Журнал «Знание-сила» - Знание-сила 1997 № 09 (843)

Рукопись перепечатали (в трех или четырех экземплярах на печатной машинке) и переплели. Мне довелось видеть третий (или четвертый) экземпляр, за что я выражаю величайшую благодарность владелице — Евгении Смагиной.

Итак, перевод был сделан, но 3. Бобырь все же сильно сомневалась, что рукопись примут к изданию. Она понимала, что следует иметь веское обоснование для того, чтобы напечатать произведение иностранного (тем более английского, а значит, буржуазного) автора. Содержание романа также могло вызвать нарекания. Помимо обвинений в мистике (а в эту категорию могли попасть любые «волшебства»), Предполагаемый Цензор, конечно же, мог спросить: а в какой, собственно, империи происходит действие? И не аллегория ли это? И если аллегория, то какая? Но о том, что следует говорить в ответ на подобные вопросы, изворотливый интеллигент семидесятых годов научился думать заранее, можно сказать, инстинктивно.

Попытки выдать «Властелина Колец» за аллегорию делались с самого момента выхода книги в печать (в 1954 году) и делаются по сей день. К сожалению, с этой, аллегорической точки зрения Толкина всегда трактуют однозначно. Могу отослать читателя к публикации в «Независимой газете» (от 30.01.97), где противостояние Врага на востоке, и свободного мира на западе сравнивается с противостоянием «либерального Запада и тоталитарно-коммунистического Востока», а порядки, которые устанавливает в Шире захватчик-Саруман, прямо названы социалистическими.

Ривенделл: вид на восток (из иллюстраций Толкина к «Хоббиту»)

Неудивительно: всю выращенную на полях пищу отбирают «сборщики» и «раздельщики» для «справедливого распределения» (которого, конечно, не происходит); всюду развешаны запрещающие правила и предписания; все иноземные путешественники должны являться в дом ширрифов (местных блюстителей порядка) и объяснять, зачем пожаловали; инакомыслящие и правдолюбцы наказываются, для их выявления используют доносчиков. Все это слишком узнаваемо, чтобы Предполагаемый Цензор, как и автор цитируемой статьи, не смог сделать вывод: «Властелин Колец» — в том числе и «политический памфлет, где Толкин зашифровал противостояние коммунистической Тьмы Востока и свободного Запада и предрек неизбежное падение Мордора и его реального земного аналога — Советского Союза!» {1}(2, 8). Надо ли говорить, что подобную книгу не пропустили бы в печать, и потому «Повесть о Кольце» несет на себе следы «идеологической чистки». Например, Бобырь вообще убрала описание сарумановых порядков, оставив две-три расплывчатые фразы. Можно предположить, что переводчица решила в какой-то момент представить эпопею Толкина как детскую сказку. Именно такое впечатление производит опубликованный (первоначальный) вариант из-за большой доли сокращений и упрощенного, а местами вольного пересказа сюжета. Но полный вариант (в соавторстве с С. Уманским) выглядел по советским меркам подозрительно и требовал иного подхода.

В запасе у переводчицы была еще одна идея — подать книгу Толкина как научную фантастику. Для этого Бобырь придумала «интермедии», которые, к счастью, так и остались лишь в рукописи. В общих чертах замысел их был таков.

Рукопись «Повести о Кольце» открывалась двумя письмами, написанными от лица Толкина и от лица его друга. Толкин в письме («к читателям») сообщал, что «получил рукопись и сопроводительную записку» от своего друга, который «работал в Институте проблемных исследований в Дербишире». Друг, в свою очередь, писал Толкину, что «в силу невероятных обстоятельств нам, пятерым, довелось участвовать в одном эксперименте, окончившемся для нас... плачевно. Мы оказались обладателями совершенно фантастической информации». Здесь «мы» — это Инженер, Физик, Химик, Кибернетик и Координатор, герои лемовского «Эдема».

Ривенделл: вид на запад (из иллюстраций Толкина к «Хоббиту»)

Далее следует первая «интермедия». Инженер демонстрирует друзьям свою находку, которую «извлекли из скважины № 5» вместе с базальтовым керном, который предстояло испытать на плавкость. «Мы расплавили керн. И вдруг расплав забурлил, и мы увидели, что на поверхность что-то всплыло. Оказалось — вот это кольцо». Нетрудно догадаться, что это было то самое Кольцо, так хорошо знакомое читателям «Властелина Колец».

Исследуя его свойства, герои помещают кольцо в электроэрозионный аппарат и воздействуют на него «искрой высокого напряжения». Внезапно «яркая вспышка заставила всех вскрикнуть (...). Словно какое-то внутреннее озарение испытал при этом каждый участник эксперимента, «увидел и узнал сразу очень многое, оно было связано с кольцом». Повторяя эксперимент снова и снова, герои «вспоминают» историю кольца и записывают ее, «поправляя и дополняя друг друга». Попутно они приходят к выводу, что кольцо — «это не простое кольцо, а какой-то прибор», а именно «хранилище информации, которую оно отдает под воздействием искры», а также пытаются «объяснить с точки зрения современной науки» чудеса, магию и волшебство в «Повести о Кольце». Эти объяснения призваны были показать, что «у писателей-фантастов найдется гораздо больше необъяснимых мест, чем здесь» и что «Повесть о Кольце» может «по крайней мере приблизиться к научной фантастике, к которой мы все уже привыкли» .

Чтобы дать представление о стиле «интермедий», приведу несколько цитат:

«...Нуменор или Вестернесс может быть вообще другой планетой. Пришельцы из-за Моря — инопланетные пришельцы...

...Понятны и заклинания, — добавил Кибернетик. — У нас тоже есть приборы, управляемые голосом. Механизм Врат Мориа — это нечто вроде реле...

...А огненный жезл Гавдалъфа — это разрядник, — добавил и Физик. — Искровой или коронного типа».

Довольно много места в «интермедиях» занимают рассуждения героев о несомненной реальности, или же, наоборот, фантастичности истории Кольца. «Это самое настоящее историческое повествование, хотя оно и кажется нам необычайным» (мнение Химика). Ему возражает Координатор: «Если нам встретится еще что-нибудь, чего вы не сможете объяснить, я буду считать всю эту историю сказкой и фантазией; (...) Талисманы, духи, заклинания... кто примет это всерьез?».

Эксперимент с кольцом для героев «интермедий» заканчивается трагически При попытке (с помощью усилителя напряжения) узнать, существует ли «между ними и нами... какая-нибудь связь или родство», произошла «ослепительная беззвучная вспышка». Аппарат сгорел, и кольцо также оказалось уничтожено «разрядом предельной силы... словно превратив все его атомы в излучение, рассеявшееся в пространстве».