Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 06 (6)

Рождение Павла в 1754 г. было встречено при дворе его бабки Елизаветы Петровны как долгожданное событие, поскольку императрица крайне тревожилась о продолжении династии. Сразу после рождения ребенок был унесен в покои Елизаветы, куда его родителей допускали лишь по ее специальному разрешению. Фактически вплоть до переворота 1762 г. Павел воспитывался без участия родителей, не зная толком ни матери, ни отца. Последний и вовсе был к нему равнодушен. Показательно, что в манифесте о восшествии Петра III на престол ни Павел, ни Екатерина даже не упоминались. С 1761 г. главным воспитателем Павла был назначен Н.И. Панин.

Императрица Елизавета Петровна(1709–1761)

Императрица Екатерина II(1729–1796)

Граф Н.И. Панин(1718–1783)

Со временем он искренне привязался к своему воспитаннику. Сам сторонник Просвещения, он мечтал воспитать из Павла идеального государя для России. И действительно, по воспоминаниям современников, молодой Павел был хорошо образованным романтическим юношей, верившим в идеалы просвещенного абсолютизма.

Его готовили к государственному поприщу, и он рос с сознанием, что ему предстоит управлять Россией.

Однако чем больше он сравнивал усвоенную теорию с реальностью, тем больше находил несоответствий и постепенно начинал критически относиться к политике матери. Между тем Екатерина не только не собиралась уступить сыну престол, но даже и не мыслила делиться с ним властью. При этом она знала, что и при дворе, да и в целом в стране было немало людей, которые предпочли бы сына — матери. Быть может, если бы тщеславие Павла не подогревалось различными интриганами, постоянно напоминавшими ему о правах на престол, его отношения с матерью сложились бы иначе. Но на протяжении нескольких десятилетий имя великого князя постоянно всплывало в различных политических процессах, по стране распространялись слухи о его восшествии на престол, к нему, как к «сыну», взывал Пугачев. Все это заставляло Екатерину относиться к Павлу с настороженностью и подозрительностью, и она делала все, чтобы не допускать его к политике. В свою очередь, в Павле росли раздражение и неудовлетворенность. Годами он, неглупый и энергичный человек, мучаясь бездеятельностью, вынужден был издали наблюдать за делом, которое по праву считал своим. Уже тот факт, что в руках фаворитов императрицы оказывалось больше власти, чем у него, законного наследника престола, воспринимался им как обида и унижение. К этому добавлялись насмешки и язвительность матери, считавшей юного Павла слишком наивным и чувствительным и тем самым ожесточавшей его. Постепенно характер великого князя изменился: он стал нервным, вспыльчивым, подозрительным, желчным, деспотичным.

В 1773 г. Павел женился на принцессе Вильгельмине Гессен-Дармштадтской, которую при крещении в православие назвали Натальей Алексеевной. Только что вышедший из-под опеки учителей и воспитателей юноша без памяти влюбился в молодую жену, но счастье было недолгим — спустя три года Наталья Алексеевна умерла во время родов. Через несколько месяцев Павел женился вновь на принцессе Софии Доротее Вюртембергской, получившей в православии имя Марии Федоровны. В 1777 г. родился их первенец — будущий император Александр I, а в 1779 г. — второй сын Константин. Их обоих забрали у родителей и воспитывали под присмотром бабки. В 1781–1782 гг. Павел и Мария Федоровна совершили путешествие по Европе, где произвели благоприятное впечатление на европейские дворы. Но во время поездки Павел вел себя неосторожно, открыто критикуя политику Екатерины и ее фаворитов. По-видимому, это стало известно императрице, которая по возвращении сына постаралась удалить его от двора, подарив ему Гатчину, где Павел и проводил отныне большую часть времени. Как когда-то Петр I в Преображенском и Петр III в Ораниенбауме, Павел создал в Гатчине собственную небольшую армию и с увлечением занялся муштрой, взяв за образец прусскую военную систему. Дисциплина, порядок, определенный аскетизм как бы противопоставлялись им роскоши и беспорядочной жизни петербургского двора. Он наслаждался беспрекословным подчинением своих солдат, мечтая о времени, когда вот так же ему будет подчиняться вся Россия. Он считал, что для истинного самодержца Екатерина была излишне, по-женски, мягка и либеральна.

Гатчина. Дворец Павла I

Парадный выход Павла Iв Гатчинском дворце

Императрица Мария Федоровна, жена Павла I(1759–1828)

С годами у него сложилась определенная система взглядов, согласно которой, дабы избежать революции, следовало при помощи военной дисциплины и полицейских мер на возможно более долгое время сохранить (законсервировать) существующий режим, удалив из него все разлагающие элементы. По мнению Павла, это, прежде всего, касалось различных проявлений личной и общественной свободы и выражалось в образе жизни и поведении дворян, в пренебрежении государственной службой, в элементах самоуправления, в излишней роскоши двора, в относительной свободе мысли и самовыражения. Причины разложения Павел видел в ошибках политики Екатерины. Как отмечает современный английский историк Р. Мак-Грю, «ко времени смерти Екатерины он (Павел) был совершенно слеп к ее достижениям и равнодушен к ее целям… Его намерение было совершить революцию, дабы предотвратить еще худшую».

Просвещенческим идеалам гражданской вольности Павел противопоставлял идеалы средневекового рыцарства с его представлениями о благородстве, верности, чести, храбрости, служении государю. Это была «рыцарская» консервативная идея наперекор «свободе, равенству, братству». Рыцарство против якобинства, т. е. облагороженное неравенство против «злого равенства»

И, наконец, 6 ноября 1796 г., когда умерла императрица, Павел получил долгожданную корону и власть. Очевидцы событий единодушны в их описании.

«Тотчас во дворце приняло все другой вид, загремели шпоры, ботфорты, тесаки, и, будто по завоевании города, ворвались в покои «…везде военные люди с великим шумом».

Дух военщины изменил облик двора и столицы:

«В эпоху кончины Екатерины и вступления на престол Павла — Петербург был, несомненно, одной из красивейших столиц в Европе… Так как полицейские мероприятия должны были исполняться со всевозможной пышностью, то метаморфоза совершалась чрезвычайно быстро, и Петербург перестал быть похожим на современную столицу, приняв скучный вид маленького немецкого города XVIII столетия».

Уже первые шаги Павла-императора продемонстрировали его намерение действовать во всем наперекор политике матери. Этим стремлением окрашено, по сути, все его царствование, в результате чего «самые лучшие по идее предприятия испорчены были положенной на них печатью личной вражды». Так, конечно же, совсем не либеральными симпатиями объясняются освобождение Павлом Новикова, Радищева, Т. Костюшко, а с ним и других поляков, смена многих высших должностных лиц по обвинению в коррупции. Новый император пытался как бы зачеркнуть предшествующие 34 года русской истории, объявить их сплошной ошибкой.