Иван Кычаков - Гонцы весны

В е р а. Бога побойся, Павел. Сынок третью ночь не спит. У меня опять кашель открылся. А ведь он тебя куда-нибудь уведет, чует мое сердце.

П а в е л (тихо) . Никуда я не пойду, глупая. Думаешь, не понимаю? (Открывает дверь.)

Входит Е м е л ь я н о в.

Е м е л ь я н о в. Здравствуйте, хозяева…

В е р а (сухо) . Здравствуйте…

Е м е л ь я н о в. Что это ты, Вера, будто с лица спала?

П а в е л. Хворает она. Да и малец занемог. Ну, да всех бед не переговоришь. С чем пришел?

В е р а. Хоть бы раз вы к нам с добром пришли, Николай Александрович.

Е м е л ь я н о в. А я, Вера, всегда с добром хожу. Только… время нынче, сама знаешь, тяжелое. Не вы одни маетесь. Вот получи.

В е р а. Деньги? Да кто же это дал?

Е м е л ь я н о в. Партия. Трудно вам живется. Вот и решили помочь.

В е р а (растроганно) . Спасибо. Да вы садитесь, садитесь, Николай Александрович.

Е м е л ь я н о в. Взгляни-ка, Павел, на этот документ.

П а в е л (читает) . «Константин Петрович Иванов».

Е м е л ь я н о в. Знаешь такого?

П а в е л. Н-нет… ни разу не видел.

Е м е л ь я н о в. Вот и хорошо. А в документе что-нибудь заметил?

П а в е л. Н-нет… (Читает.) «Сестрорецкий оружейный завод. Предъявителю сего Константину Петровичу Иванову разрешается вход в магазинную мастерскую завода до 1 января 1918 года». Постой, постой, на карточке половинки печати нет. Значит, липа…

Е м е л ь я н о в. Вот и то-то — липа… А ты должен эту липу… Понял?

П а в е л (опешил) . Да как же это? Тут же настоящая печать нужна!

Е м е л ь я н о в. Верно. Нужна печать Сестрорецкой милиционной комиссии. Ты там работаешь. Вот и поставь.

В е р а. Да как же он поставит! Печать же у начальства!

Е м е л ь я н о в. Это, Павлуша, поручение Центрального Комитета партии. Документ необходим человеку… ну, в общем, очень нужному товарищу. Понял? К граверам обращаться нельзя — они все на учете. Вот и выходит — вся надежда на тебя.

В е р а. Нет, нет, ничего этого он делать не станет. Вам надо, вы и делайте. А я… я ни за что не отпущу его. Ни за что! (Плачет.)

П а в е л. Успокойся, Вера… Ну что ты — сразу и в слезы. Давайте все вместе подумаем. Так… Поручение ЦК… Слышишь, Вера? Да и дело-то пустяковое. Тут и надо-то всего половинку печати!

В е р а. Хоть половинку, хоть целую, а риск какой! Поймают — каторга.

П а в е л. Сразу уж и поймают… А шиша на постном масле они не видели?..

Е м е л ь я н о в. У кого хранится печать?

П а в е л. В столе у начальника.

Е м е л ь я н о в. Ты слесарь — золотые руки. Неужели не откроешь замка ящика стола?

В е р а. Господи, да что вы такое говорите!

П а в е л. Открыть не штука. Главное, как его, гада, отвлечь?

В е р а (тихо) . Воры вы… Господи, и с кем я только связалась?!

П а в е л. Не обижай меня, Вера. Я человек рабочий. Воровством никогда не занимался.

В е р а. А сейчас на что хочешь идти?

П а в е л. Надо. Понимаешь, надо.

Е м е л ь я н о в. Необходимо, милая. От этого документа очень многое зависит. Пойми!

Заплакал ребенок.

В е р а. Да ну вас, делайте что хотите!

Плач усиливается. Вера сквозь слезы снова запевает колыбельную.

П а в е л (тихо) . Эх, Александрыч, лучше бы я сам болел, чем они…

Е м е л ь я н о в. Понимаю… (Пауза.) Так что же ты решишь?

П а в е л. Решать тут нечего. Раз Центральный Комитет доверил — выполню. В доску расшибусь, а сделаю…

В кабинете начальника Сестрорецкой милиционной комиссии — шумная гулянка, песни, играет гармошка, звон бокалов.

