Лев Шейнин - Пьесы

Ф у н т и к о в. Они, товарищ, полковник, сейчас сидят в пивной, на той стороне площади. Получили наряды и, на радостях, пошли. Выпьем, говорят, за нормальную жизнь.

Л е о н т ь е в. Тогда пошлите за ним в пивную.

Ф у н т и к о в. Есть! (Уходит.)

Л а р ц е в. Так вот, Сергей Петрович, буду с вами откровенен. Ваш брат, Николай Петрович Леонтьев, как вы знаете, — крупнейший конструктор ракетного оружия.

Л е о н т ь е в. Допустим.

Л а р ц е в. Я отвечаю за вашего брата и за то, чтобы его работа не попала в руки тех, кто за ним охотится, — этого вы, очевидно, не знаете.

Л е о н т ь е в. Охотится?

Л а р ц е в. Да. Вам известен американский полковник Грейвуд?

Л е о н т ь е в. Известен. Меня иногда навещает мой сосед, полковник Нортон, комендант соседнего города в американской зоне. Раза три с ним приезжал другой полковник, по фамилии Грейвуд.

Л а р ц е в (достав из кармана фотографию, протягивает ее Леонтьеву) . Поглядите, вот этот арабский шейх вам не знаком?

Л е о н т ь е в. В жизни не встречал арабских шейхов. (Глядя на фотографию.) А знаете, этот шейх чем-то похож на Грейвуда. Только помоложе.

Л а р ц е в. Вы правы — снимок сделан лет двадцать назад. В Иране. Так вот: бывший шейх, а ныне полковник Грейвуд весьма интересуется вашим братом. И мы вынуждены принимать контрмеры.

Л е о н т ь е в. Так, хороши союзнички!..

Л а р ц е в. Грейвуд вас расспрашивал о брате?

Л е о н т ь е в. Нет. Но когда они с Нортоном были у меня в гостях, он увидел портрет Николая и спросил, кто это. Я рассказал, но в подробности не входил.

Л а р ц е в. Вы ездили к нему с ответным визитом?

Л е о н т ь е в. Два раза я был приглашен к полковнику Нортону. Там был и Грейвуд.

Л а р ц е в. Грейвуд знает о вашей… гм… судьбе?

Л е о н т ь е в (тихо) . О моей беде, вы хотите сказать? Или вы не знаете?

Л а р ц е в. Знаю, Сергей Петрович. А он?

Л е о н т ь е в. Да. Я рассказал ему, что мою дочурку немцы вывезли из Ростова в Германию. И просил его помочь в розысках… Он обещал…

Л а р ц е в. Мне понятны ваши переживания… Сколько теперь вашей дочери?

Л е о н т ь е в (дрогнувшим голосом) . Семнадцать… Если… Если только она жива… Бабушку, мою мать, убили на месте, а Наташу вывезли в числе других детей… Жена прошлый год на фронте погибла… В медсанбате хирургом работала…

Л а р ц е в. И это знаю, Сергей Петрович.

Леонтьев опускает голову.

(Подходит к Леонтьеву, кладет ему руку на плечо.) Могу вас заверить: мы примем все меры к розыску вашей дочери!.. Меня и Николай Петрович об этом просил, я ему дал честное слово…

Л е о н т ь е в (с волнением) . Скажите прямо, могу я еще… надеяться?..

Л а р ц е в. Если говорить прямо, то пока не знаю… Но узнаю непременно…

Входит Ф у н т и к о в.

Ф у н т и к о в. Штумпе в приемной, товарищ полковник.

Л е о н т ь е в. Что?.. Ах да!.. Пусть войдет.

Ф у н т и к о в уходит.

Л а р ц е в. Вверните в разговоре, что я из Берлина, где ведаю снабжением сырьем восстанавливаемых фабрик и заводов.

Входит Ш т у м п е, он слегка навеселе.

Л е о н т ь е в. Садитесь, Штумпе.

Ш т у м п е. Очень признателен. Извините, я немного… О, совсем немного!.. Но как не выпить за нормальную жизнь, герр оберст?.. Я вытащил две заветные бутылки спирта, и мы…

Л е о н т ь е в. Вот полковник, приехал из Берлина, где он ведает снабжением восстанавливаемых фабрик и заводов…

Ш т у м п е. Сырье, снабжение восстанавливаемых фабрик!.. Какие слова, господа!..

