Аширмурад Мамилиев - Пьесы

Т а б и б К е м а л (улыбается) . Жив. Жив! И не только жив, но и здоров.

Г ю л ь б а х а р. Ты думаешь? А мне кажется…

Т а б и б К е м а л (перебивает) . Смотри, у него подергиваются губы. Хитрец! Он едва сдерживает смех. Хочет попугать, подшутить над нами. Верный признак, что он здоров. Таков человек! Пока жив — смеется! Вставай, Мамед!

М а м е д (вскакивает с топчана) . Ур-р-р-а-а-а-а!.. Ур-р-р-а-а-а!.. Я здоров! Я исцелен! (Обнимает Табиба Кемала.) Спасибо тебе, отец! Моя жизнь принадлежит тебе! Распоряжайся ею! (Кидается к Гюльбахар, обнимает и ее, при этом не торопится выпустить девушку из своих объятий.)

Т а б и б К е м а л (в зал) . Да, здоров! И уже заболел — моей внучкой! Обратите внимание: меня, старика, он обнял едва-едва. Такова природа молодости! Сейчас он объяснится ей в любви. Как говорится, с корабля — на бал. Слушайте, слушайте!

М а м е д (не обращая внимания на Табиба Кемала) . Ты понимаешь, Гюльбахар, пока я здесь лежал, ты столько раз проходила мимо меня, что я… Короче говоря, твое лицо… Твои глаза… Твоя улыбка… Словом, ты покорила меня!

Г ю л ь б а х а р (улыбается) . Дедушка может обидеться на тебя, Мамед. Ты бы с ним поговорил.

М а м е д. Да, да, ты права, Гюльбахар. У нас ведь все впереди, а? Точно?

Г ю л ь б а х а р (смущенно) . Не знаю, не знаю. Ты ведь имеешь понятие о наших законах, Мамед. Судьбу девушки решают старшие. (Показывает на Табиба Кемала.)

М а м е д. Ах, да! Как это я забыл? (Кидается к Табибу Кемалу.) Ты — волшебник, Табиб Кемал! Ты — чародей! Я так благодарен себе за исцеление! А какая у тебя внучка! Чудо-внучка! Когда я пил твой бальзам, я думал: если поправлюсь — непременно станцую с Гюльбахар что-нибудь веселенькое. (Оборачивается к Гюльбахар.) Гюльбахар, может, порадуем дедушку? Прошу тебя! Пусть посмотрит, как работают мои ноги!

Звучит музыка. Мамед танцует и увлекает в танец вначале Гюльбахар, а затем и Табиба Кемала.

Слышны громкие голоса: «Дорогу! Дорогу луноподобному! Дорогу солнцеподобному! Дорогу нашему великому шаху! Нашему шах-ин-шаху! Дорогу наследнику аллаха на земле!»

Музыка смолкает. Танец обрывается.

Жаль, помешали! Но мы ведь еще станцуем, а, Гюльбахар? Ведь станцуем? На нашей свадьбе… Чего тянуть резину? Давай, Гюльбахар?..

Т а б и б К е м а л (усмехается, в зал) . Какая может быть здесь у нас резина — в средние века?! Необразованный парень! Когда еще только изобретут резину?! Эх, молодо-зелено!

Г ю л ь б а х а р (лукаво, Мамеду) . Посмотрим, посмотрим, парень! Все зависит от дедушки.

Вновь слышны голоса: «Дорогу мудрейшему из мудрейших! Дорогу нашему дорогому и любимому, трижды луно- и солнцеподобному шаху! Нет, четырежды луно- и солнцеподобному!»

М а м е д. Ого! Оказывается, у нас очень мудрый правитель?! А я и не знал.

Т а б и б К е м а л. С чего это ты взял, Мамед, что он мудрый?

М а м е д. Так ведь вот — кричат!

Т а б и б К е м а л. А кто кричит?

М а м е д. Ну кто, кто?.. Человек кричит.

Т а б и б К е м а л. Не человек, а придворный глашатай. Есть разница. Запомни на всю жизнь, Мамед. Ему платят за то, что он превозносит шаха. И еще запомни, Мамед… От слов «халва-халва» во рту сладко не бывает.

М а м е д. Хорошо, Табиб Кемал, запомню. Однако нам помешали… Мы здесь разговаривали… Гюльбахар, ты скажи дедушке…

Г ю л ь б а х а р. Что сказать?

