Иван Радоев - «Красное и коричневое» и другие пьесы

Я н а. Я не боюсь.

И в а н. Яна.

За выходящей на улицу калиткой раздаются голоса Ангела и Сильвестра.

Я н а. Побегу к себе.

Яна уходит в дом. За ней Иван.

Появляются С и л ь в е с т р и А н г е л.

С и л ь в е с т р. Ну что ты заладил — старый, старый, довоенного выпуска. Это все-таки не что-нибудь, а «роллс-ройс». Прекрасно сохранился! Я видел. И мотор, и корпус — все в порядке…

А н г е л. Дело твое. Я — за что-нибудь поновее.

Оба садятся на скамейку.

С и л ь в е с т р. Возьму вот и куплю. Автомобиль все-таки. Лучшего свадебного подарка для Яны и не придумать!

А н г е л. Как там старик? Маккавей то есть?

С и л ь в е с т р. А где же доктор?

А н г е л. На угол побежал, за газетами.

С и л ь в е с т р. Да вот и он!

Входит Д о к т о р, весело размахивая газетой. Впрочем, Ангел и Сильвестр тоже охвачены радостным возбуждением.

Ну-ка, доктор, садись. Прикинем, что нам дальше делать.

Д о к т о р. Я только взгляну. (Лихорадочно развертывает газету, раскладывает ее на столе.) Сейчас и узнаем, что нам дальше делать. (Вынимает из внутреннего кармана лотерейные билеты, кладет их на газету.) Так. Ну… ага, вот оно. «Кто же в Ла-Плате счастливцы?» (Читает, от нетерпения проглатывая окончания.) «Вчера вечером стали известны номера, выигравшие в последнем тираже большой лотереи города Ла-Платы. Ниже приведены…» Так-так…

С и л ь в е с т р (смотрит на него с восхищением) . Страсть. Молодость и страсть. Вот и я был таким же.

Д о к т о р. Пять… семь… восемь… Опять не сошлось. (Остальным.) Одни мелкие выигрыши, ничего интересного.

С и л ь в е с т р (одобрительно улыбаясь) . Не выпить ли нам по рюмочке доброго французского коньячку, а, доктор?

Д о к т о р (роясь в билетах) . Минутку, минутку… Серия Р.

С и л ь в е с т р (закрывает ладонью тиражную таблицу) . Что вы сделаете, доктор, если выиграете двадцать тысяч песо?

Д о к т о р. Что сделаю? Честно говоря, я об этом еще не думал.

С и л ь в е с т р. Ничего вы не выиграете, если не выпьете коньяку.

Д о к т о р. Думаете?

С и л ь в е с т р. У дона Сильвестра рука легкая. Сложите газету, а когда выпьете коньяк, развернете и посмотрите.

Д о к т о р. Правда?

С и л ь в е с т р. Конечно.

Д о к т о р. Согласен. (Складывает газету.)

С и л ь в е с т р (кричит, повернувшись к дому) . Ян! Ян! (Доктору.) Коньяк — чудо!

Из дома выходит Я н а, кивком здоровается со всеми.

Ян, там в буфете справа, в самом низу, стоит бутылка французского коньяку, пузатая такая, с золотой этикеткой. Угости-ка нас!

Яна уходит в корчму. Сильвестр восхищенно смотрит ей вслед. Доктор тайком пытается отогнуть угол газеты и заглянуть в тиражную таблицу.

С и л ь в е с т р. Ну как, доктор? Значит, в воскресенье?

Д о к т о р (виновато вздрагивает; чтобы скрыть смущение, играет уголком газеты) . Да, в воскресенье. Ян уже знает?

С и л ь в е с т р. Пусть это будет ей сюрпризом. Вообще-то она давно к этому готова, ведь Ян вас любит.

Из дома выходит И в а н.

Эй, Иван! Поди-ка к нам на минутку!

Иван подходит, молча здоровается со всеми.

И в а н. Я в аптеку. Лекарство для уколов возьму, доктор.

Д о к т о р. Да-да! (Смотрит на часы.) Через полчаса. Как температура?

И в а н. Тридцать девять.

С и л ь в е с т р. Посиди с нами минутку, Иван. Коньячку выпьем. В воскресенье у нас праздник.

