Журнал «Техника и вооружение» - Техника и вооружение 2017 02

В 1854 г. Завойко получил переданное американским китобоем письмо от дружественно настроенного короля Гавайских островов Камеамеа III, предупреждавшего о предстоящем нападении англо-французской эскадры. В распоряжении генерал-майора был немногочисленный гарнизон, своевременно усиленный 350 солдатами Сибирского линейного полка, которые прибыли на транспорте «Двина» (модель этого корабля занимает почетное место в витрине рядом с другим героем обороны Камчатки - фрегатом «Аврора»). Фрегат под командованием капитан-лейтенанта И.Н. Изыльметьева оказался в Авачинской бухте почти случайно - по дороге в залив Де-Кастри, где должен был присоединиться к эскадре адмирала Путятина. Ввиду угрозы нападения противника Изыльметьев принял решение остаться в Петропавловске и присоединиться к защитникам города.

За короткое время удалось соорудить семь батарей, расчеты которых насчитывали 368 человек; еще 271 военнослужащий числился в стрелковых ротах. На кораблях, стоявших левыми бортами к выходу из гавани, находилось 349 матросов и офицеров. С правого борта «Авроры» и «Двины» сняли пушки и установили их на береговых батареях. Таким образом, русские могли применить в бою все 67 орудий, включая две мортиры и девять 36-фунтовых пушек. Правда, в это число вошли и пять фактически негодных 3-фунтовых медных пушек и девять 6-фунтовых орудий.

18 августа (по старому стилю) 1854 г. к Авачинской бухте подошел противник в составе двух британских фрегатов и брига, двух французских фрегатов и парохода. Объединенной эскадрой, имевшей 216 пушек, 2200 человек экипажа и 500 десантников, командовал контр-адмирал Дэвид Прайс.

Несмотря на то, что в бою франко-британские силы могли использовать по понятным причинам только половину артиллерии, превосходство нападавших было и так велико.

Однако все пошло не по сценарию союзников. В начале первого штурма застрелился командующий эскадрой. Принявший пост французский контр-адмирал Фебврье-Деспуант не стал ничего менять в ранее разработанном плане, хотя и видел, что считавшийся беззащитным город намерен обороняться. Противнику удалось подавить две из семи батарей, захватить остров Крашенинникова и даже высадить десант в район Кладбищенской батареи. Однако, увидев направленный туда русский резерв, французы незамедлительно вернулись на корабли.

Через неделю франко-британский флот вновь предпринял попытку штурма Петропавловска. Основной удар был нанесен в район Никольской сопки, у подножия которой стояла 3-я батарея, названная Смертельной из-за фактического отсутствия бруствера. «Смертельная батарея» под командованием князя А. Максутова пыталась оказать сопротивление, но из-за громадного перевеса сил была подавлена. Противник высадил десант общей численностью около 1000 человек и рассчитывал легко взять город.

Однако под прикрытием огня небольшой 6-й батареи (шесть 6-фунтовых орудий, четыре 18-фунтовых орудия) 350 солдат и ополченцев из жителей Петропавловска, включая ительменов, умудрились разгромить врага. Десант вернулся на корабли, потеряв 400 человек убитыми, 4 пленными и около 150 ранеными. Трофеями русских стали знамя, семь офицерских сабель и 56 ружей. Потери подчиненных В.С. Завойко составили 34 человека.

В музее сражению с десантом посвящена диорама, изображающая события в районе 7-й батареи, которая размещалась у северного подножья Никольской сопки. У ее южного подножия в 1959 г. соорудили макет 3-й батареи. Сегодня жители Петропавловска называют ее батареей Максутова.

Натурный макет 3-й батареи, воссозданный на историческом месте.

Эскадра противника была вынуждена убраться из Авачинской бухты, удовлетворившись захватом шхуны «Анадырь», случайно оказавшейся поблизости, и коммерческого судна Русско-американской компании «Ситха». Когда же в следующем году усиленная франко-британская эскадра из 14 вымпелов направилась «смывать свой позор», то на берегах Авачинской бухты они никого не нашли: В.С. Завойко провел одну из первых в российской истории массовых эвакуаций, погрузив всех жителей на шесть имевшихся в его распоряжении кораблей. Надо сказать, что противник был настроен весьма решительно и намеревался потопить русский отряд вместе с мирными гражданами. Но европейцев подвело незнание географии. Им удалось запереть русских в заливе Де- Кастри, но они, видимо, не подозревали, что Сахалин - остров, и существует Татарский пролив. Завойко, пользуясь туманом, снялся с якоря и ушел в устье Амура, где и основал город-порт Николаевск-на-Амуре.

Следующей напастью, с которой столкнулась Россия на Камчатке, стала японская экспансия. Стенды, рассказывающие об успешной обороне полуострова в Русско-японскую войну, немногословны. Натурные экспонаты ограничены моделью «Варяга», американским винчестером образца 1866 г. - трофеем камчатских дружинников, Георгиевскими знаками отличия и медалями в память о той войне. Между тем, события в этом краю развернулись совсем не по планам самураев, несмотря на то, что боеспособности Петропавловска в то время не уделялось должного внимания. Все регулярные силы полуострова насчитывали около полусотни казаков, выполнявших преимущественно полицейские функции. А офицерский состав был представлен одним штабс-капитаном Векентьевым, да и то сапером.

Тем не менее, благодаря организаторским способностям начальника камчатского уезда А.П. Сильницкого, ранее долгие годы работавшего журналистом, и его авторитету среди местного населения на полуострове удалось сформировать несколько боеспособных дружин. Наиболее эффективной из них оказалась Усть-Большерецкая дружина под командованием унтер-офицера запаса М.И. Сотникова. Единственное, в чем был достаток, так это в стрелковом оружии - имелось более 4 тыс. винтовок Бердана и 800 тыс. патронов к ним на 800-900 человек, как сейчас бы сказали, призывного возраста.

Противник готовился к войне основательно. В музее упомянуто о деятельности лейтенанта военно-морского флота Японии Сечи Гундзи. До 1903 г. этот профессиональный разведчик действовал под прикрытием приказчика Камчатского торгово-промышленного общества. Вновь открыто надев мундир, Гундзи высадился на о. Шумшу - в 6,5 милях от берега Камчатки, откуда уже ушло русское охранное судно. Там он приступил к созданию передовой базы. Надо сказать, что отсутствие средств связи и малочисленность русских пограничных сил не позволили обнаружить деятельность японцев до начала войны, да и о событиях в Порт-Артуре на Камчатке узнали спустя три месяца.

Именно лейтенант Гундзи организовал высадку десанта на западном побережье Камчатки, установил там знак принадлежности этой территории Японии и отправился грабить соседние села. Этот знак хранится теперь в Краеведческом музее Камчатского края.