Леонид Малюгин - Старые друзья

Ну что же, я на станцию пошагал.

Н и н а. Подождите, мы скоро уложимся.

В о р о н ь к о. У меня с хозяином такие отношения — лучше не встречаться.

Н и н а. А говорили — никого на свете не боюсь.

В о р о н ь к о. Я за себя не боюсь. Потом он Наташе до новых веников вспоминать будет.

М о р о з о в. Я вам очень благодарен. Я из этого нашего похода возвращаюсь в Москву помолодевшим и удивительно богатым. Сколько мы красивых мест исходили! Сколько новых людей увидели! (Пауза.) У вас все как-то легко получается — везде чувствуете себя как дома.

В о р о н ь к о. Это от невоспитанности. А потом, у нас дом такой: двери всегда широко раскрыты — заходи, садись за стол, живи, сколько хочешь…

М о р о з о в. А может, потому, что любой уголок страны для вас родное место? Признаться, жалко с вами расставаться!

В о р о н ь к о. А если жалко, зачем же расставаться? Нина Морозова, даю тебе задание: проведи зимой среди ребят разъяснительную работу. И будущим летом приезжайте сюда не разведчиками, а с целым отрядом школьников. Поработаете в лесохозяйстве и отдохнете как следует. Задание ясно?

Н и н а (радостно) . Ясно. Но я не знаю, как папа?

М о р о з о в. Папа-то согласится. Как мама? Но мы проведем разъяснительную работу, Воронько. Вместе приедем.

Нина убегает. Входит Н а т а ш а.

М о р о з о в. Я к Ольге Николаевне зайду. (Воронько.) Вам, пожалуй, действительно не стоит задерживаться. (Уходит.)

Молчание.

Н а т а ш а. Нина чему так обрадовалась?

В о р о н ь к о. Нина сначала показалась мне девочкой. Когда растет молодое деревцо, у него вдруг выбрасывает вверх целый побег, как стрелу. Мы называем его «иванов побег». Это бывает в середине лета, около Иванова дня.

Н а т а ш а. Интересно, вы только о лесе можете разговаривать?

В о р о н ь к о. Простите, но разве это о лесе? Это о Нине. (Пауза. Пожимает ей руку.) Ну что ж, простимся до будущего года. Как говорится, до скорой встречи через год! (Уходит.)

Наташа стоит в задумчивости. В о р о н ь к о возвращается.

Я забыл вам сказать: я здесь зимой на каникулах появлюсь, буду собирать материалы для диплома, а летом приеду уже на постоянную работу.

Н а т а ш а. Вы уверены, что вас именно сюда пошлют?

В о р о н ь к о. Добьюсь. И я приеду сюда не один. У меня такая идея: привезти сюда писателей и художников. Вот Некрасов писал: «Плакала Саша, как лес вырубали»! Пусть советские поэты напишут, как радуется теперь Саша: леса не вырубают, а сажают. Вот Репин свою картину «Крестный ход в Курской губернии» в этих местах рисовал. Так тогда с засухой боролись. Пусть наши художники нарисуют, как советские люди с засухой борются.

Н а т а ш а. Опять вы про лес!

В о р о н ь к о. Простите, я, конечно, этим делом ушибленный. Мне надо бороться со своей ограниченностью.

Н а т а ш а. А может, я вас потому и люблю, что вы такой одержимый!

В о р о н ь к о. Значит, вы меня тоже любите?! Здорово получается!

Н а т а ш а. Что значит «люблю»?! Это слово имеет очень широкое толкование.

В о р о н ь к о. Но я, как человек ограниченный, знаю только одно толкование. Вы только не обижайтесь! Вообще, Наташа, нам нельзя ссориться, мы ведь теперь люди, связанные на всю жизнь…

Н а т а ш а. Уж очень быстро вы решаете…

В о р о н ь к о. Да я еще ничего не решил, вы сами решите. Я знаю только одно: приеду сюда в будущем году, с тем чтобы отсюда уже не уезжать. Хочу вырастить этот молодой лес! Я представляю, как мы сядем на траву, и над нами будут шуметь большие деревья, и мы увидим небо — оно будет уже не необъятное, как сейчас. Мы увидим его небольшими кусочками — сквозь густую листву. Лес начинается тогда, когда смыкаются кроны…

Н а т а ш а. Опять вы про лес!

