всеволода», относится все-таки к рубежу XIV–XV вв., хотя он вроде бы еще в 1137 г. был поставлен над надгробьем князя в Троицком соборе Пскова. Все дело в этом «вроде бы». Очевидно, не позже середины XV в., когда на глаза кому-то из княжьих потомков вдруг попался очень эффектно выглядевший меч-бастард, было решено, что реально установленный над могилой Всеволода Мстиславича старый клинок выглядит недостаточно «круто». В результате к моменту посещения собора Иваном Грозным (1536 г.) этот подменыш столь хорошо «прижился» на надгробье, что ни у кого не возникло сомнений в его подлинности, — а царь даже сделал удивленно-восторженное замечание насчет «величества» древнерусского оружия.

К счастью для всех окружающих, Иван Васильевич не присмотрелся к мечу вплотную. Иначе он обнаружил бы на его крестовине латинскую надпись «Honorem meum nemini dabo» («Чести моей не отдам никому») — девиз графского рода Зайн-Витгенштайнов. А навершье рукояти и оковку ножен украшают витгенштайновские гербы. Так что для кого именно этот меч был изготовлен — сомнений не вызывает…

Зная нрав царя Ивана, можно легко предположить, что кому-нибудь из псковитян это наблюдение могло обойтись очень дорого.

Впрочем, «меч Всеволода Мстиславича» известен даже тем, кто не слышал ни об этом князе, ни об Иване Грозном. Дело в том, что это оружие, веками считавшееся «самым большим из древнерусских мечей» (еще бы: его длина составляет 152 см — для бастарда почти максимум!), успело в этом качестве попасть на… милицейские эмблемы.

Став эмблемой, меч несколько изменил свои пропорции — но одна из его деталей сохранилась именно так, как выглядела, когда этот двуручник еще числился оружием князя Всеволода. В те столетия его крестовина при каких-то обстоятельствах оказалась перевернута, смонтирована «наизнанку», изгибом к рукояти, а не к лезвию. У боевого клинка такое было бы обнаружено (и исправлено) тотчас же; однако когда оружие работает символом — пусть еще и не милицейским! — его фехтовальные качества проходят, мягко говоря, гораздо менее жесткий контроль.

Сейчас, став музейным экспонатом, он демонстрируется уже в правильном виде: во время одного из достаточно уже давних осмотров это неправильное монтирование все-таки обнаружили и исправили. Но на эмблемах и в ряде исторических картин мечи, скопированные с псковского экспоната, по-прежнему изображаются «шиворот-навыворот»…