И в а н. Праздник?

Из корчмы выходит Я н а с подносом.

С и л ь в е с т р. Праздник. Браво, Ян, отлично. (Помогает ей расставить на столе рюмки.) Еще одну надо — Ивану.

Я н а. Пусть возьмет мою. Я пить не буду.

С и л ь в е с т р (лукаво подмигивает дочери, явно демонстрируя присутствующим свою к ней слабость) . Принеси, принеси.

Яна возвращается в корчму. Сильвестр разливает коньяк. Иван смотрит на Ангела. Взгляды их встречаются. В это время Доктор вновь пытается заглянуть в газету и проверить свои билеты. Наполнив рюмки, Сильвестр с веселым стуком опускает бутылку на стол.

С и л ь в е с т р. Ну?

Д о к т о р (вновь виновато вздрагивает и хватает рюмку) . Будем здоровы! (Поняв, что попался, смеется.)

Смеются и остальные. Возвращается Я н а. Доктор наполняет ее рюмку.

За вас, Ян!

С и л ь в е с т р. За вас, доктор!

И в а н (Ангелу, испытующе) . Ваше здоровье!

А н г е л (ничуть не смутившись) . За здоровье вашего отца!

Иван и Ангел чокаются. Потом все со звоном соединяют рюмки над столом.

С и л ь в е с т р. Господа!

Все замолкают.

Дорогой доктор! Дорогая дочка! Дети! (Обводит всех торжествующим взглядом.)

Я н а (которой давно уже все ясно) . Отец! Разреши мне продолжить! Дорогой отец! Дорогой доктор! Все вы так добры ко мне. И я от всего сердца хочу поблагодарить вас за эту доброту. Спасибо вам!

Сильвестр и Доктор одобрительно переглядываются. Яна поднимает рюмку.

Я хочу выпить с вами за любовь. За ту любовь, которая лишает человека веселья и заставляет его думать.

Общее недоумение.

Дорогой доктор! Я могла бы полюбить вас и до конца дней своих быть вам верной женой. Но мое сердце принадлежит другому. И будет нечестно с моей стороны и недостойно вас, если мы начнем свою жизнь со лжи.

Д о к т о р (смеется) . Вы очень остроумны, Ян! Как вы умеете шутить!

Я н а. Вы меня не поняли, доктор. К тому же я совсем не умею шутить. Я хочу сказать, дорогой отец, что не могу выйти замуж за доктора Томова, потому что люблю Ивана.

Все поражены.

С и л ь в е с т р. Ян! Что ты говоришь, Ян! Не надо так шутить, Ян!

Я н а. Я не виновата, отец!

С и л ь в е с т р. Ты понимаешь, что ты говоришь?

Я н а. Отец! Послушайте еще раз! Я люблю Ивана и не могу выйти замуж за доктора. Все слышали?

С и л ь в е с т р. Ты больна, Ян! (Ивану, который все это время держится так, как будто все происходящее не имеет к нему никакого отношения.) Вот кто, значит, герой! Очень мило! Весьма любезно с твоей стороны! Все мы глубоко тронуты и бесконечно благодарны. Для этого я тебя тут оставил, дал приют твоему больному отцу? И доктор Томов… Его, значит, ты тоже отблагодарил? Для этого ты сюда приехал? Чтобы убить будущее моей дочери? Опозорить меня?

Я н а. Он никого не опозорил, отец… Не смей так говорить.

С и л ь в е с т р. Не опозорил?!

Д о к т о р (чувствуя себя очень неловко, Ивану) . Очень уж некстати сунули вы сюда свой нос, бедный скиталец. Что вы обо всем этом думаете?

А н г е л (встает) . Подожди, доктор! (Ивану.) Вы, молодой человек, должны понять. Вас приняли в порядочном доме, а вы грабите его, как разбойник, как вор.

Иван вспыхивает, но тут же овладевает собой.

Что? Если у вас есть совесть, извольте объясниться вот тут, перед всеми. Разве мы так жили? Для нас отцовское слово было законом. Мы жили честным трудом, как все честные люди. А вы, уже в свои двадцать пять лет испорченный и способный на любую низость, явились сюда и разрушаете наш честный дом. На вашем месте я завтра же уехал бы отсюда.