В о р о н ь к о. Разве я про лес? Я про вас! А потом мы окажемся в разных местах этого могучего леса, и я вам крикну: «Наташа!» — и мне ответит: «а-а-а…» И я не пойму — это вы откликнулись или эхо? А потом я крикну: «Наташа, ты меня любишь по-прежнему?» А ты ответишь: «Нет, я люблю не по-прежнему, еще сильнее».

Н а т а ш а (зажимает ему рот) . Чего вы кричите, мы еще не в лесу. Что это вы мне вдруг стали «ты» говорить?

В о р о н ь к о. Я же про то, как в будущем!

Входит О р е ш к и н.

Здравствуйте, Глеб Николаевич!

Орешкин еле здоровается с ним. Наташа уходит.

Вам, конечно, со мной говорить трудно…

О р е ш к и н. Не скучал я по тебе, прямо скажу — не скучал…

В о р о н ь к о. Не любите вы критику!

О р е ш к и н. А кто ее любит?! Ты ее любишь?!

В о р о н ь к о. Терплю. Глеб Николаевич! Надо нам с вами мириться!

О р е ш к и н. А зачем я тебе нужен?! Я теперь не председатель — рабочей силой не распоряжаюсь…

В о р о н ь к о. Да разве дело в рабочей силе?! Надо нам мириться, как бы вам объяснить…

О р е ш к и н. Ох и хитер ты! Не понять — с какой стороны объезжаешь!

Входит П е т я.

П е т я. Папаша! Отпусти меня в Москву!

О р е ш к и н. Зачем?

П е т я. Там, пишут, большие работы по озеленению. Сейчас как раз посадки начнутся. Буду работать!

О р е ш к и н. Надо десятилетку окончить! Не выучишься в молодые годы, потом спохватишься, да поздно…

П е т я. А зачем мне десятилетка?! Тригонометрия, романтизм Жуковского! Зачем мне романтизм Жуковского, когда у меня призвание… Вот товарищ Воронько смотрел мой сад, он меня поддержит…

В о р о н ь к о. Не поддержу!

П е т я. Сад не понравился?!

В о р о н ь к о. Сад понравился, а ты не понравился! В каком виде у вас колхозный сад?! Лесопосадки?! Позор!

П е т я. Я за них не отвечаю.

В о р о н ь к о. Вот это-то и обидно! А за Москву, значит, чувствуешь ответственность?! Я понимаю, ты человек крупного масштаба, мечтаешь озеленить планету в целом! Но начни пока с Карамышева, а потом будешь распространяться по всей земле!

О р е ш к и н. Сиди в Карамышеве — понятно?!

П е т я. Мне-то понятно, вам непонятно. (Уходит.)

О р е ш к и н. Ничего в нем постоянного не вижу! Мальчишка!

В о р о н ь к о. Что вы! Парень выносливый, терпеливый, с воображением, все, что нужно для нашего дела…

О р е ш к и н. Куришь?

В о р о н ь к о. Вообще-то курю!

О р е ш к и н. Угощай московскими!

В о р о н ь к о. Сейчас-то у меня как раз нет.

О р е ш к и н (протягивает портсигар) . Спички есть?

В о р о н ь к о. Спичек-то как раз нет…

О р е ш к и н. Ты, я вижу, для куренья только рот захватил.

В о р о н ь к о. Я хотел с вами поговорить.

Подходит М о р о з о в.

О р е ш к и н. Потом поговорим — товарищ уезжает!

Воронько уходит.

М о р о з о в. Ну как, забыл про свою обиду или все еще носишь за пазухой?

О р е ш к и н. Некогда обидами заниматься. Наше дело работать, вкалывать. А ты бы не обиделся, если бы тебя в должности снизили?

М о р о з о в. Работай — и повысят!

О р е ш к и н. Нет, теперь уж не повысят. Дементьева пользуется большим авторитетом. Из наших карамышевских много руководителей вышло — народ работящий, ответственный, за свое дело болеют…