Л а р ц е в. Для пуска вашего завода требуется сахар?

Ш т у м п е. Да, главным образом. Эссенции у меня еще имеются. Что касается спирта…

Л а р ц е в. То, судя по двум заветным бутылкам, он тоже у вас есть…

Ш т у м п е. Ах, господа, с военными надо говорить откровенно об всем, кроме спирта, как показывает история… Когда ваши танкисты заняли наш город, они… Как бы это сказать?.. В общем, они не разошлись с историей, позволю себе заметить…

Л а р ц е в. И все же спирт у вас сохранился, несмотря на танкистов.

Ш т у м п е. Чистая случайность!.. И совершенные пустяки!

Л е о н т ь е в. Сколько же сахару вам требуется?

Ш т у м п е. Ну хотя бы десять тонн для начала.

Л а р ц е в. Для начала хватит и пяти. Если учесть сахар, который у вас тоже сохранился, и тоже по чистой случайности, разумеется.

Ш т у м п е. Хорошо, пусть будет пять. Сколько рабочих я могу иметь?

Л е о н т ь е в. Максимум двадцать пять.

Ш т у м п е. Есть такой приказ?

Л е о н т ь е в. Да. Для частных предприятии.

Ш т у м п е. Загадочно.

Л а р ц е в. Что загадочно?

Ш т у м п е. Все. Прежде всего я не понимаю термина «частное предприятие». Я знал другую формулу — «честное предприятие», и она мне понятна. Если вы хотите восстановить нормальную жизнь, то зачем ограничивать частные, но честные предприятия? Где логика, позволю себе спросить? Что вы теряете, если у меня будет триста рабочих? Это увеличило бы объем продукции, обеспечило бы заработком лишних двести семьдесят пять человек и увеличило бы мои доходы. И все были бы довольны. А когда все довольны, то это и есть нормальная жизнь, как я понимаю.

Л а р ц е в. Что делать, Штумпе, приказ есть приказ…

Ш т у м п е. Молчу!.. Не могу, однако, понять, почему в американской зоне все наоборот: там в первую очередь восстанавливают крупные предприятия.

Л а р ц е в. Да-да, совершенно верно, вы правы!.. Там никаких ограничений!.. Можете иметь хоть тысячу рабочих.

Леонтьев с удивлением наблюдает за Ларцевым.

Ш т у м п е. В самом деле? Серьезно?

Л а р ц е в. Да, говорят… Итак, вам будет отпущено пять тонн сахару.

Ш т у м п е (привстав и кланяясь) . Счастлив слышать!

Л е о н т ь е в. Но при одном условии…

Ш т у м п е. Да?

Л е о н т ь е в. Помните, вы называли мне фирму Бринкеля.

Ш т у м п е. Так точно.

Л а р ц е в. Так вот, при бомбежке Дрездена завод Бринкеля был полностью разрушен, а сам Бринкель погиб…

Ш т у м п е. Есть бог на земле!.. Какое несчастье, я хотел сказать!

Л а р ц е в. Осталась в живых дочь Бринкеля. Она по профессии химик и помогала отцу вести дело.

Ш т у м п е. И теперь у нее ни отца, ни дела…

Л а р ц е в. Да. Вот мы и считаем, что вам следует взять ее в компаньоны.

Ш т у м п е. Что?! Я не имел компаньонов, когда у меня было пятьсот рабочих!.. Зачем мне компаньон при двадцати пяти, да к тому же дама?

Л а р ц е в. В наше время два завода в одной зоне — излишество. Поэтому решено вас объединить, и это решение окончательное.

Ш т у м п е. Могу ли я хотя бы встретиться с ней, посмотреть, что это за птица?

Л а р ц е в. Конечно. (Леонтьеву.) Она в приемной.

Леонтьев нажимает звонок. Входит Ф у н т и к о в.

Л е о н т ь е в. Пригласите госпожу Бринкель.

Ф у н т и к о в уходит, и в кабинете появляется Э р н а Б р и н к е л ь, статная, элегантно одетая, модно причесанная дама.