Владимир Пресняков - Паб

Второй Элвис.И что?

Первый Элвис.И то — ничего не будет! (Надевает штаны, нервничает.)

Второй Элвис.Да?

Первый Элвис.Да! Только если ты...

Второй Элвис.Что?

Первый Элвис.Только если... (Снова спускает штаны.)

Второй Элвис.Что?

Первый Элвис.Может, я тогда... давай я тебя...

Второй Элвис.Нет... я не могу... у меня, я наелся, наелся в ресторане, я так и рассчитывал, ты не подумай, что это я из-за того, что ты, что мы... нет, это, я просто нажрался, и, это, — тебе будет неприятно, мне будет неприятно, в общем... да...

Первый Элвис.Мне будет неприятно...

Второй Элвис.Да... (Резко привстает, начинает надевать штаны.)

Первый Элвис.Надо же...

Второй Элвис. (Останавливается.) Что?

Первый Элвис.Я раньше думал, думал, что у меня действительно ничего нет... а так, получается, раз я в чем-то уверен... значит, у меня есть вера... раз я уверен...

Второй Элвис.Уверен?

Первый Элвис.Да.

Второй Элвис.Точно?

Первый Элвис.Да.

Второй Элвис продолжает одеваться.

Первый Элвис.Ты знаешь, я работаю в женском журнале, сейчас я работаю в женском журнале, я придумываю для них тесты, тесты, по которым можно определить, как правильно питаться, чем заниматься, как изменить жизнь к лучшему...

Второй Элвис.И что?

Первый Элвис.Я ничего в этом не понимаю... ничего, ровным счетом ничего, а мне говорят: делай побольше ссылок на всякие восточные учения, это модно, этому поверят... кто-то раскрутил, понимаешь, кто-то раскрутил в сознании людей, что быть счастливым — это хорошо, что есть свинину нельзя... вот я отлично понимаю, что все это сделал кто-то... обычный, такой же, как я, ты... я это понимаю, понимаю и все равно не могу... ничего не могу поделать... я должен соблюдать определенную модель поведения, которую придумали, утвердили, раскрутили... я живу, значит уже выполняю чью-то волю, может быть абсолютно бессмысленную, пустую, но я не могу выйти за рамки этой игры, я часть ее, и чем больше я понимаю, что никаких правил нет, тем больше я несчастен!..

Второй Элвис.Все дело в продюсере...

Первый Элвис.Да?

Второй Элвис.Конечно! Чем сильнее продюсер — тем меньше сомнений! И в себе, и во всем, что тебя окружает... точно как в кино... Наша жизнь очень напоминает кино, — когда нужно запустить какой-то проект, обязательно появляется мощный продюсер... Я уверен, что всю нашу жизнь тоже запустили... как проект... было много вариантов, — как развиваться, зачем, во что верить... был выбор... но — пришел мощный продюсер, и все, — веками миллионы людей не едят свинину и молятся головой к закату...

Первый Элвис.К восходу...

Второй Элвис.Да? (Резко смеется.) Забыл...

Первый Элвис.Сбой в программе!.. (Смеется.)

Второй Элвис.Не страшно... ведь есть ты... Рядом всегда найдется тот, кто напомнит... Вот если и ты забудешь, если вдруг все на какое-то мгновение, все все забудут!

Первый Элвис.А может...

Второй Элвис.Что?

Первый Элвис.Прямо сейчас взять и забыть... все...

Второй Элвис.И выключить свет...

Первый Элвис.И выключить свет...

Второй Элвис.Все равно — Он все увидит...

Первый Элвис.Он все увидит... все равно...

Большая фиолетовая комната, огромная кровать-аэродром в стиле «Хай-тек». На кровати сидит женщина средних лет с большими, горящими от радости глазами. На краю кровати сидит солдат. Солдат молчит, женщина смотрит на солдата как на чудесное сказочное существо, которое случайно залетело к ней на кровать. Солдат начинает снимать армейские ботинки.

Женщина.Не надо...

Солдат смотрит на женщину хитрым взглядом, ухмыляется.

Женщина.Останься в ботинках... прыгай, прыгай ко мне!

Солдат прыгает к женщине, стягивает с себя форму.

Солдат.Они грязные, пропахнем...

Женщина.Хорошо... Хорошо...

Солдат не может расстегнуть брюки, нервничает.

Солдат.О господи, что ж такое!

Женщина.Не надо!

Солдат.Что?

Женщина.Не говори так...

Солдат.А что такое?

Женщина.Это не то место, чтобы так говорить!

Солдат.Да, ну ладно... просто, я же не в таком смысле, я просто что штаны не расстегиваются...

Женщина.Заткнись...

Солдат (растерянно). Хорошо... это... можно я сниму ботинки?..

Женщина.Нет!

Солдат.Хорошо... да... просто, у меня грибок... грибок на ногах... они чешутся, а в ботинках не почесать...

Женщина.Грибок?

Солдат.Да... это от кроссовок... я постоянно ходил в кроссовках... еще до армии... постоянно в кроссовках... это, оказывается, вредно... ноги не дышали, ноги должны дышать... можно?

Женщина.Нельзя... (Женщина гладит шрам на животе солдата) . Шрам?.. От чего?

Солдат.Да... отец напивался абсента и метал ножи, как Хемингуэй, только тот метал их в бильярдный стол, а отец в меня!

Женщина.Он писатель?

Солдат.Кто?

Женщина.Твой отец.

Солдат.Писатель... какой он писатель! Нет... Он водитель, водитель автобуса...

Женщина.Ты его ненавидишь?

Солдат.Я его ненавижу! Он метал в меня ножи!.. Он отрастил бороду, стал рыбачить, пить абсент и метать ножи, он все делал, как этот Хемингуэй, которого он обожал!

Женщина.Водитель автобуса обожал Хемингуэя? (Смеется.)

Солдат.Да. А что такого?

Женщина.Нет... просто... это так опасно, когда водитель автобуса обожает Хемингуэя... Он понял все по-своему, и ты чуть не погиб...

Женщина лижет живот солдата, медленно расстегивает его штаны.

Солдат.Я бы все равно не погиб (ржет)... я заговоренный!

Женщина.Заговоренный?..

Солдат.Я по стеклу хожу, в электрочайник палец засовываю, — и ничего...

Женщина наконец спускает штаны с солдата, удивленно разглядывает его стрип-плавки «Calvin Kleine».

Женщина.Что это?

Солдат.Клевые, да?! Увольнительные плавки, — я их так называю, всегда в увольнение надеваю...

Женщина.А что, вам белье... солдатское белье вам не выдают?

Солдат.Выдают, но в увольнение я свои надеваю... красивые...

Женщина.Мне не нравится! Не нравится мне твое белье!

Женщина отталкивает солдата.

Солдат.А чо?

Женщина.Бред какой-то, — «снимаешь» солдата, а он — в дорогом белье. Ты не настоящий солдат!