«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-05 (2002)

Здесь каждое малейшее душевное колебание отражается цветовой пульсацией души. Мы можем наблюдать все это многоцветье и по нему определяем состояние души. Любой оттенок чувства сразу высвечивается. Поэтому очень важно чувства в чистоте держать. За чистоту чувств твоих я спокоен. Ты источаешь столько нежности в пространстве, хотя бывают и прохладные искорки от ощущения тревоги и опасения обиды. Я часто наблюдаю за тобой. Не волнуйся, это не подглядывание в человеческом понимании. Это, скорее всего, сопричастность ко всему тому, что происходит с тобой. Ведь вибрации души говорят о большем и более важном, чем говорит простое людское любопытство. А наблюдаю за тобой еще и потому, что мне небезразлично развитие твоей души.

Все будет хорошо. Не тревожься только ты о том, что, якобы, несовершенна. Все впереди, желанье было б только и сила духа. А это есть в тебе. Так иди смелей вперед. Желаю победить в себе все то, что так тебя волнует. Лишь только не сворачивай с пути. Все силы Света с трепетом взирают на каждую откликнувшуюся на Веру душу и бережно, заботливо ведут. Вот на сегодня все. До следующей встречи, которую с волненьем буду ждать.

03.11.99

Моя дорогая, как ты чутко отозвалась на зов мой. Я знаю, все последние дни ты вспоминала меня часто. Уж год, как мы в земной разлуке. Но для меня и нет ее совсем, поскольку ты всегда во мне. Об этом ты должна знать, так как общения наши стали очень редкими. Сегодня разрешили мне твои ведущие немного побеседовать с тобой.

Ты вспоминаешь меня часто и хочешь знать, что со мной. Я уже определился в круге своих занятий. Теперь я изучаю родословную моих всех воплощений.

Занятие прелюбопытнейшее, не всегда приятное, но, главное, поучительное. Об этом можно было бы написать мемуары под названием «Исповедь усопшего». Спасли меня моя любовь к тебе и твоя память обо мне.

Любовь — вершитель судеб людских. И это дает большое преимущество в слоях небесных. Чем больше накопил в душе любви, тем легче можешь двигаться в пространстве и глубже проникать в небесные слои, знакомиться с их таинством прекрасным. Любимая моя, знай, что моя любовь к тебе безмерна. Все знаю о тебе, стремлюсь помочь, согреть своим теплом. Не плачь и не грусти — ты на пути великом. Ведут тебя по нему такие могучие силы, что это лишь одно должно тебе уверенность придать. Все будет хорошо, моя родная, ты только стойкой будь в стремлении своем. Желаю возрождения великого твоей душе прекрасной. Спасибо за память обо мне. Нежно обнимаю и целую. Всегда твой Н.

11.01.00

Любимая моя, как чутко уловила ты мой зов сердечный. Как долго пробивался я к тебе, чтоб лишний раз сказать слова любви моей безмерной. Учли мое стремление твои хранители небесные, поскольку знают, что несу тебе я лишь добро и нежность всю свою. Как мне тоскливо без тебя бывает, хотя сейчас я знаю больше о тебе, чем при жизни, когда общались крайне редко мы. Но все равно мои земные ощущенья совсем иного рода были, чем теперь. Любовь все та же, но восприятия иного рода. Мне это трудно объяснить словами, а тебе понять еще сложнее будет. Теперь ты вроде ближе мне по духу, но та земная сладостная мука все ж родней. Хоть чувство и одно, а ощущенья несколько разнятся. Люблю не меньше, чем тогда, но полнота земного ощущенья не сравнима с моими теперешними переживаниями.

