Драмы и комедии

Н а с т у л я. Читал?

Б а т у р а. Еще как читал.

Н а с т у л я. Разозлился, верно?

Б а т у р а. Говорят, со злости сам себя чуть не укусил.

Н а с т у л я (довольная, хохочет) . Так ему и надо. А дальше что?

Б а т у р а. Вот пристала! Почем я знаю, что дальше?

Н а с т у л я. А откуда дядя знает то, что рассказал?

Б а т у р а. Сорока на хвосте принесла.

Н а с т у л я. Так пускай бы она все уж принесла.

Б а т у р а. Хвост мал, все не уместилось. В другой раз прилетит, тогда и узнаешь.

Р ы г о р. Интересно, выпустит он партизан или нет?

Н а с т у л я. Выпустит, увидите, что выпустит!

К а с т у с ь. Черт его знает. Может, такой заядлый гад, что и матери не пожалеет.

Р ы г о р. Ну, услышим же.

Б а т у р а. Я так думаю, что выпустит. (Перебирает лады гармошки.)

К а с т у с ь (подзадоривая) . Ну, ну, дядька!

Б а т у р а (играет, притопывает и поет) .

Н а с т у л я. Теперь за дядьку любая пойдет.

К а с т у с ь. А как же! Все удобства в хате — корова, поросята, куры.

Б а т у р а (наигрывает и поет) .

Р ы г о р. Не подохнут, нажравшись курятины.

Б а т у р а. Сами не подохнут, так надо им помочь.

Р ы г о р. Как ты им поможешь?

Б а т у р а. А так, как Данила помогает… Ну и взъелись теперь на него паны! Яндрыховский весь уезд поднял на ноги.

Р ы г о р. Пропадет он когда-нибудь.

Н а с т у л я (запевает, остальные подхватывают, Батура подыгрывает) .

К а с т у с ь.

Б а т у р а (играет и поет) .

(Спохватившись.) Ой, старостина дочка идет!

К а с т у с ь. Пускай идет, а мы будем себе петь. Что, уж и попеть нельзя? (Запевает.)

Пока поются частушки, подходит К а т е р и н а и садится на завалинке. К ней придвигается Рыгор и несмело берет ее руку. Она руки не отнимает, но не очень ласкова с ним.

Б а т у р а (запевает) .

(Обнимает и целует Настулю, которая сидит рядом с ним.)

Н а с т у л я (защищается) . Ой, дядька, борода колется!

Б а т у р а (проведя рукой по густой бороде) . Какая там борода! Первый пушок показался.

Все смеются. Батура играет.

Н а с т у л я (поет) .

Б а т у р а. Ах, вы смеяться надо мной! Не буду играть, пойте всухомятку.

Н а с т у л я. Дядечка, играй, я теперь хорошо спою.

Б а т у р а. Ну, посмотрим. (Играет.)

Н а с т у л я (поет) .

Б а т у р а. Во! Это мне как раз по душе. (Играет.)

К а т е р и н а (запевает, ее никто не поддерживает) .

К а с т у с ь (ей в тон) .

Все хохочут.

К а т е р и н а (обиженная) . Хорошо, что ты… безносый.

К а с т у с ь. Не гневайся, панна старостовна, из песни слова не выкинешь.

Н а с т у л я. Пан Шмигельский идет.

Все смотрят в ту сторону, откуда идет Ш м и г е л ь с к и й. На нем френч цвета хаки, синяя шляхетская фуражка и блестящие сапоги. Катерина отнимает у Рыгора руку и слегка отодвигается. Рыгор сидит насупившись.

Ш м и г е л ь с к и й (только Катерине, не обращая внимания на остальных) . Добрый день, панна Катажина!

В с е (с преувеличенной вежливостью) . Добрый день, пан Шмигельский!

Ш м и г е л ь с к и й. Как поживаете? (Целует Катерине руку.)

В с е. Как сами топаете?

Ш м и г е л ь с к и й (высокомерно оглядываясь) . Компания у панны Катажины хоть и не очень почтенная, зато веселая.

К а т е р и н а. Я тут случайно очутилась.

Б а т у р а. Слу-чай-но! (Подмигивает Рыгору.) Слыхал?

Ш м и г е л ь с к и й (не обращая внимания на Батуру) . Почему пани на престольном не была?

К а т е р и н а. Да так, поленилась.

Ш м и г е л ь с к и й. Напрасно. Там бы панна Катажина нашла компанию более приличную. Ярмарка была большая. Свиньи ладные были, хоть и не очень много. Пан Заруба борова привез — ах, если бы пани видела, что за боров! Пудов на пятнадцать, коли не больше. Моего панна Катажина видела? Так почти такой же. Пан Халявский с молодой женой в костел приезжал. Тоже кобыла важная. Правда, чуточку пониже моей, но тоже формальная и спереди и сзади. Отца вашего видел, словом перекинулся. Имею большой интерес к нему. (С намеком.) И до панны Катажины также. Этими днями заверну. Досвиданьице! (Целует Катерине руку и, ни на кого не глядя, уходит.)

Все, кроме Катерины, провожают его насмешливыми взглядами.

Б а т у р а (кивая головой в сторону Шмигельского, словно говоря: «Видели, что за тип!») . Пан Шмигельский!

К а с т у с ь. Френч английский!

Н а с т у л я. Духи да мыло!

Р ы г о р. А сам — дурило.

Хохочут. К а т е р и н а обижена; она встает и, ни с кем не попрощавшись, уходит.

Б а т у р а (Рыгору) . Бедный Рыгорка, будет тебе горько. Теперь целую неделю будешь прощенья просить.

Р ы г о р. Либо буду, либо нет.

К а с т у с ь. Если б у него такой боров был, как у Шмигельского, так и прощенья просить не надо было бы.

Ж е н щ и н а с к о т о м к о й (проходя по улице) . Не покажете ли, люди добрые, дорогу на Глинище?

Б а т у р а. Почему ж нет. Такой молодке я не только до Глинища, а до самой Москвы показал бы дорогу. (Встает, отводит ее от завалинки.) Иди, бабочка, вот этой дорогой. Там будет речка и мост, так ты в речку не лезь, а по мосту иди. (Тихо.) Ну, что сорока принесла?

Ж е н щ и н а с к о т о м к о й. Опоздала. (Оглядывается на парней и девушек и быстро что-то говорит Батуре вполголоса.)

Б а т у р а (вполголоса) . Жаль… Если б чуть пораньше. (Громко.) Как пройдешь мост, так пойдешь лесом. А как выйдешь из лесу, то и Глинище недалеко. (Возвращается на завалинку, берет гармошку и тихонько наигрывает печальную мелодию.) Так вот, получил пан Яндрыховский эту писульку в десять часов, а в шесть часов утра партизан тех…