Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1998 № 08 (854)

техники РАН в С.-Петербурге) избрал нарочито спокойный стиль изложения в соответствии с эпиграфом из Пушкина — «Добру и злу внимая равнодушно...». Попробую придерживаться этого стиля, опираясь не только на факты из истории, но и на свой тридцатипятилетний опыт работы в отечественной генетике в период ее возрождения.

* Георгии Дмитриевич Карпеченко — один из ближайших сотрудников Н.И. Вавилова, автор «теории отдаленной гибридизации», доказал возможность преодоления бесплодия отдаленных гибридов, получил плодовитый редечно-капустный гибрид

Биология в России к началу XX века достигла очень высокого уровня развития. В XIX веке в России творил один из основоположников эмбриологии Карл Бэр. Сложились превосходные школы ботаников, зоологов, физиологов, палеонтологов. Достаточно сказать, что в первое десятилетие XX века двое биологов России получили нобелевские премии — И.П.Павлов (1904) и И.И.Мечников (1908). Сравним: в США первая нобелевская премия в области биологии была получена лишь в 1933 году Т Морганом. Профессор Николай Константинович Кольцов, которого знаменитый немецкий зоолог и генетик Рихард Гольдшмидт в своих мемуарах называет самым образованным из известных ему биологов, на базе народного университета Шанявского организовал первую в Европе кафедру и лабораторию экспериментальной биологии.

Отличительной традицией биологии в России был повышенный интерес к эволюционным аспектам. Здесь сложились самые разные течения и направления эволюционной мысли, от горячих последователей Дарвина (например, К.А.Тимирязев) до биологов, скептически относившихся к теории эволюции путем естественного отбора («великий мудрец» Карл Бэр) и выдвинувших альтернативные дарвинизму концепции (П.Кропоткин, Л.С.Берг). Впечатляющий ландшафт эволюционной биологии в России позволяет понять стремительный взлет в двадцатые годы науки о наследственности и изменчивости — генетики — сразу в двух центрах, Москве и Петербурге (Петрограде). Концептуальная статья С.С. Четверикова (школа Н.К. Кольцова) 1926 года «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения генетики» дала начало новой дисциплине — генетике популяций с ее возможностью экспериментального изучения эволюции. Оказавшиеся в эмиграции биологи Н.В.Тимофеев-Ресовский и Ф.Г. Добржанский перенесли традиции московской и петербургской школ эволюционной генетики в Европу и США.

Наука была привнесена в Россию по прихоти Петра I, примерно так же, как затем была интродуцирована картошка. Оба нововведения удачно прижились, так что теперь трудно представить без них страну. Картошка в России, будучи насильно внедрена, несмотря на картофельные бунты настолько прижилась, что растет и плодоносит и без государственной поддержки. С наукой дело обстоит сложнее. Наука (и искусство) нуждается для своего развития в патронаже и меценатстве.

Наука в России как социальный институт поддерживалась или патронировалась из трех источников — прямое государственное финансирование Академии наук и университетов с лабораториями при них, поддержка исследований со стороны ученых комитетов, созданных в начале XX века на базе разных ведомств и министерств (ученые комитеты Министерства земледелия. Горного ведомства. Морского ведомства и так далее), и, наконец, частное меценатство. Так возник, к примеру, Московский городской университет, построенный на капиталы отставного генерал- лейтенанта Шанявского. Другой пример меценатства. Гидробиолог С.Н.Скадовский построил на свои средства Звенигородскую биостанцию под Москвой, где летом вели исследования ученики Н. К. Кольцова.

До революции 1917 года в России было организовано около четырехсот сельскохозяйственных опытных заведений (станций, полей, ферм, питомников), причем лишь треть из них патронировалась государством. Остальные поддерживались земствами и разными частными патронами.

Этот процесс был прерван социальной катастрофой — хаосом войны и затем двумя революциями 1917 года. При большевиках свободное развитие науки оказалось невозможным. Октябрьской революцией были уничтожены созданная в марте 1917 года «Свободная ассоциация для развития и распространения положительных наук» (под этим тогда понимались естественные науки), народный университет Шанявского и все другие научные и культурные заведения, находившиеся под частным патронажем.

• Николай Константинович Кольцов

«Идея Кольцова — матричный принцип передачи наследственной информации, изменчивости и размножения — самая главная идея биологии XX века, равная по значению идеям квантовой механики».

С.Э. Шноль

Член английского Королевского общества сэр Уильям Бэтсон, выдающийся биолог и один из основателей генетики, иностранный член РАН с 1923 года, был главой английской делегации на двухсотлетием юбилее Российской Академии наук в сентябре 1925 года. Краткий отчет Бэтсона (далее У.Б.) под названием «Наука в России» появился по свежим впечатлениям в журнале уже 7 ноября 1925 года. Впечатления и оценки Бэтсона весьма интересны для социальной истории науки, тем более что материалы празднования двухсотлетнего юбилея еще не опубликованы.

У.Б. приехал по настоятельной просьбе Николая Ивановича Вавилова, который стажировался у него в лаборатории в 1913 году и считал Бэтсона своим учителем в области изучения наследственной изменчивости.

Юбилей проходил торжественно и пышно, стартовав 5 сентября 1925 года в Ленинграде и продолжаясь потом в Москве. В Ленинграде и Москве гости посещали институты, ВУЗы и музеи.

Бэтсон смог лично убедиться, что партийно-государственный патронаж науки — не камуфляж, «революционное правительство совершенно искренне в своей решимости в широких масштабах поддерживать и поощрять науку». Пол новые институты и лаборатории, по свидетельству У.Б., отданы многие дворцы, многочисленные сотрудники и студенты полны оптимизма и энтузиазма. Однако, описывая банкет в Кремле (фарфор, мадера), он заключает: «Когда мы окидывали взглядом 1200 человек, столпившихся у банкетных столов, в городе, переполненном нищими, мы напрасно пытались представить себе какую-либо систему, по которой шел отбор к банкетным столам.

• Бельгийский художник Рене Магрит за шесть лет до печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ придумал этот ужас. Как мы видим, воображение увело художника значительно дальше Т.Д. Лысенко, который утверждал, что кукушки появляются из мухоловок и пеночек.