Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016

Когда был мал, молил:
«Приди, явись
Лазоревая радостьузнаванья!»

Явилась вдруг…И удлинилось тело,
Отъялись руки, ноги в хвост свело,
Да голова осталась. Разрослась
Как куст терновый, и венцом оделась
Познанья высшего, сознания земного…
Немая радость и тоска немая,
А грусть лазорева. Лазурное познанье
Широким морем охлестнуло грудь.
Хочу вернуться – нет пути обратно.
Я сжёг мосты, когда приказ был: «Вейся,
Когда ты змием стал, когда узнал,
Что и добро, и зло – одно и то же,
А жизнь бытует вопреки обеим –
То стелется вьюнком, то повиликой,
То хлещет хмелем по кустам ольхи. –
Живёт – молчит. И ты – молчи и слушай
Бессмертное молчание души».

Когда-то прелестна была и стройна;
Корсет не носила, не красила волос;
Косу заплетала, тугую как колос…
Потом громыхнула война.

Потом – революция, после – другая
Нахлынула, жутью до дрожи пугая, –
И вот вы сидите, сквозь слёзы играя
Прелюды Шопена, а плед, отдыхая,

Лежит на кушетке. Портреты глядят,
Как ваша душа улетает назад
К заросшему саду и милым привычкам…
Но поздно. Никто не придёт к перекличке.

В начале марта воробьиный щебет
Волнений полн, а галок колыханье
В бесцветном небе холодно и жутко…
По вечерам, когда темнеет воздух,
Сгустясь от света, суеты, дыханья, –
Кружатся стаи чёрных птиц над миром
Бульварных лип трамвайного кольца.

Гляди, они кружатся над тобою!
Спеши, они дороги заметают!

Уж ночь над миром распростёрла крылья –
Пожрав луну, она крадётся к людям –
Красотка-ночь, гулящая подружка,
Среди шпалер обугленных кустов
При вспышках одинокой сигареты…

Мы, кажется, вступаем в новый мир,
где свыше запланирован порядок
везде и всюду – в области нарядов,
в динамике дыханья и труда…
Везде видна прямолинейность мысли –
в уныньи разграниченных проспектов,
в извилинах гранитных и кирпичных
и долгом беге за беспечным счастьем
на скованных ногах…

Безветренно. Незримый дождь
чуть шелестит в листве опавшей.
Заботы кажутся пустяшны,
когда шуршит незримый дождь.

Окно распахнуто во тьму,
где дышит влажной теплотою
земля, которой я достоин
по совести и по уму.

Зачем любовь? На что она? Быть может,
затем, чтоб этот мир преобразить?
Но он не так уж плох, коль могут жить
другие в нём. Прости. Но здешней ложью
не вымостить мостов… Они простёрлись
над Летой сонной, видимой едва.
Так что же у меня застыло в горле?
Слова твои: «Уйди!»…твои слова…

Светлеет мгла асфальта,
Когда трава черна.
Выносит волны вальса
Из тёмного окна –

Мелодии старинной
Струящийся мотив –
Галантные картины
Под сенью пышных ив –

Как будто волны плещут –
То «Голубой Дунай»! –
Мерцающие плечи
Нежнее обнимай.

И счастье наше прочно!
…Но чу! трамвайный гром,
И вспоминаю тотчас,
Что позабыл с трудом.

Запахи оттаяли и звуки.
Краски засияли. Холода
спали, и весна полощет руки
в ручейке, и талая вода
уж спешит ручью после разлуки
нажурчать про то, как снегом быть,
как кружить над миром в виде вьюги,
и в сугробе голову сложить;
как под солнцем, превратившись в каплю,
чудными огнями просиять, –
вспыхнуть ярко, и на землю кануть,
и, звеня, с пригорочка бежать.

Мы постепенно развиваем совесть. –
Так малое зерно содержит скорость:
Зелёный и стремительный росток
Взломает почву, вырвется в свой срок
На вольный воздух, наливая колос,
И обретёт неповторимый голос,
Согласно слившийся, неразличимый боле
В могучем гуле зреющего ПОЛЯ.

Совет звезд на время удалился
за облака. Сквозь их седой покров
на жизнь мою пытаются влиять.
Любовь, здоровье, виды на успех,

незримый самолет под флагом «Если»,
который от звезды к звезде летит
и выгружает важные события.
И наконец решающая весть:
ты или сам себя еще найти не можешь
или себя навеки потерял.
И это я, под звездами, здесь и сейчас.

С утра, наконец, открывается горизонт
с видом на все еще сонное солнце.
В старинных списках богов есть и такой,
кто отвечает за накопление счастья
нечестным способом: и я из тех,
кто рад ему повиноваться, иду за ним беспечно
по только что пробившейся траве, минуя
уже отмершую отчизну бронзовых жуков.
При ясной погоде слагаются истории
сами собой. Иди за ветром, за последним
рассказчиком, который ничего тебе не скажет.