Альманах - Крещатик № 92 (2021)

Отец, простой умный человек, сладко спал в той же позе, сидя на диване, не облокачиваясь о спинку. Он ежедневно брился по утрам, сейчас на лице его явственно выступила черная щетина, вот что делает с людьми водка проклятая, тьфу, как говорила соседка Толика Яна по лестничной площадке в Москве. Но Толик здесь был не при чем, ну, не напрямую. Здесь была при чем жена Бетти, но она все еще была на смене в больнице и должна была прийти домой только к вечеру. «Батька твой всех переживет, ты не переживай о нем, он – кремень», – сказал про отца Толик Нафтали, который порадовался, что сестренка, его насмешливая Лори, не встретилась с этим Толиком с портфелем. Потому что кто знает, что может получиться из наших встреч. «Хорошо, что они не встретились», – еще раз решил Нафтали. И правда, наверное, хорошо. Бог сберег.

Он прибрал, вымыл посуду в кухне, выпил кипятка с лимоном и лег навзничь у себя. Спать. Машину он отложил на трезвую голову, на потом. Ну, куда. Скажите? Какая машина может быть куплена сейчас? Хотя есть умные люди, утверждающие, что лучшие покупки совершаются только в таком состоянии. У этого мнения есть оппоненты, но они не слишком многочисленны по понятным причинам. В общем, Нафтали заснул, повернувшись к стене и накрывшись пикейным одеялом, на улице было 32 градуса тепла, но в их доме было прохладно. Сатана не присутствовал в снах отца и сына Джефа и Нафтали Гарца ни в каком виде.

Нафтали все-таки купил себе ту самую машину, о которой мечтал. Оформил страховку. Он заплатил наличными и поехал в Иерусалим с так называемым ветерком. Мама Бетти все время теперь повторяла ему, чтобы он не гонял как безумный на своей «таратайке», как она называла его любимое альфа-ромео, «не испытывай судьбу, мой мальчик». Она вытряхнула из барабана его револьвера, спрятанного в книге, все патроны, чтобы ее мальчик не наделал глупостей. Ее мальчик, рисковавший жизнью на постоянной основе, тихо говорил ей: «Ну, какие гонки, мама, я езжу по краю дороги, съезжаю на обочину, чтобы не мешать другим обгонять меня». – «Ну, смотри, сынок, смотри». Патроны она спрятала в банке с фасолью на верхней полке.

Через пять лет, насыщенных событиями, о которых здесь не место говорить, Нафтали погиб на Первом шоссе. Он, подполковник, ехал с обожаемой подругой на велосипеде (очень увлекся велопрогулками по наводке будущей жены), они были оба очень счастливы друг с другом, находясь в двухнедельном отпуске перед демобилизацией, по краю шоссе. Сзади наехал грузовик и скинул их обоих в канаву, не оставив им обоим шанса на жизнь. Всю службу Нафтали прошел без царапины на теле. Про душу ничего неизвестно.

Аварию признали трагической, неизбежной и ненужной. Кто так решил? Тот полицейский, который расследовал обстоятельства происшедшего, полицейские знают все.

Добавим ко всему, приученные к таким цитатам незабвенным Толиком:

Похороны были огромными, насквозь светило солнце. Вся его часть из прошлого и настоящего состава пришла, весь подъем к Гиват Шауль (там захотели похоронить сына родители) был заставлен «суситами» и «ситроенами» с черными номерами и буквой צ, что значит ЦАХАЛ, кто не знает. Но вы, конечно, знаете. Пришли все знакомые, друзья, Лори с мужем, похожим на памятник Магеллану, пришла Мири из банка, пришли Хези, Йойо, Муса. Пришел тот математик и писатель, когда-то отдавший Толику на благое дело «Столичную» и бесценные банки балтийской кильки. Джеф Моисеевич держал за руку свою Бетти, не все понимая из того, что говорят и что вообще происходит.

У могилы, держась за сердце, Бетти неожиданно все переносила стойко, держалась хорошо, женщины, и вообще, очень крепкие люди, Джеф Моисеевич прошептал, что не может понять поступки Всевышнего. «Почему? Зачем? За что? Готеню, скажи?! Я не понимаю тебя».

Сын непонятно и внятно прошептал ему на ухо из своего неизвестного и непонятного настоящего: «Ты, папа, не говори никому, что я умер, хорошо?».

Рядом с Джефом Гарцем оказался Толик, никто его не отравил, не родился такой человек еще. Он был совершенно трезв, черного цвета, очень переживал, губы его тряслись. Он прошептал на ухо старшему Гарцу: «Ребе из Коцка сказал так: «Всевышний, которого может понять всякий комок слизи, не стоит служения»». И исчез. Джеф Моисеевич Гарц оглянулся: Толика нигде не было.

2020

/ Яромаска /