Иван Кычаков - Гонцы весны

Вдалеке паровозный гудок.

(Распахнул окно.) Какие здесь просторы! Идет поезд, и за сто верст слышно… Где-то мои друзья? Как они там?

З а т е м н е н и е.

Тюремный вагон. У г о л о в н ы е вокруг К а в р и г и, поют. В стороне решетчатое окно камеры политических. И вдруг песню прерывает почти истерический вопль.

Г о л о с Ю х о т с к о г о. А я не могу, не могу больше! Слышите, не могу!

Слышно сдавленное рыдание. Уголовники прислушались.

Б о р о д а т ы й а р е с т а н т (со смехом) . Ша, братцы! Политические опять горшки бьют.

В а н е е в. Успокойтесь, Юхотский. Возьмите себя в руки.

Г о л о с Ю х о т с к о г о. Вы отрицаете культ героев, а сами играете в героизм!

М о л о д о й а р е с т а н т (подойдя к решетке) . Во дает так дает!

Г о л о с Ю х о т с к о г о. А почему вы полагаете, что Маркс не ошибался? Он бог? А я плюю на богов! Мне ваши идеи осточертели. Слышите, не навязывайте мне их. Не хочу!

М о л о д о й а р е с т а н т (кричит) . А мамкиной титьки не хочешь?

Арестанты засмеялись.

К а в р и г а (дал молодому арестанту подзатыльник) . Молчи, заноза!

Политические притихли.

Эй, политический, сыпни табачку Кавриге!

В а н е е в. Я не курю.

К а в р и г а. Да ну-у… А ты у дружков спроси — неужто табачку не найдете?

Ванеев подает табак.

…И чего вы все делите? Не пойму… Правду, што ль?

Ванеев не отвечает.

…Я ее, матушку, тоже искал… Не веришь? (Подмигивает своим.)

Б о р о д а т ы й а р е с т а н т. Слухай, кореши! Каврига зараз врать начнет.

Каврига, садясь, жадно затягивается.

М о л о д о й а р е с т а н т. Дыму наглотаисси, скоро из другого конца пойдет! (Хихикает.)

Б о р о д а т ы й а р е с т а н т. А ты заткнись, заноза.

К а в р и г а. Поймал меня раз, братцы, ласковый человек… Ну, спрашивает, слыхал я, друг Каврига, што ты правду ищешь? Ищу, отвечаю… А это што? И сует мне под нос палку, толстенную, с суками… Палка, говорю… Врешь, подлец. Это и есть твоя правда. И у ей два конца — один с сосновым суком, другой с березовым. Какой боле глянется? Не успел я нагнуться, а он как зачнет меня молотить — то одним концом, то другим.

Все смеются.

Г о л о с а. Вот так правда!

— Сладка!

— Хоть каким концом — одно больно!

В а н е е в. Правдой только врагов бьют.

К а в р и г а (поднимаясь) . А я ему, што ль, друг?

В а н е е в. Он тебя не правдой, а кривдой бил. Правда со злом не живет.

К а в р и г а. Не живет? Постой… А ты и Сибирь нашу знаешь? В тайге, в буреломах, в урманах да в старательских ямах бывал?

В а н е е в. Не привелось. Я в Сибири впервые.

К а в р и г а. А Каврига бывал. Каврига раз такое место в тайге видел: вот так — сажень в сажень друг от дружки — два ключика. В одном вода — холодней льда. В другом — горячей солнца. Думаешь, вру? Скажешь, такого тоже не бывает?

В а н е е в. А вот такое бывает! Хотите, я расскажу вам о двух ключиках, о двух путях борьбы за правду?

Г о л о с а. Давай говори!

— Сядь, Каврига, хватит, наврался!

— Он скудент! Все знает! Башка-а!

