Ольга Новикова - Актуальные проблемы Европы №3 / 2010

В ходе Брюссельского саммита НАТО 1994 г., а также серии натовских встреч на уровне министров обороны с французским участием о возвращении Франции в военные структуры НАТО было объявлено официально. Однако увязка Парижем процесса реинтеграции с получением контроля над важнейшими командно-штабными структурами блока стала причиной, по которой официального оформления данного решения так и не последовало. На саммите НАТО, проходившем в Мадриде в июле 1997 г., президент США Б. Клинтон отверг французские притязания на Южноевропейское командование НАТО, что в конечном итоге и повлекло за собой отказ Ж. Ширака от ранее заявленного им курса на возвращение в интегрированные военные структуры Альянса [Menon, р. 34–60].

Однако даже с учетом данного обстоятельства медленная «реинтеграция» Франции в военные структуры НАТО, начавшись в виде «сближения» и «нормализации», постепенно стала набирать обороты, выводя отношения Республики с трансформирующимся Альянсом на новый уровень развития. Подтверждением тому стало непосредственное участие французских вооруженных сил в операциях НАТО, не оговоренных статьями Вашингтонского договора, включая косовскую, а затем и афганскую кампании.

В 2004 г. на основании соглашения, заключенного между главой генерального штаба французских ВС и верховным главнокомандующим силами НАТО в Европе, была создана «миссия связи» Франции при Альянсе в составе примерно 100 офицеров, обладавших особым статусом. Затем важные действия, направленные на нормализацию трансатлантических отношений, были предприняты Парижем в феврале 2005 г. Тогда впервые за последние несколько десятилетий неформальная встреча министров обороны НАТО состоялась на французской территории (в Ницце). При этом консультации между военными не ограничились исключительно заявлениями, а сопровождались и важными действиями, ускорившими процесс франко-натовского сближения. Показательным примером стала интенсификация сотрудничества между «франкоцентричным» Еврокорпусом и НАТО в рамках концепции «Сил реагирования НАТО» (СРН). Ее итогом стала натовская сертификация штаба французских сухопутных войск, расположенных в Лилле, с предоставлением штабу в 2007 г. статуса командного центра Сил высокой готовности (наземный компонент). Позже аналогичный статус получили штабы ВМС (Тулон), ВВС (Таверни), дополнившие «наземный компонент» французских СРН морской и воздушной составляющей. Планировалось, что эти силы, полностью совместимые в оперативном плане с СРН, будут осуществлять операции под командованием верховного главкома ОВС НАТО (хотя и с разрешения национального командования) тогда, когда члены Альянса сочтут это необходимым [The Strasbourg treaty and its implementation, p. 12].

Вместе с тем трансформация блока, существенно расширившего спектр своих задач – начиная от классической коллективной обороны и заканчивая нетрадиционными формами миротворчества (известными как «гуманитарные интервенции»), – не была единственной причиной активизации евроатлантической политики Франции. Не менее важным для Парижа доводом в пользу более тесного сближения с НАТО стали процессы расширения Альянса. Если в марте 1999 г. количество членов организации возросло с 16 до 19, то в результате синхронного расширения ЕС и НАТО в мае 2004 г. Альянс стал насчитывать уже 26 стран-участниц. При этом обе организации привели свой членский состав к «общему знаменателю», и в настоящее время в них представлены (за некоторым исключением) почти одни и те же государства.

Результатом такого параллельного увеличения членского состава в очередной раз стало обострение проблемы «распределения бремени ответственности между старыми и новыми членами НАТО» и постепенное «перетекание» внутринатовских противоречий на уровень межгосударственных отношений в ЕС/ЕПБО.

Имея все необходимые инструменты воздействия на новых членов НАТО в рамках ЕС/ЕПБО, Париж все же осознал свою ограниченность в средствах воздействия на эту группу стран по линии Североатлантического альянса в случае продолжения политики неприсоединения к военным структурам блока. То обстоятельство, что среди недавно принятых в НАТО стран ЦВЕ не было ни одного государства, не участвующего в работе военных органов Альянса, поставило французское руководство в затруднительное положение. К середине 2000-х годов сложилась парадоксальная ситуация: крупнейшая из стран Европы, регулярно вносящая весомый вклад в «общую корзину» трансатлантической безопасности, принимающая активное участие в боевых и миротворческих миссиях НАТО, Франция оказывалась в ином статусе, чем такие государства, как Болгария и Румыния 3 3 В настоящее время Франция занимает третье место среди других стран-членов по масштабам финансовых вложений в общий бюджет операций НАТО. В миротворческих миссиях Альянса участвует более 3000 французских солдат и офицеров, находящихся под общенатовским командованием. ВС Республики играют большую роль в подготовке сил быстрого реагирования НАТО, в которых 13 % личного состава представлены французскими военными. [Cameron, Maunlyg, p. 1]. Исправить ситуацию могло возвращение французских солдат под руководство своих же офицеров, приданных объединенным военным командованиям НАТО.

С учетом же того, что именно на объединенные командования возложена задача общего руководства экспедиционными операциями Альянса (где Франция принимает самое непосредственное участие), расширение французского присутствия в органах подобного рода представляется чем-то большим, нежели сугубо символичный акт. Это предположение подтверждается и увеличивающейся год от года численностью французского офицерского состава во всей структуре военных органов блока. В 2007 г. французское представительство в НАТО насчитывало порядка 290 человек, из них 90 являлись офицерами миссии связи и 110 занимали должности непосредственно в рамках интегрированной военной структуры. Сюда относятся такие ключевые органы, как Объединенный военный штаб, оба стратегических командования – трансформаций и операций, Объединенные командования в Италии, Нидерландах и Центр межвидовых боевых действий в Норвегии. Еще порядка 90 офицеров были рассредоточены по различным специализированным агентствам [Michel].

Несмотря на то что французское военное присутствие в НАТО в середине 2000-х годов составляло чуть более 1 % от общей численности военного персонала организации, французские генералы смогли занять некоторые ключевые должности в руководящих органах Альянса. Среди них – посты заместителей директоров ОВШ по сотрудничеству и региональной безопасности, а также по логистике, вооружениям и ресурсам. Сюда же относятся и должности заместителя начальника штаба СКТ по развитию потенциала, исследованиям и технологиям и заместителя руководителя штаба СКТ по учениям [Michel].