П а в е л. За нашего начальника, Лазаря Силантьевича! Ура-а!

Н а ч а л ь н и к. Спасибо, Павел, угодил ты мне сегодня. Только, шельма, никак не могу понять — с чего ты мне лазаря решил петь?

П а в е л. А как же, Лазарь Силантьевич, пять лет у тебя работаю — ни одного худого слова не слыхал.

Н а ч а л ь н и к. Ой, врешь! Да я тебя вот на той неделе костерил. Или забыл?

П а в е л. А нас не костерить, так и добра не видать. А вы, Лазарь Силантьевич, по-отечески. Наливай, Вася. Да играй потише. А то шуму много.

Н а ч а л ь н и к. А что мне шум, что? Я в своем кабинете сижу, после работы, с друзьями. Никаких там безобразий, мамзелей разных не допускаю. Так что все в ажуре. Играй, Васька, не бойся — плясать хочу.

Пляска. Затем она резко обрывается.

Ой, ребятушки, пить я много стал. И ничего с собой поделать не могу. Ты скажи мне, Паша, куда наша Расея катится? Народ стал совсем зверем глядеть. Боюсь, рухнет все и нас раздавит… А мне до пенсии всего годок остался.

П а в е л. Выпьем за вашу пенсию! Не возражаете, Лазарь Силантьевич?

Н а ч а л ь н и к. Я, Паша… я тебе, только тебе скажу. Ух, я и хитер, парень. Деньгу сколотил, домик на заливе присмотрел, теперь бы только с богом на покой уйти. Да боюсь — ой, боюсь я вас, шельмецов!

П а в е л. Да что вы, Лазарь Силантьевич! Мы для тебя овечки.

Н а ч а л ь н и к. Наливай, друг! А ты, Вася, играй, да повеселее, рви меха, так чтоб душа вон рвалась!

Заливается гармошка.

П а в е л (тихо) . Пора… Окосел наш благодетель. Василий, встань к двери… Печать у него в этом ящике. (Открывает замок в ящике стола.) Готово… Вот она. Загороди меня, парень, чтоб приложить ровненько.

Начальник вдруг начинает орать песню.

Ори, ори, отводи душеньку… (Закрывает ящик стола.)

В а с и л и й. Вахтер идет.

В а х т е р. Лазарь Силантьевич, пора бы уж и домой…

П а в е л. Охмелел он немного.

В а х т е р. А вы тоже хороши, ребята. Нашли место, где начальника поить.

П а в е л. Сам захотел. Да ты не шуми, мы его сейчас на извозчике домой доставим. (Будит начальника.) Лазарь Силантьевич, а Лазарь Силантьевич, домой пора.

Н а ч а л ь н и к. М-м-м… что? Ты как это тут оказался, сукин сын?

В а х т е р. Ребята вас домой отвезут, Лазарь Силантьевич. Хозяйка ждет.

Н а ч а л ь н и к. Домой? Это, пожалуй, резон… Стой! Вахтер, проверь все замки, ну-у!

В а х т е р. Все замкнуто, Лазарь Силантьевич.

Н а ч а л ь н и к. А стол?

В а х т е р. И стол в порядке.

Н а ч а л ь н и к. А ключи у тебя?

В а х т е р. Так точно. Вы изволили мне их передать.

Н а ч а л ь н и к. Вот так-то… У меня чтоб все было в ажуре… Пошли! (Запевает пьяным голосом. Песня удаляется.)

Разлив. Шумят на ветру ветви кустов.

Ш о т м а н. Итак, Владимир Ильич, отныне вы на законном основании являетесь Константином Петровичем Ивановым. Вот ваши документы.

И л ь и ч (рассматривает документ) . Так… все сделано тонко, вполне законная печать и подпись. Но это лишь пропуск, а где удостоверение? Без него я юридически незаконен.

Р а х ь я. И это предусмотрено. Пожалуйста…

И л ь и ч (читает) . «Сие удостоверение дано от Сестрорецкого революционного комиссариата К. П. Иванову в том, что он действительно то лицо, каким себя именует, т. е. гражданин Сестрорецкого общества, проживающий в Сестрорецке по Разливному переулку в доме Рабиновича, что подлинно с приложением печати удостоверяется». (Смеясь.) Вот это настоящий документ! Тут и «сие», и «лицо, каковым себя именует», и даже — «приложение печати»!