М а м е д. Ну, про резину… которую не надо тянуть. Мы же решили с тобой. Ты дал мне слово.

Г ю л ь б а х а р. Я?! Слово?! Когда?!

М а м е д. Ну, перестань притворяться! Я знаю, ты скромная, скромная.

Г ю л ь б а х а р. Но разве я давала тебе слово?

М а м е д. Но ведь ты пошла со мной танцевать.

Г ю л ь б а х а р. Да, но и дедушка тоже танцевал с нами.

М а м е д. Вот именно! Вот именно! Значит, он одобряет наш союз. Он одобряет, а я еще ни разу не поцеловал тебя, свою невесту! Хорошо это? Это же невежливо!

Г ю л ь б а х а р (хохочет) . Как, уже невесту?

М а м е д. Разумеется. Ведь чем-то я должен отблагодарить его? Карманы мои пусты. Все, что у меня есть, — это моя жизнь. И я уже отдал ее твоему дедушке. Ты же слышала…

Г ю л ь б а х а р. Но ведь ему — не мне!

М а м е д. Какая разница? Пользуйтесь оба. Я не жадный.

Т а б и б К е м а л (весело смеется, в зал) . И к тому же, кажется, не дурак. Но это мы еще проверим!

Появляется н а ч а л ь н и к д в о р ц о в о й с т р а ж и.

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Привет, старик! Как говорят у нас на Востоке, салам алейкум!

Т а б и б К е м а л. Ваалейкум салам, почтеннейший начальник дворцовой стражи! (В зал.) У него есть кличка. Возможно, вы слышали?.. Рябой Реджеб.

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. Как дела, волшебник? Что нового? Как двигаете науку… в этом самом направлении? (Делает характерный жест тремя пальцами.) Научились, наконец, превращать песок в золото?

Т а б и б К е м а л. Я не алхимик, начальник. Я — врач, лекарь! Это всем известно.

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. А-а-а! Верно, верно. Кстати, ты нам и нужен как врач, как лекарь. Радуйся и трепещи! Сам четырежды луно- и солнцеподобный, наш великий шах-ин-шах хочет побеседовать с тобой. Дай-ка я обыщу тебя. На всякий случай. По инструкции. Нет ли при тебе оружия? Руки за голову! (Профессионально обыскивает старика, находит в его кармане мелкую монету, кладет в свой карман. Кричит в сторону кулис.) Все в порядке, ваше четырежды луно- и солнцеподобное величество! Можете пожаловать!

Входят ш а х, в и з и р ь, т е л о х р а н и т е л и, с т р а ж н и к и. Табиб Кемал, Мамед и Гюльбахар кланяются им.

Ш а х. Так это ты — старик, дающий исцеление от тысячи болезней?

Т а б и б К е м а л. Ваше величество, сам мудрейший Авиценна лечил только от пятисот недугов. Куда уж нам, его недостойным ученикам? Так, работаем по мере своих сил, кипятим травы… Кого-то удается исцелить, а кого-то…

Визирь и начальник стражи пожирают глазами Гюльбахар.

Ш а х. Ну, ну, не скромничай. Я этого не люблю — скромности! Настоящий джигит всегда должен быть немного хвастуном. Я по себе сужу.

В и з и р ь. Перестраховщик он, ваше величество!

Ш а х (кивает на Гюльбахар) . Кто это, старик? Твоя дочь?

В и з и р ь. Ах, какой персик! Какой гранат! Какая клевая чувиха!

Т а б и б К е м а л. Это моя внучка, ваше величество! Гюльбахар. Сирота.

В и з и р ь. Нет, я просто обалдеваю! Клянусь!

Ш а х (протягивает Гюльбахар руку) . Очень приятно познакомиться, девушка. Шах!

В и з и р ь. А мне выходит — мат?!

Н а ч а л ь н и к с т р а ж и. И мне — мат?!

Ш а х (сладким голосом) . Ваш шах, девушка! (Меняет интонацию голоса, строго.) Однако шахматными играми займемся потом. Старик, ты должен исцелить меня.

Т а б и б К е м а л. Если бы мне удалось исцелить хотя бы щенка, который лежит у ворот дворца вашего величества, я и тогда уже считал бы себя самым счастливым из смертных! (В сторону.) Прости за лицемерие, господи!