Игорь Соболев - Моя деревня

Вошел Л и н ь к о в. Левка чуть не наткнулся на него. Оба остановились. Угрюмо смотрят друг на друга. Богатырев проскочил под рукой Линькова в дверь.

Л е в к а. Пройти можно?

Л и н ь к о в. Полно хвост саблей держать? Ну?!

Л е в к а. Здравия желаю, Петр Афанасьевич!

Л и н ь к о в. Гордыня! Сбирайся. За вами приехал. Не бойсь. Не с поклоном! Руки твои с башкой дурацкой понадобились. Поедешь?

Л е в к а. Не могу! Занят!

Л и н ь к о в. Ну, не гневи! Работать зову! А? Иди, там собираются! Ну! (И вдруг потянулся обнять его.) Левка! Ухарь!

Л е в к а. Поздно, Петр Афанасьевич, с добрым словом пришли! Поздно! В «Опалиху» еду! В «Опалиху»!

Л и н ь к о в. Что?!

Левка гордо прошел мимо него.

Б у л а т о в (в трубку) . Да-да, товарищ Давыдов! Я вашу телеграмму получил и говорю от имени всех людей нашего района: ни одного килограмма семян в счет сдачи хлеба государству мы не дадим… Что? Алло! Почему прерываете?.. Хорошо! Буду ждать! (Кладет трубку.)

Л и н ь к о в. Зачем звал, Иван Романович? Делов у меня по самую холку.

Б у л а т о в (подает телеграмму) . Вот, читай.

Линьков взял телеграмму.

Так как район не справляется с хлебосдачей, нам «предлагают» в счет выполнения обязательств сдать семенной запас!

Л и н ь к о в. Тут ошибка! Я секретаря крайкома Давыдова знаю. У него светлая голова! Что они там, в краевом центре, не понимают? Что это значит?

Б у л а т о в. Это приказ! Невыполнение его грозит исключением из партии.

Л и н ь к о в (резко встал, высоко вздернул голову) . Кто это меня из партии исключит? Кто? Кто посмеет у меня сердце из нутра выдернуть? И за что? За то, что я разор не допускаю? А? Да отруби ты мне руки, корень зеленый, а потом и семена отборные на элеватор волоки! Да и меня заодно в бункер бросьте!

Б у л а т о в. Значит, ты со мной?

Л и н ь к о в. Пока в седле держусь.

Б у л а т о в. Спасибо!

Вошла с е к р е т а р ь.

С е к р е т а р ь. Иван Романович! Карту распространения линьковской пшеницы привезли!

Б у л а т о в. Одну минутку!

С е к р е т а р ь. Иван Романович! Включите радио…

Булатов включил радио.

Голос по радио: «…сопровождается осадками в виде снега и дождя. В ближайшие трое суток мощный ливень захватит районы Дальнего Востока, Восточной, Юго-Восточной Сибири и северных районов Целинного края с резким понижением температуры. Мы передавали сводку погоды. Через полминуты…»

Булатов выключил радио.

Б у л а т о в. Ну, что будем делать, Мария Потаповна?

С е к р е т а р ь. Сейчас же свяжусь с метеостанцией.

Б у л а т о в. Свяжитесь.

Секретарь вышла.

(Подошел к Линькову.) Садись, Петр Афанасьевич. Нет, ты, пожалуйста, сядь на мое место. А я — сюда.

Л и н ь к о в. Зачем это?

Б у л а т о в. Ну, сядь, я тебя прошу! Побудь хоть раз хозяином этого кабинета.

Линьков сел за стол, Булатов — напротив него на стул.

Это не главное, зачем я тебя позвал, а так, попутно… Просьба к вам, товарищ миллионер!

Линьков встал.

Нет, ты, пожалуйста, уж не вставай. Я же не вскакиваю с места, когда ко мне обращаются с просьбами. Вот какое дело. Нам бы наладить регулярное снабжение детских учреждений яблоками. Детишки, понимаешь? Детские садики, ясли. Вы любите детей, Петр Афанасьевич?

Л и н ь к о в. Сколько?

