Лев Шейнин - Пьесы

М а к к е н з и. Спасибо, садитесь, майор. Я полагаю, Грейвуд, что фрау Ирма сегодня нам больше не нужна?

Г р е й в у д. Вы свободны, Ирма.

Ирма молча кивает головой, уходит.

К е р н. Полковник, сегодня за одним из столиков всплыла ваша фамилия. Мы записали на пленку. (Доставая бумагу.) Вот, прочтите.

Г р е й в у д (читая, быстро) . За каким столиком?

К е р н. Вот за тем. (Указывает через окно на столик, за которым сидят Штумпе и Эрна.)

М а к к е н з и. Что-нибудь важное?

К е р н. Нет, чисто коммерческий разговор двух компаньонов, один из них хочет перебраться в нашу зону. Но его компаньонка остается в советской зоне — в том самом городе, где комендантом полковник Леонтьев…

Г р е й в у д. О, это может пригодиться! Майор, доложите суть дела и покажите генералу эту записную книжку. А я пока познакомлюсь с этими коммерсантами. (Идет к столику Штумпе и Эрны.)

Керн начинает что-то тихо докладывать Маккензи.

Извините, господа. Но мне показалось знакомым ваше лицо, господин… гм…

Ш т у м п е. Моя фамилия Штумпе, и я не имею о вас ни малейшего понятия.

Г р е й в у д. Неужели?.. И все же мне кажется, что…

Ш т у м п е (раздраженно) . Повторяю — понятия не имею!.. И я занят.

Г р е й в у д. Понимаю, вы с дамой. Прошу меня извинить. Но, может быть, вы не узнаете меня потому, что я сегодня в штатском? Я полковник Грейвуд…

Ш т у м п е. Что?.. Полковник Грейвуд?!

Г р е й в у д (с наигранным смущением) . Да, моя фамилия — Грейвуд. Извините, я сам теперь вижу, что ошибся… Это недоразумение. (Делает вид, что хочет отойти.)

Ш т у м п е (хватает его за руку) . Недоразумение?! Нет, это счастье, это фатум! Это сюрприз — вот это что!.. Герр оберст, то есть колонель, хотел я сказать… Мистер Грейвуд, я в восторге!.. Вы слышите?

Г р е й в у д. Что с вами? Вам нехорошо?

Ш т у м п е. Кому нехорошо? Мне давно не было так хорошо, как сейчас!.. Это судьба!.. Эрна, вы слышите, сама судьба!..

Э р н а. Милый Отто, почему ваша судьба всегда в звании полковника?

Ш т у м п е. Битте немен зи пляц!.. Тьфу!.. Садитесь, пожалуйста… Ах, не то!.. Плис, ситдаун, я хотел сказать… (Почти насильно усаживает Грейвуда в кресло.) Что делать! Такое идиотское время — мы, немцы, совсем запутались в формах, званиях, обращениях, языках!.. Содом и гоморра!.. Вавилонская башня!.. Гигантский сумасшедший дом!.. Русские, американцы, французы, англичане, четыре зоны, разные правила, разные порядки, разные приказы, разные коменданты!.. Демилитаризация, денацификация, национализация, координация — и все это свалилось на наши бедные немецкие головы, будь проклят наш дорогой фюрер с его криками о мировом господстве!

Э р н а. Отто, переходите к делу. Монолог затянулся, полковнику Грейвуду вряд ли интересны ваши причитания. Колонель, бокал вина?

Г р е й в у д. С удовольствием.

Ш т у м п е. Я владелец завода фруктовых вод. Фрейлейн Эрна Бринкель — мой компаньон.

Г р е й в у д (глядя на Эрну, галантно) . Завидую.

Ш т у м п е. В вашей зоне, в Ротенбурге, находится мой второй завод. Я намерен переехать туда, и меня интересует, смогу ли я при вашей помощи получить рабочую силу. Я и моя компаньонка хотели бы надеяться, если вы позволите…

Э р н а. Что вы лепечете, дорогой Отто? Надеяться никому не возбраняется, и для этого вовсе не требуется позволение американских властей. Берите быка за рога! Колонель, под быком я, разумеется, имею в виду вопрос, а не вас…

Г р е й в у д. Надеюсь. Скажите, фрейлейн, а вы останетесь в советской зоне?

