Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1979 год

22 апреля — день рождения В. И. Ленина. Дата эта по традиции отмечается Ленинским коммунистическим субботником, во время которого начинаются или завершаются большие трудовые дела. Прошлый апрель был отмечен важным событием — газ Уренгоя, крупнейшего западносибирского месторождения, пошел на Урал и в европейскую часть Союза. Миллиарды кубометров уренгойского топлива получает сегодня страна... О том, как на протяжении многих лет прокладывался путь к освоению этого месторождения, рассказывают записки нашего корреспондента.

1

Вездеход заскрежетал, резко накренился. Водите

ль, помянув предков до седьмого колена, с трудом выровнял машину.

— Все, — сумрачно объявил он. — Загораем.

И первый выскочил из кабины. Остальные за ним.

Между небом и землей висела мглистая морозная пелена. Брови, ресницы, воротники у губ мгновенно заиндевели. В такие морозы дым из труб, не поднимаясь, серыми хлопьями валится наземь. Но вокруг ни дыма, ни труб. До горизонта слепящая снежная целина.

Вездеход уже начал окоченевать. На металле проступила белесая пленка. Чертовски не повезло им с этой машиной — застревала в речке, рвала гусеницы...

— Двигай, гад! — орал водитель, словно понукая живое существо. Вездеход действительно вел себя как ленивый мерин, решивший любым способом вернуться в родную конюшню, то бишь в гараж.

Люди понимали: надо идти. Не в лучшее время решили они проложить этот зимник, но выхода не было. Грузы должны были быть доставлены вовремя, чего бы это ни стоило.

Василий Чернышов похлопал себя по унтам рукавицей. За годы работы на Тюменщине он навидался всякого и знал — нет ничего опаснее бездействия.

— Пошли! — сказал он и шагнул на снежную целину. Провалился по грудь, выбрался и стал пробиваться, как ледокол, прокладывающий путь. Остальные тронулись за ним по цепочке, стараясь попадать след в след.

Глыбы, толщи, твердыни снега. Ямы, буераки, пригорки. Выдирались, как из западни, чтобы провалиться еще глубже. Когда иссякали силы, валились прямо на снег, оставляя одного на дежурстве — тормошить остальных, чтобы не замерзли.

Сколько шли они так? Не заметили, как остановились часы, да если бы и заметили, залубеневшие пальцы не могли покрутить маленький шпенек. Иссякли продукты. У Чернышева было ружье, он подстрелил куропатку и двух глухарей. Подкормились и пошли дальше.

В минуты короткого отдыха, лежа на снегу, Чернышов ощущал какое-то странное кружение. Казалось, гнетущая морозная мгла — это сон, а явь — Урай, Светлый, Надым — все, что пришлось пережить за эти годы. Рыжевато-серое колыхание застилало глаза... «Неужто олени? — думал он. — Откуда их столько в эту пору?» И уже не снег, а зеленая топкая тундра лежала перед ним, и черная сетка гнуса висела между небом и землей... «Проснись!» — приказывал он себе и облегченно вздыхал, шагая по улицам-аллеям Светлого к ярко раскрашенным домикам-вагонам. И сразу кабинет в Урае, отлетает к стене дверь, тесня друг друга, вламываются двое, ставят на стол поллитровки.

— Выпьем, начальник?

— Выпьем! — отвечает он и грохает бутылки друг о друга. Бешено взрываются осколки, хлещет на пол спирт...

Нет, не осколки — это Белега выстрелил из ружья. Дмитрий Сергеевич Белега, управляющий трестом Севергазстрой, и он, Василий Данилович Чернышов, управляющий Надымгазстроем, вместе двинулись прокладывать этот зимник. Увидеть, проверить, пройти первыми — право и обязанность начальников. Здесь, на этой суровой земле, надо многое предвидеть, прежде чем браться за дело. Ведь вслед за ними по длинному монотонному пути двинутся машины, и снежная пустыня станет «дорогой жизни»...

Когда началось освоение тюменского Севера, разведчики добрались сюда не сразу. Трудно было поверить, что под вечной мерзлотой ямальской тундры скрыт буквально океан тепла — десятки миллиардов кубометров газа.

Сигналом крупных открытий, как это нередко бывает, стала авария на буровой у реки Пяку-Пур, неподалеку от Тарко-Сале. Василий Данилович Чернышов, тогда еще только начинавший свою северную одиссею, работал в Урае, но, как и вся Тюменщине, жадно ловил сводки из Тарко-Сале. Такого здесь еще не видывали: наружу вырвался колоссальный газовый фонтан. Вырвался и вспыхнул. Вода нагрелась в реке до семидесяти градусов; лед при тридцатиградусном морозе плавился, словно его положили на горячую печь; бешеная вода крутила, как щепки, огромные деревья, а в середине взбаламученного озера пылал высоченный факел...

Среди царившей тогда суматохи мало кто заметил приземистого старика с коричневым лоснящимся лицом и узкими, горевшими торжеством глазами. Старый шаман, быть может последний в этом краю, наслаждался могуществом злых духов, которые навсегда отобьют у пришельцев охоту тревожить землю. Однако, когда с аварией покончили и одна за другой стали подниматься новые буровые, шаман не выдержал и ушел в тундру, навсегда рассорившись со своими богами...

Разумеется, кучке людей, плутавшей по бесконечным снегам, было не до экскурсов в историю. Но зимник, который они пробивали, стал, в сущности, продолжением пути, начавшегося здесь в середине шестидесятых. В 1966 году бригада В. Б. Полупанова открыла в этом районе Уренгой — уникальное газоконденсатное месторождение. И. какими бы путями ни шли здесь разведка и освоение месторождений, все понимали: главное — впереди.

...Когда они набрели наконец на тропу, не хватило сил даже обрадоваться. Вдоль реки добрались до поселка, переспали ночь и наутро вышли на работу.

Эпизод этот не воспринимался как ЧП. Просто рабочий момент — один из многих на пути к газовым гигантам — Медвежьему и Уренгою.

2

«Ребята, уезжаю. Нет сил терпеть. Пусть тут белые медведи вкалывают. Не поминайте лихом. Николай».

— Отдайте за ради бога, — с сердцем сказал он. — Где вы его только нашли?

Я протянула ему листок, лежавший между страницами блокнота. Николай смотрел на меня исподлобья.

— Второй год ребята дезертиром дразнят! А какой я дезертир? С полдороги вернулся, семь километров пешки обратно чесал, шапка к волосам примерзла!

— Зачем же вернулись?

— Затем! Сижу в машине, и как навалилось на меня... Ребята, думаю, работают, а я тикаю... И как нарочно, у шофера на сиденье газетка, а там статья, «Мужество» называется, про бригадира сварщиков Бориса Дидука. Наш же, украинский хлопец. Все описано: как работал в Закарпатье, попал в аварию, здорово покалечило правую руку. Врачи начисто списали — отнять, и весь разговор... Не дался! Вторую группу инвалидности получил, а сам эту пропащую руку тренировал с утра до ночи. И что вы думаете — разработал! Закопал он тогда свою инвалидную книжку в огороде и подался на Север. Это представить надо — опять пошел работать, сперва слесарем, потом сварщиком, а вскорости бригадиром. И ни одна душа не догадывалась, что рука у него порченая!