Б у л а т о в. В принципе скажи, да или нет?

Л и н ь к о в. Ну… да!

Б у л а т о в. Вот это по рабоче-крестьянскому. Второе.

Линьков встал.

Нет-нет, ты сиди, сиди.

Л и н ь к о в. Я уж лучше с тобой в ряд сяду. Место — оно обязывает…

Б у л а т о в. У нас очень плохо с печеным хлебом. Пока введем новую пекарню, намыкаются люди. Выручишь до зимы? Это очень важный вопрос. Очень.

Л и н ь к о в. Гонял бы я по плацу ваших районных снабженцев, корень их зеленый! Да я вас не то что хлебом, я и маслом вас могу снабжать сейчас! Я всю Москву целую неделю кормить могу! Не веришь?

Б у л а т о в. Верю! Можешь! Вот широкая натура! Спасибо. А теперь разговор пустяковый и не особо для тебя обременительный. Наоборот, хочу избавить тебя от ненужных вещей на складе.

Л и н ь к о в. Чего еще?

Б у л а т о в. Да ерунда. Подвесная дорога. Отдай ее «Опалихе».

Л и н ь к о в. В «Опалиху» больше не дам ничего! И кончай об этом разговор, Иван Романович!

Б у л а т о в. Ну что же это ты так сердит на них? «Опалиха» хорошо идет вперед. Все знают, что не без твоей помощи, — и вдруг… Не устраивают тебя их новые формы организации производства?

Л и н ь к о в. «Новые формы, новые формы»…

Б у л а т о в. Давай скажем иначе: новый путь развития… Полная механизация…

Л и н ь к о в. «Новый путь»! «Полная механизация»! Да ты что, Иван Романович, всурьез? Где у них устойчивые урожаи? Одной механизацией дела не сделаешь, к хлебу башку приставить надо.

Б у л а т о в. Ну, надо же помочь!

Л и н ь к о в. Пусть другие помогают. А с меня и моих делов хватает! Сыт по горло этими ихними опытами. Пусть сначала научатся хлеб растить, а потом и новые пути налаживают. А то «Опалиха» теперь один свет в окошке! Помогать! Сколь эта комедия может продолжаться? Вон помощник побег к ним, корень зеленый! Мне никто никогда не помогал! На своем горбу все опыты производил! И я для них не Красный Крест и не добрый дядя! Будет! Покормились! Наобедались! Думают без нашего поколения обойтись — пусть! Пущай попробуют стариков обогнать, корень их зеленый! Передовые! Мы таких выскочек поперек лавки кладем! Опыты! Ты скажи: кто в районе больше всех хлеба дает? Линьков! Кто прославил район на всю страну? Ну, скажи, скажи! Опять же Линьков! Кто четвертый год с выставки не уходит? Глянь на меня! Вот кто! А как это досталось? Какой кровушкой этого добились? Ножки у них подломятся от такой натяжки! Избаловали их, корень зеленый! Хватит! Через чего это они новшества своя думают вводить — через мою помощь? Через мой карман? Через мои бессонные ночи от старых ранений? Кукиш! Да мой ли это карман? Я об себе меньше всего пекуся! А вот колхозники! Думаешь, сладко им свое трудовое на сторону отдавать! И не прав ты, что поддерживаешь ихнюю линию.

Б у л а т о в. Ну ты, Петр Афанасьевич, наговорил такого, что я не знаю, как мне на все это реагировать… Ведь не отдельными колхозами, а всем районом, всем краем, если хочешь — всей страной наступление надо вести за хлеб и обилие продуктов. А ты, прости меня, смотришь, как бы тебя кто из соседей не обогнал! Я тебя не прошу тянуть за уши «Опалиху»! Не дай бог! Но взять крутой подъем, помочь набрать скорость — это же величайшая задача сейчас! Через год-два они не только догонят, но и перегонят тебя. И это хорошо. Ведь соревнование — это прежде всего дружба, взаимная выручка.

Л и н ь к о в. Да знаю я, боже мой, все это! Знаю.

Резкие звонки прерывают их разговор. Влетает с е к р е т а р ь.