Э р н а. Да. Итак, мы знаем, чем вы можете нам помочь. Вы знаете, за что вы готовы помочь. Я слышала, что вы в какой-то мере связаны с фирмой «Кока-кола».

Г р е й в у д. Фрейлейн Эрна, вы деловая женщина. Да, фирма «Кока-кола» хочет иметь надежного контрагента в Германии. Речь идет о производстве в Германии напитка из наших химикалиев и по нашей рецептуре: необходимо сохранить всемирно известные бодрящие свойства кока-колы.

Э р н а. К чему эти громкие слова? Мы деловые люди, полковник, и отлично понимаем друг друга. Мы чувствовали бы себя куда бодрее без ваших бодрящих свойств. Но без вас мы не получим рабочую силу. И это мы хорошо понимаем.

Г р е й в у д. Фрейлейн Эрна, с каждой минутой вы нравитесь мне все больше. Мои условия таковы… (Достает авторучку и записную книжку, пишет.)

Штумпе и Эрна придвигаются к нему ближе. Прожектор освещает ложу, в которой сидят Маккензи и Керн.

М а к к е н з и. Можете действовать, майор.

К е р н. Есть одно затруднение. Советским офицерам не рекомендуется посещать этот кабак. Тем не менее они иногда здесь появляются, главным образом приезжие.

К ним подходит м е т р д о т е л ь.

М е т р д о т е л ь. Извините, экселенц, но мне было приказано если появятся советские офицеры… Пришли два летчика, господин майор.

К е р н. Хорошо.

М е т р д о т е л ь уходит.

У вас легкая рука, генерал.

М а к к е н з и. Посмотрим.

К е р н уходит, прожектор освещает ложу, в которой сидят Штумпе, Эрна и Грейвуд.

Ш т у м п е. Я приеду к вам для окончательного разговора.

Г р е й в у д. Хорошо. Рад знакомству, которое, надеюсь, продолжится. А сейчас вынужден проститься. До встречи в Нюрнберге!.. (Кланяется, идет к столику Маккензи.)

Э р н а. Милый Отто, у меня разболелась голова. Здесь душно, и мы порядочно выпили. Отвезите меня домой.

Ш т у м п е встает, бросает деньги официанту, они уходят.

М а к к е н з и (Грейвуду) . Керн сказал, что у меня легкая рука. Сейчас мы увидим весь спектакль. Кстати, парень, в этой книжке помечены три наших агента. Они не слишком много знают?

Г р е й в у д. Нет. Эти люди уже отработаны, и ими можно пожертвовать для вящей убедительности. Благодаря этому книжка Керна приобретает большую достоверность, генерал.

М а к к е н з и. Да, конечно. Но мадам Никотин — это ведь наш старый агент Анна Вельмут. Она работала на нас всю войну здесь в Берлине. Рисковала головой.

Г р е й в у д. Я знаю. Но теперь она уже не так полезна, чтобы не сказать больше. Я уверен, что при первом же допросе в советской контрразведке она расскажет и о своей работе в Берлине в годы войны. Хотя бы для смягчения своей участи. И это опять-таки повысит цепу записной книжки Керна, генерал…

М а к к е н з и. Я понимаю, но… Я сам вербовал ее в Женеве в тысяча девятьсот сорок втором году. Она работала раньше на французов… Смелая женщина, надо сказать!.. И честно работала на нас, Грейвуд… Налейте мне виски!..

Грейвуд наливает.

(Пьет.) Много лет назад, когда я только начинал работать, я усвоил правило: никогда, ни за что, никому не выдавать агента…

Г р е й в у д. Времена меняются, генерал.

М а к к е н з и. Да, к сожалению. Когда разведка вербует агента, то есть разведчик и есть агент. Но когда разведчик выдает агента, он уже не разведчик и агент уже не агент… (Снова пьет.)