Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1997 № 10 (844)

Л. С Бакст, 1908 год

И. Э, Грабарь, 1907 год

На осень 1908 года журналом «Старые годы» объявлена выставка старинных картин. Подбор картин в частных собраниях — два портрета Рембрандта из коллекции князей Юсуповых, этюд Иванова для «Явления Христа» — от М. Боткина»..

Монтаж экспозиции в залах Общества поощрения художеств. Барон Н. Врангель (комиссар выставки) вместе с А. Трубниковым, С. Маковским{6 Маковский Сергей Константинович (1877—1962) — поэт, критик, редактор журнала «Аполлон».}, А. Бенуа, К. Сомовым и К° хотят «дать собранным сокровищам иллюзию той обстановки, для которой они созидались и где должны были жить». Потому залы перепланированы в комнаты. Развешиваются картины — Тьеполо, Рубенс, Левицкий, Боровиковский... Старинные люстры «флорентийские, петровские и даже еврейские, что сохранились еще в уцелевших чуть ли не с XII века синагогах Толедо».

Выставку (и помещение) осматривает и вице-президент Общества почтенный М. П. Боткин.

Находит электрическую проводку опасной «в пожарном отношении».

Но и в день открытия М. Боткин непреклонен — «провода очень близко соприкасаются с картинами». Заявив это комиссару Н. Врангелю и сославшись на решение петербургского градоначальника ген. М. Драчевского, Приказал выключить свет. Свет дали только во время посещения выставки «высокопоставленными лицами».

А в пятом часу, когда тайный советник М. Боткин вновь приказал монтеру тушить свет, произошел «прискорбный случай». Очевидец С. Маковский вспоминал: «...Врангель, раздраженный донельзя отказом Боткина сдаться на его доводы ударил старика...».

Немедленно был составлен протокол. О «тяжком оскорблении» заговорили газеты. Интервью потерпевшего: «Я не в претензии на него. Христос с ним! Молодой человек, увлекающийся...». «Поступок умилил и доставил большую радость» Льву Толстому, о чем граф не преминул написать «многоуважаемому Михаилу Петровичу» — «...Ах, если бы было больше тех людей, которые понимали бы и, главное, так прилагали высший закон любви, как вы его поняли и проявили на деле, как бы быстро изменилась наша такая запутанная и жестокая жизнь...». Содержание этого письма было изложено в газетах.

С. П. Дягилев. Париж, 1907

И. Ф. Анненский (первое заседание «Аполлона» в доме Донона), 1909 год

И. Грабарь{7 Грабарь Игорь Эммануилович (1871- 1960) — живописец, искусствовед, руководитель многотомного издания «История русского искусства».} отписал Н. Врангелю: «...Дорогой барон... Не знаю еще никаких подробностей, но ни минуты не сомневаюсь, что со стороны последнего Вам были причинены какие-нибудь невыносимые гадости. Во всем это глупо только то, что Вас могут устранить из Эрмитажа...».

Отставкой, однако, дело не обошлось. Так и не увидела публика очередной «врангелевской выставки» (впрочем, ей был посвящен специальный номер журнала «Старые годы», а кто-то, «по знакомству», успел побродить с карманным фонариком), а темпераментный ея устроитель угодил в арестный дом... Поскольку М. Боткин довел дело до суда. Двухмесячное заключение.

Из арестного дома, что на Казачьем плацу, барон счел необходимым написать графу Толстому и высказать свое мнение касательно «высшего закона любви» (31 марта 1909 года): «...Оправдываться я не стану: я виновен во всем, и моя совесть служит мне тяжелым укором Я хочу только выяснить, что слова «христианское смирение» неприменимы к действиям обиженного мною человека...».

Ответное письмо ушло из Ясной Поляны 2 апреля: «...Понимаю вполне всю тяжесть вашего положения и, верьте, искренно, всей душой сочувствую вам; но простите меня за мою смелость, если я позволю себе дать вам совет о том, чтобы подавить в себе недоброе чувство к Боткину и от души простить его за то, в чем считаете его перед собою виноватым... следуя ему (совету.— А. М.), вы получите не только облегчение своего положения, но и испытаете радостное для себя чувство и успокоение...».

М. В. Добужинский, 1907 год

Костя Сомов на вечере современной музыки, t908 год

Летом 1909 года барон Н. Врангель совершил очередной объезд помещичьих усадеб. Вот некоторые фрагменты дорожных наблюдений:

«...Когда зачитываешься «рассказами бабушки», воспоминаниями Вигеля или «Детскими годами Багрова внука», когда чувствуешь еще живыми и «Евгения Онегина» и «Дворянское гнездо» — кажется страшным и невозможным кошмаром, что эта близкая нам быль уже не явь и унеслась безвозвратно. Просто не хочется верить, что вырублены «Вишневые сады», что ушли с земли старые помещики, что Разуваевы и Колупаевы — щедринские герои — заняли их места. Едешь по бесконечным дорогам, вдоль пахотных земель, вдоль шумящих лесов и прихотливых змей-речек, едешь по бедным обнищавшим деревням и с ужасом и тоской видишь разруху, страшную разруху на каждом шагу. ...

Картин в русских усадьбах теперь также сравнительно мало. Во-первых, пожары, съедавшие все усадьбы, во-вторых, то странное отношение, которое было ко всему достоянию предков.

На предметы искусства в России было всегда какое-то непонятное гонение. Разрушали все что могли и просто из любви к разрушению, свойственной русским, и по принципу. Даже иконы, священные реликвии, вдохновенные, экстазные лики Бога и Его святых яростно уничтсжались русскими...

Но то, что уцелело по странной случайности, погибло в разрухе русской революции... В общем костре жгли беспощадно все, что поддавалось сожжению, рвали, резали, били, ломали, толкли в ступе фарфор, выковыриваю камни из драгоценных оправ, плавили серебро старинных сосудов. В области разрушения у русских не было соперников...».

Как знать, но, быть может, и предчувствовал брат «черного барона», что будущее «снова готовит нам ... пожар мировой». Что же до статьи «Искусство помещичьей России», опубликованной «Старыми годами», то, по свидетельству П. Вейнера, она составила основу доклада А. Кони в Императорской Академии наук о награждении журнала золотой медалью имени Пушкина.