В а н е е в. Так вот… Происходит это не в некотором государстве, а у нас, в России. И не в волшебной сказке, а наяву. (Пауза.) Помню бабушку. Старенькая, все лицо в морщинах. Помню рассказ ее о живой и мертвой воде. Темная мертвая вода — все губит, кровь сворачивает, мозг иссушает. А живая вода — светлая. Брызни на мертвого — он на ноги встанет, все оковы сорвет и растопчет. Ослаб человек душой — и тут живая вода поможет. Укрепит его веру… Освежит разум…

Колеса стучат все громче и громче, заглушая голос. Покачиваясь, рассеивает свет фонарь «летучая мышь». Грубые лица людей сосредоточенны и полны ожидания.

З а н а в е с.

Прошло несколько дней.

Гостиная в доме Клавдии Гавриловны. И снова в открытую дверь видно, как Л е н и н пишет, склонясь над столом.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а входит со стаканом чая на блюдце.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а. Простите, Владимир Ильич. Вы все работаете. Даже к чаю не вышли.

У л ь я н о в (подойдя к двери) . Спасибо, Клавдия Гавриловна. (Взял стакан.) Я еще немножко посижу. Минут пять.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а (закрыла дверь) . Минут пять. А сам небось все пять часов просидит.

В дверь стучат. Клавдия Гавриловна идет открывать и возвращается с Л и з о й.

…Входи, входи, дорогая. Ну, показывай, что намастерила.

Лиза показывает вышивки.

(Любуется.) Красота-то какая! Золотые у тебя, девушка, руки, цены им нет. И где ты такие узоры берешь? (Перебирает вышивки.) Это вот мы самой почтмейстерше покажем. Возьмет. Цветастую госпоже Шеиной, Марье Ивановне. До цветов она большая охотница.

Л и з а. А весна опять ушла. Холодно. Снежинки летают. Енисей затих.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а. Не горюй. Весна твоя придет. Вон ты как за зиму-то вытянулась. Похорошела… Только бледненькая какая-то.

Л и з а. Работаю много. Учусь. Прямо замучилась.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а. Ученье, милая, хорошее мученье. Слышала, на учительницу готовишься?

Л и з а. Да. Игорь Михайлович помогает.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а. Игорь? Ну-ну…

Л и з а. А гость ваш дома?

У л ь я н о в (открыв дверь) . Клавдия Гавриловна, прошу вас: как только придет Красиков, стукните, пожалуйста, в дверь. Он мне очень нужен. (Увидев Лизу, вышел.) Здравствуйте! (Подошел, рассматривает вышивки.) Какая прелесть!

К л а в д и я Г а в р и л о в н а. Вот, Владимир Ильич, какие наши сибирские невесты рукодельницы.

У л ь я н о в. Гм… цветы… очень красиво.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а. Прямо как живые.

У л ь я н о в. Позвольте, а здесь — хлебные колосья.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а. Пшеница золотая, зрелая…

У л ь я н о в. Да, да, золотые колосья. (Рассматривает.) Великолепно… Это что ж, приданое?

Л и з а (смутилась) . Что вы, Владимир Ильич.

У л ь я н о в. А я бы своей невесте не постеснялся сделать такой подарок. Золотые колосья! (Ушел и плотно закрыл за собой дверь.)

К л а в д и я Г а в р и л о в н а. Ученый человек. Сразу видно. Не поверишь, Лизанька, пишет до самого утра. И как глаза не заболят. Книги из библиотеки стопками носит.

Л и з а. Вчера у политических спор был. Ой, Клавдия Гавриловна, слышали бы вы, как он говорил! Люди, сказал он, все равно научатся мечтать и будут мечтать всегда, мечтать о заветной цели и бороться за нее.

К л а в д и я Г а в р и л о в н а (с улыбкой) . Ну ты-то, гляжу, мечтать научилась, да и цель себе верную выбрала. (Задумалась.) На хороших-то людей и глядеть приятно. Вот он… не пьет, не курит, табашников, как и я, грешная, не переносит. Одна беда: мимо икон идет — лба не перекрестит. Но чую, Лизанька, вот сама не знаю, отчего это, но сердцем чувствую: большую веру в душе носит… Никак, стучит кто-то… (Ушла в переднюю.)