Журнал «Знание-сила» - Знание-сила 1998 № 06(852)

Вот с ней я и пошел, латал ее все время. Единственный вариант пройти там — это переплывать с одного берега на другой, потому что косы, по которым можно было идти, тянулись то по одному берегу, то по другому, а где кончалась коса, начинались непроходимые заросли. Надуваешь лодку, переплываешь, потом сдуваешь, идешь по косе километра два-три, надуваешь — и опять плывешь...

Таким челночным ходом я все же забрался в верховья. И нашел-таки там ту форму, которую искал, — тупорылого ленка.

Прожил я там с неделю. Из кусков полиэтилена соорудил какое-то жилище. Я почему не взял палатку? Легких у нас тогда не было, это сейчас я сам шью палатки и стараюсь, чтобы они весили около килограмма, а залезть чтоб могло человека три-четыре, а то и все пять. Достиг я в этом определенного совершенства.

С едой, правда, было плоховато. Есть хотелось все время и особенно хоть какого бы супчика. Однажды увидел кедровку, села на дереве. Я долго целился — патронов всего несколько штук, бах — убил. А она свалилась в муточку на самой вершине, там и осталась. Не удалось мне ее съесть.

(Он попадет в эти места еще раз, и это будет, как сон. Известный американский ихтиолог Бэнке пригласил его в экспедицию, организованную для американских рыболовов-любителей. Чартерный рейс до Якутска, потом вертолет — он так и будет все время рядом: полетел километра за два, половил рыбку, вернулся к обеду. А тут палатки стоят, постели устелены оленьими шкурами, ящики с едой, с деликатесами— Бред какой-то!)

А тут еще начались дожди. Все время я мок в этой лодке. Робинзон на полуострове. Приезжал с сетей, снимал всю одежду, разжигал огромный костер и плясал вокруг него, сушился.

Потом вода стала прибывать, мой полуостров быстро стал превращаться в остров, и я понял: надо кончать. Очень уж хорошо я помнил историю, которая была за год до этого. Нас с геологическим отрядом затопило на острове, мы чуть все не утонули. С тех пор к подъему воды я относился с большим пиитетом. И я на той лодочке сплавился вниз и воссоединился со своим напарником. Так что все кончилось довольно успешно.

— Не могу сказать, что я всю эту деятельность одобряю на сто процентов, — говорит Михаил Валентинович. — Пока Сережа там где-то бродит, не знаю, как кому, а мне-то уж точно неспокойно. И хорошо, что пока это все так обходится.

А могло бы и не обойтись, как в той истории, которую Сергей долго скрывал даже от своих близких.

— Экспедиция та была, пожалуй, самая неудачная, — рассказывал он. — Мы стремились попасть на озеро Большой Намаракит. Что голец там был, в литературе упоминалось, ни нам еще с восьмидесятых годов все время рассказывали, что водится там нечто удивительное: голец с огромными плавниками, как у бабочки, с большой головой и совершенно необычной раскраски. Все это тянуло на новый вид. И еще одно привлекало рас. На Чукотке чуть раньше был найден новый род, близкий гольцам. За последнее время это было самое большое открытие в систематике лососевых. И вот описание этой рыбы очень уж сильно совпадало с тем, что мы все время слышали о диковине из Большого Намаракита. Уж не одно ли это то же? Или что-то близкое? Так что очень хотелось попасть на то озеро.

Ехать собирались Ксения Александровна Савваитовв, лучший специалист по арктическим гольцам в нашей стране, Михаил Юрьевич Пичугин и еще один сотрудник наш, Андрей Аркадьевич Зюзин. В поселке мы уже договорились насчет вездехода, но тут оказалось, что будет он только через несколько дней. Дни были неожиданно свободны, и тогда мы решили сделать так: вся группа пока идет на небольшое озеро Гольцовое — очень интересное и недалеко от поселка. Хотелось посмотреть точнее, что же сделал БАМ именно в этом озере.

Я же в это время больше занимался ленками и потому решил сбегать на озеро Леприндокан и половить молодь ленка.

Стояла ранняя осень. У меня было где-то дня полтора, а до Леприндокана ходу полдня, чуть больше: бежать через перевал, потом обежать сам Леприцдокан и уже там, на вытекающей из него речке ловить ту самую молодь ленка, которая, как я тогда считал, так мне была нужна.

Между тем Сергей уже все больше думал о гольцах, да и работал по ним. Голец стоил того, чтобы заняться им. Еще студентом Сергей участвовал в гольцовой экспедиции в Забайкалье, которую возглавляли все те же Ксения Александровна и Валерий Андреевич Максимов. Это было в 1977 и 1978 годах. Тогда сведений о гольцах Забайкалья было совсем мало, хотя описаны они были за двести лет до этого, в 1775 году, Иоганном Готлибом Георги. Он обследовал озеро Фролиха, что рядом с Байкалом. А вот за его пределами гольцы были найдены только в тридцатых-сороковых годах нашего века еще в двух озерах, позже — еще в трех. Голец был реликтом ледниковой эпохи, и с того времени эволюция его шла совершенно независимо в каждом озере. Вот что было интересно.

Но возник новый интерес. Вернее, нужда. Когда строился БАМ, рыбу ловили нещадно и, конечно, особенно крупного гольца. Трудно представить, как можно до конца уничтожить в довольно большом озере какой-то вид или форму рыб, тем не менее факт: в озерах Большое и Малое Леприндо, после того как бамовский шум заглох, в течение десяти лет никто крупного гольца не ловил. О нем остались лишь рассказы. А в небольшом озере Гольцовом был уничтожен не только крупный, но и мелкий голец и остался лишь карликовый.

В общем, даватчан оказался под угрозой и его надо было спасать. Замысел Ксенин Александровны был такой: заселить гольцов на Памир, в труднодоступный район. Сейчас Сергей считал, что можно было бы найти такие места прямо здесь, в Забайкалье, а не в Сарезском озере, куда их собрались поселить. Хотя озеро то имело свои прелести: большое, малопосещаемое и в нем лишь три других вила рыб. Гольца там ожидала хорошая экологическая ниша.

Добывать для этого живую икру и должны были Сережа вместе с Михаилом Пичугиным. Они добыли ее уже в свой первый приезд, но сберечь не смогли. Ее нельзя было морозить, а холода уже стояли под двадцать градусов. В палатке они берегли ее, все время поддерживая огонь, должен был прийти вездеход и забрать их. Температуру надо было держать около ноля, не ниже. И они держали. Но вездеход не пришел. Наконец, они потащились с нартами. Через перевал, вокруг озера... В общем, операция удалась лишь во второй приезд. Но финал! В Москве два года выращивали мальков, те выросли, но Сарезского озера так и не увидели. Последнее, что они могли узнать, если б могли, это то, что началась перестройка. И еще что-то про деньги, которых не стало. Им оставалось успокаиваться тем, что они не совсем пропали для науки — пошли на поведенческие исследования.

...Вот на этом перевале, по которому сейчас бежал Сергей, они тогда и подморозили икру. Поэтому он и шел спокойно и даже вышел не рано — места он знал.