Тебе уже я говорил, что сожалею очень, что спасовал тогда и не боролся за тебя! И с кем? С тобою же самой! Не знал, как подступиться мне к тебе. Ведь любовь не вымаливают, а получают в дар! Знай я тебя такой, какой сейчас я знаю, я смог бы все же доказать тебе свою необходимость. И ты поверила бы мне и смог бы растопить я твой холодок сердечный, что сковывал тебя всегда. Ты не сердись за это откровенье — все это от любви моей безмерной. При жизни я считал, что мне не повезло. Теперь же понял я, что самое большое счастье есть любовь, хотя ответная, конечно, еще лучше. Я таял при тебе от нежности своей и на тебя дохнуть боялся. Мне хочется, чтоб знала ты об этом. И знала и о том, что это чувство у меня неугасимо, оно спасение мое и счастье. Как рад я, что могу еще раз сказать тебе об этом.

Знай, милая, что я всегда с тобой. Грущу, когда в тревоге ты, волнуюсь, коль тебе тоскливо, горько, одиноко. А если плачешь ты, то я еще раз умереть готов, чтоб слез твоих не видеть. Не плачь, любимая моя, все будет хорошо, увидишь. Я тоже берегу тебя по-своему, хотя защита у тебя и так велика. Мне доставляет удовольствие бывать с тобою рядом. Я даже прикасаюсь иногда к тебе, но так, чтобы не испугать.

Мне хочется, чтоб счастье обрела ты на Земле. Тебе его желаю всем существом своим! Молю об этом Бога я и знаю, как ты его заслуживаешь. Любовь моя всегда с тобою будет все равно. О возрасте своем не думай, хотя, наверно, трудно это на Земле. Ты для меня всегда всех краше и милее. Не чувствую я времени земного, а вижу лишь такой тебя, какую полюбил когда-то, и для меня ничуть не изменилась ты. В этом особенность нашего восприятия. Желаю я тебе не падать духом никогда, хоть и моментов трудных в жизни много. Все одолеешь, коль не свернешь с пути. Целую тебя нежно-нежно, люблю и буду ждать нетерпеливо очередной возможности общенья. Твой всегда Н.

(Продолжение следует)

Пэт Гэо

(Перепечатка из ж. «Тайбэйская панорама», 2002, № 1)

Как полагают, в Китае и по всему миру насчитываются десятки миллионов последователей религиозной организации «Фалуньгун». На Тайване, который переживает в наши дли процесс духовного возрождения, это движение за короткий срок приобрело широкую популярность. В чем же секрет его привлекательности?

Впервые организация «Фалуньгун» привлекла к себе внимание международных средств массовой информации в апреле 1999 года, когда тысячи ее членов провели акцию молчаливого протеста в Пекине у стен правительственной резиденции. Спустя три месяца она вновь напомнила о себе: в июле того же года руководство материкового Китая объявило эту организацию вне закона. На Тайване движение обосновалось примерно семь лет тому назад. Приблизительно в это самое время журналист Цзянь Байчжи, посещая книжный магазин, случайно наткнулся на книгу под названием «Чжуань Фалунь» («Поворачивая колесо закона») — главный религиозный текст «Фалуньгун». «Книга эта была совершенно непохожа на остальные, — говорит Цзянь, который работает в еженедельной газете «Да цзиюань шибао» («Epoch Times»). — И я задал самому себе вопрос: кто же мог создать нечто столь необычное?» Он купил броскую книжку с золотыми иероглифами на желтой обложке и вскоре с головой ушел в ее содержание.

Переживая, по его собственным словам, ощущение «человека, затерянного в океанской пучине», Цзянь вновь и вновь перечитывал книгу и, наконец, год спустя решился целиком посвятить себя новой вере. Учение «Фалуньгун» представляет собой смесь буддийских и даосских доктрин в сочетании с комплексом физических упражнений и рассматривается его приверженцами, прежде всего, как альтернатива традиционной китайской технике цигун. Последняя, как известно, представляет собой комбинацию специальной гимнастики и методов духовной медитации, направленных на культивирование в человеке ци, или жизненной энергии. Но если главная цель цигун — укрепление физического здоровья того, кто его практикует, то «Фалуньгун» придает не меньшее значение нравственному воспитанию человека.