Уильям Гилберт - Пензансские пираты. Микадо. Гондольеры

Я отличу в поэзии эмали от камелии,
В балете я не спутаю идиллию с Коппелией,
Мне ведомо отличие Гомера от Горация,
Горация от Гроция и Гроция от грации;
Я понял соответствие параболы и фабулы,
Прочел я в библиотеке все в мире инкунабулы,
И в музыке такие мне способности дарованы,
Что знаю я мелодии Моцарта и Бетховена.

Ему такие в музыке способности дарованы,
Что знает он мелодии Моцарта и Бетховена.

Я знаю геологию, а также астрономию,
Я изучил все косточки и жилки в анатомии.
Короче, нет сомнения и нет другого мнения:
Я — генерал-майорское сплошное воплощение.

Короче, нет сомнения и нет другого мнения:
Он — генерал-майорское сплошное воплощение.

Хотя пока не выиграл я ни одной баталии,
Я знаю все сражения от Цезаря и далее,
Я знаю всех воителей от Канн до Севастополя —
Кто вышел победителем и где кого ухлопали.
Когда пойму я разницу меж пушкой и винтовкою,
Вести войска в сражение сумею очень ловко я:
Тогда-то буду признан я за воинского гения,
За генерал-майорское сплошное воплощение.

Тогда-то будет признан он за воинского гения,
Он — генерал-майорское сплошное воплощение.

В военном деле выучил, наверно, все на свете я —
От подвигов Ахилловых до нашего столетия.
Короче, нет сомнения и нет другого мнения:
Я — генерал-майорское сплошное воплощение.

Короче, нет сомнения и нет другого мнения:
Он — генерал-майорское сплошное воплощение.

Оставьте труд пиратский свой,
Он — грязь и срамота.
Так мне ль остаться сиротой?
Я — круглый сирота.

Он — сирота?

Да, сирота.

Как грустно — сирота.

Здесь дочери мои,
Отрада в них моя.

Бедняга!

Неумолимою судьбой
Я осужден быть сиротой.
Удел ужасен мой:
Я осужден судьбой
Быть круглым сиротой,страдальцем-сиротой.

Бедняга!
О да, несчастен он:
Судьбой он осужден
Быть круглым сиротой, страдальцем-сиротой.

Он — сирота!

Он — сирота!
Мы — добрые сердца,
Жалеем мы отца,
Который осужден быть круглым сиротой.

Я очень печальную повесть
Сейчас им придумал на совесть,
Чтоб дочек моих не забрали
Они в океанские дали.
Когда б не моя небылица,
Пришлось бы мне с ними проститься.
Затем-то придумал на совесть
Я эту печальную повесть.

То — очень печальная повесть,
Она пробудила в нас совесть,
А то б его дочек мы взяли
С собой в океанские дали.
Обязаны мы постыдиться,
Не дать ему с ними проститься.
Ведь в нас потревожила совесть
Такая печальная повесть.

Хоть наше ремесло
Порой включает кражу,
Мы — не сплошное зло,
Мы не совсем преступны даже.
Хоть мы живем войной,
Ее мы склонны устыдиться.
Что значит путь земной
Коль в нем не слышен звук цевницы?

Поэзия, души приют!
Смягчаешь ты пиратский труд.
Привет, божественный глагол:
Наш труд с тобой не так тяжел.

Итак, вы свободны, мы благородно вас отпускаем,
И почетными членами нашей команды мы вас избираем.

Он — круглый сирота

Он — круглый сирота.

Вот как полезно иногда
Быть круглым сиротой.

Ура! Он — круглый сирота!

Счастливый день, счастливый час!
Пираты отпустили нас.
И мы, наверно, наконец
Пойдем не с ними под венец.

О, Фред, не отвергай моих молений!
Перед тобой склоняю я колени!

Да, вспомни Рут, склонившую колени.

Прочь, ты ведь мне лгала!

Да, прочь, она лгала.

Меня не отвергай!

Ее не отвергай!

Прочь, мне лгала ты!

Ему лгала ты!

И вот расплата!

И вот расплата!

Юным девушкам почтение
Мы оказывать обязаны.
Мы могли без промедления
Обвенчаться безнаказанно.
Но навязывать условия —
Это было б верхом низости,
Хоть и доктор богословия
Проживает тут поблизости.

Отец, утри свою
Слезу с усталых глаз,
Что видели в бою
Пальбу и смерть не раз.
Заботой окружим
Мы все теперь тебя.
Мы все с тобой скорбим,
Коль плачешь ты, скорбя.

Зачем встаешь с постели
Ты в этот поздний час?
Уж звезды заблестели,
Закат давно угас.
Чего тебе не спится
В сырую эту ночь?
Ты можешь простудиться
И тяжко занемочь.