«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-05-06 (1993)

Поэтому я начала заниматься цигун и выбрала комплекс "парящий журавль". Через полгода во время медосмотра давление оказалось 130/85. Врач не поверил и измерил давление повторно. Результат был тот же. Он стал меня расспрашивать, какие лекарства я принимала, почему давление пришло в норму, и успокоился только тогда, когда я сказала, что занимаюсь цигун. Теперь я чувствую себя прекрасно: голова легкая и ясная, суставы и позвоночник не болят, отпала необходимость проводить блокады. Стенокардия тоже не дает о себе знать.

Хэ Юньлу

(Продолжение. Начало см. 1993, № 4)

Уданские горы. Несколько десятков участников научного семинара по проблемам изучения "Дао дэ цзина" приехали полюбоваться здешними местами. В числе участников семинара и Оуян Хуэй. Вместе с Тянь Минмин он тоже приехал в эти горы, одни из самых известных в Китае. Окружность Уданских гор — 400 км, они насчитывают 72 вершины, 24 ручья, 11 пещер, 3 озера, 9 источников, 9 колодцев.

Приезд участников семинара по "Дао дэ цзину" сюда был не случайным. Удан — священное место для китайских даосов, а "Дао дэ цзин" считается Библией даосизма. В этих горах повсюду присутствует дух священной книги даосизма. Многие выдающиеся даосы разных времен и эпох занимались здесь самосовершенствованием.

Вы слышали об Иньси? Этот великий мастер цигун был современником Лао-цзы, первым проповедником "Дао дэ цзина". В конце концов он пришел в Уданские горы.

Не разбираясь в проблемах цигун, оставляя в стороне область цигун-совершенствования, трудно проникнуть в тайну "Дао дэ цзина". Оуян Хуэй посмотрел на идущих впереди ученых. Известные люди, многие из них всю жизнь посвятили изучению канона, но так и не поняли, что Лао-цзы был великим мастером цигун, обладавшим особыми способностями, особой мудростью.

Они привыкли объяснять "Дао дэ цзин" с точки зрения обычной философии, политики, социологии, не принимая в расчет цигун, который рассматривают как нечто мистическое и несерьезное. Поэтому-то и не могут они постичь сокровенную суть этой книги.

С другой стороны, некоторые практики цигун в своем понимании "Дао дэ цзина" зачастую останавливаются на "магическом" этапе цигун-совершенствования. Но не познав дао, не обретя дэ, они также оказываются не в состоянии уяснить истинную суть этого произведения.

"Цигун" ныне — расхожее слово, понимаемое часто узко как "тренировка ци", как "укрепление здоровья". Без овладения дао и дэ нет настоящего совершенствования. Оно непременно должно предполагать наличие космического мировоззрения, широкого планетарного мышления, высокоэтического сознания.

Оуян Хуэй улыбнулся про себя. Увы, эти истины не так-то быстро и легко принимаются людьми. Сознание их отличается инертностью и косностью. И все же он определил для себя в качестве задачи всей своей жизни помочь людям понять истинный смысл "Дао дэ цзина", "И цзина", Библии, буддизма. И тогда человечество взойдет на новую ступень познания бытия.

Весь прогулочный маршрут составлял 60 километров. Сейчас группа поднималась на главную вершину — пик Тяньчжу. Много говорили, шутили. Один старый профессор, смеясь, сказал:

— Действительно ли Гуаньмин Иньси в конце жизни пришел сюда для самосовершенствования?

— Сначала надо выяснить, был ли такой вообще, — ответил кто-то шутливо.

— Сначала надо выяснить, был ли на самом деле Лао-цзы, — заметил третий.

Все дружно рассмеялись. А Оуян Хуэй подумал: "Люди склонны верить тому, что видели своими глазами, и не верят в то, чего своими глазами не видели, пусть даже эти события происходят в современную эпоху, во время их жизней, если этого, по их мнению, не может быть. В исторические события верят лишь тогда, когда есть "неопровержимые доказательства", например археологические находки. Письменным памятникам доверяют значительно меньше. Люди не понимают, что события давно ушедших времен не только отражаются в книгах, отпечатываются в материальных объектах, но и остаются в подсознании человечества, в разнообразных полях "неба и земли". Никто не хочет всерьез подумать о том, почему Иньси, первый, кто, познакомился с "Дао дэ цзином", пошел в горы Удан.

Продолжая вместе со всеми подъем на гору, Оуян Хуэй одновременно погрузился в состояние цигун и стал думать об Иньси.

Неожиданно перед его внутренним взором возник облик Иньси, панорама Ханьгугуань. Изображение, вначале туманное, стало проясняться и через мгновение уже было совершенно четким, цветным и устойчивым! Его теперь можно было хорошо рассмотреть. Вот картина сменилась, он увидел прибытие Иньси в Удан. Изображение слегка плыло, однако он отчетливо ощущал — то, что он видит сейчас, отличается от галлюцинаций.

Затем ему стало как-то совершенно очевидно, что Иньси — фигура не вымышленная, что он действительно жил в Уданских горах, самосовершенствовался здесь. Ощущение было настолько сильным и непосредственным, что он нисколько не сомневался в нем. Конечно, с помощью этого ощущения он не смог бы никому ничего доказать, но для него лично оно имело характер абсолютной достоверности и непреложности. Кроме того, у него появилось как бы непосредственное чувственное восприятие "Дао дэ цзина". Более того, у него возник смутный образ оригинала, написанного рукой Лао-цзы, который он ощущал и зрительно, и как бы на ощупь!

В следующее мгновение Оуян Хуэй вдруг понял, почему канон о дэ располагается перед каноном о дао, почему Лао-цзы не разбил текст книги на главы и как ненужно это осуществленное позже деление, почему текст канона, найденного при раскопках в Мавандуе [3] О раскопках в Мавандуе см. статью "Мавандуйский комплекс цигун" ("ЦиС", 1992, № 4). — Прим. ред. , расположен в таком порядке. Он догадался также и о том, что служило ключом ко всему: все пять тысяч слов канона были написаны Лао-цзы на одном дыхании в состоянии цигун! Это — поток, излившийся из него свободно, не подчиненный логическому структурированию.

При произнесении текста канона в состоянии цигун в порядке, установленном Лао-цзы, возникает сильное "ощущение ци", становится возможным войти в поток сознания Лао-цзы и достичь просветления. Размышляя таким образом, Оуян Хуэй вдруг заметил, что у него на ботинке развязался шнурок. Причем развязался как-то очень странно, то есть не просто развязался, а был полностью как будто кем-то вытащен. Он удивленно смотрел некоторое время на ботинок, затем присел и стал его зашнуровывать. Через несколько минут он встал и хотел догнать ушедшую вперед группу товарищей, как вдруг увидел прямо перед собой неизвестно откуда взявшегося человека. Когда он подошел? Ведь только что здесь никого не было! Очень странно. Удивленно рассматривая незнакомца, Оуян Хуэй обнаружил, что его лицо ему почему-то очень знакомо. Спокойно стоявший перед ним человек выглядел весьма обычно: ни стар ни молод, ни высок ни низок, ни худ ни толст. Где же он встречал его?