Журнал «Знание-сила» - Знание-сила 1997 № 09 (843)

Русские люди также обладают своими уникальными качествами. И, конечно же,— на это много раз обращал внимание Федор Михайлович Достоевский — на немцев не похожи. Зато они, к примеру, знают, куда надо идти, когда тебя посылают: «пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю, что». Не только идут в то место, но и с добычей возвращаются.

Плутовская экономика заинтересована в откровенно плохих показателях. Все агенты экономической деятельности научились демонстрировать официальным наблюдателям не реальную, а максимально прибедненную жизнь.

Ну, например, все негодуют: налоги так велики, что если их честно платить, то придется вообще свернуть производство. Лучше не будем платить вовсе. Налоговые отношения — игра мнимостей, а способы законного уклонения от налогов — всего лишь этакое хозяйственное хулиганство, которое общественное мнение, признаемся, не осуждает. По большому счету, и экономическая наука не принимает его в расчет. Кто будет обращать внимание на многие тысячи специальных фирм-чистильщиков, занятых «отмыванием» денег. Посудите сами — зачем показывать цифру реальной зарплаты? Лучше сделаем так: по документам вы проводите какую-то фиктивную деятельность — допустим, деньги ушли фирме, которая консультировала вас по вопросам маркетинга. Ни в каком суде нельзя доказать, что эти восемь строчек за консультацию не стоят пяти тысяч долларов. Вы заключаете с этой фирмой договор на консультации в интеллектуальной сфере, переводите ей деньги, она их обналичивает и возвращает вам обратно, а вы платите своим сотрудникам черным налом. В результате в Москве, где официальная средняя зарплата сейчас преодолела планку в миллион рублей, реальные доходы больших категорий людей несравненно выше. Но по отчетности и, самое главное, в сознании людей проходит именно эта средняя цифра.

Я убежден, что вся статистика в нашей стране абсолютно фальшивая, поскольку построена на основании многократно уменьшенных и ухудшенных показателей. Уважающий себя бухгалтер плачет в инспекции: «Видите, какие мы дорогие? Нас консультировали сто организаций, мы вынуждены были оплатить работу множества переводчиков, специалистов по маркетингу, рекламе, потратили уйму денег — целых два миллиарда, а прибыль, сами посмотрите,— всего двести тысяч рублей. Их-то мы и взяли себе, вот ведомость. Такой нынче бизнес, ничего не поделаешь».

В лукавые отношения прямо или косвенно вовлечены практически мы все. Во всем мире уклоняются от налогов, дают взятки, прячут концы в воду. Но не так же! Российская система подтасовок в этом смысле тотальна. Она состоит из многих форм, оригинальных структур, невидимых элементов. И задействованы в ней не десяток коррупционеров и не сотня киллеров, а миллионы самых обыкновенных как работодателей, так и трудящихся. Она и плутовская-то именно потому, что в отличие от социалистической здесь открытая и скрытая (бывшая теневая) перемешаны в каждом гене хозяйственного действия. Плутовская, в отличие от теневой, не боится света.

Профессиональный долг любого предпринимателя состоит в том, чтобы по-умному пользоваться различными уловками — иначе завтра его не будет на своем месте. Он станет опасен. Его не будут терпеть окружающие, поскольку «с ним нельзя договориться». Если ты не плутовской, значит ненадежный, значит завтра можешь подвести. Ведь мы живем среди бесконечных перетекающих от одного к другому поручительств. Этакая многократно делегированная аморальность.

При этом такое поведение морально по отношению к «своим». Важно быть «отцом родным» своей команде преданных тебе подчиненных и одновременно нечувствительным по отношению к внешнему миру. В нашей социально-экономической системе построен огромный многоэтажный дом патерналистcки-мафиозных экономических связей, не описываемых в терминах классических капиталистических отношений.

Третий важный момент: плутовская экономика заинтересована в том, чтобы ее деятельность представлялась общественности как истинно рыночная. Людям твердят: «То, что происходит вокруг, это и есть настоящий капитализм». Возможности нашего рынка позволяют приватизировать прибыль, но ни в коем случае ответственность. Ответственность, а подчас и сама собственность всегда делегированы другим. Потаенная прибыль таким образом оказывается максимально частной, а собственность максимально закамуфлированной.

Вспомните старые фотографии Москвы, Питера, да любого города России: на каждом сантиметре улицы реклама — «Чай от Байкова», «Дом Муравьевой», «Магазин Елисеева». Все принадлежало кому-то конкретно. С полным объемом прав и обязанностей. А сегодня вы часто встречаете объявления: «Медиа-Мост Гусинского», «Академия Аганбегяна», «Булочная Филиппова»? Между государственным «Мосфильмом», акционированным ОРТ, приватизированным НТВ и маленькой лавочкой Пупкина на углу вашей улицы практически нет разницы. А ведь это четыре разные формы собственности — государственная, акционерная, групповая, частная. Но действуют они все практически как одна. На заводе, где давно процессы принятия решений и распределения доходов приватизировал директор, ведущий себя как восточный калиф, по бумагам все будет растворено между коллективом или пайщиками какого-нибудь АОЗТ или ООО. При этом никакой личной ответственности, и если результаты решения оказались плачевными, если продан гнилой продукт этой фирмы и от него кто-то умер — некого арестовать, ведь директор все делает от имени предприятия. И так в любой сфере.

Собственность в нашей стране особая — эфемерная: по бумагам почти никакая, вернее — неважно, какая, а по реальной власти, объемам перераспределений и фактической прибыли колоссальная.

(Одна из основных драм рынка по-русски состоит в том, что плутовскую собственность пока еще трудно передавать детям. Нет официального механизма наследования будто бы государственных заводов, шахт, больниц. И пока эта проблема не решена, деньги из страны продолжают вывозиться, хотя, безусловно, медленное продвижение к настоящей частной собственности все же происходит.)

Непременный признак лукавого квазирынка, использующего все преимущества рынка подлинного,— опора на мифологемы и стереотипы социализма. Поддерживается убеждение — за все то, что происходит с человеком, обязано отвечать государство. За зарплату, за финансирование культуры, за рост социального и материального статуса, за халявное удовлетворение притязаний. Шахтеры требуют денег не у своего директора и даже не губернатора, а только у Черномырдина. Согласитесь, странно, что само государство даже не пытается объяснить своим гражданам, что в условиях рынка зарплату платит не царь, не президент, а работодатель. И наемный работник у ответственного работодателя всегда получает их вовремя. В плутовской же системе ответственность спроецирована наверх — к высшему начальству, которое, по мнению обывателя, и определяет: дать тебе деньги или нет. (Результаты труда к этому не имеют никакого отношения. Это, как вы заметили, вообще у нас не принято обсуждать.)