Сергей Николаев - Комиссары

Ардашев и Ольга уходят. Некоторое время на сцене никого нет. Из соседней комнаты слышен стук. Быстро входит К р у т о я р о в.

К р у т о я р о в (снимая портупею) . Кто же взорвал эшелон? Кто?!

В дверь соседней комнаты снова стучат.

Кто там еще? (Подходит к двери. Отпирает.) Вы?.. Вы еще здесь?

Из комнаты, чуть пошатываясь, выходит А л ь б и н а.

А л ь б и н а. Зачем вы заперли меня?

К р у т о я р о в. Где Ардашев?

А л ь б и н а. Откуда я знаю…

К р у т о я р о в. Минуту… (Уходит.)

Альбина бесцельно бродит по комнате. Остановилась перед окном, распахнула его.

А л ь б и н а. Зачем, спрашивается, живу? Зачем? (Подошла к столу.) Ужасно трещит голова. (Налила вина.) Как кровь… Кровь земли. (Залпом выпивает. Взгляд ее падает на портупею, забытую Крутояровым.) А если…. если… (Лихорадочно вынимает револьвер.) Ведь это же совсем не больно… Раз — и все… (Медленно поднимает револьвер к виску. Вдруг слышит чьи-то голоса.) Кто-то идет…

Альбина уходит в соседнюю комнату. Входят К р у т о я р о в и А р д а ш е в.

К р у т о я р о в. На место происшествия послан подполковник Швецов и его люди. Мне приказано ждать распоряжения здесь. Кто же мог взорвать?..

А р д а ш е в. Разрешите доложить?

К р у т о я р о в. Да.

А р д а ш е в. Объяснения Беловой — подозрительны, более того, ее поведение…

К р у т о я р о в. Нужно заставить ее говорить.

А р д а ш е в. Я отпустил Белову…

К р у т о я р о в. Как?

А р д а ш е в. Она связана с подпольем. Отпустив, я приказал установить круглосуточное наблюдение за ее квартирой. В конце концов она должна выйти на связь, и тогда…

К р у т о я р о в. Пожалуй, вы правы…

В соседней комнате выстрел.

Что за черт… (Распахивает дверь и пятится.) Это Альбина… Она сказала… мы вчерашний день…

Тюремная камера. На нарах — М а р к о в, он что-то пишет. Задумывается, снова пишет. Рядом, на полу, на соломенной подстилке — И в а н. В маленькое, зарешеченное окно виден клочок голубого неба. С улицы доносятся глухие орудийные раскаты.

И в а н. Ишь, как пушки палят… Видно, наши совсем близко… Эх, сейчас бы туда, дал бы я перцу этим гадам…

М а р к о в (закончив писать) . Вот что, Иван… Выйдешь на свободу, это письмо, эти стихи передашь Нине Ивановне и скажешь ей…

И в а н. А вы, Алексей Васильевич?

М а р к о в. Мне отсюда не вырваться… Если белые будут отступать, меня расстреляют…

И в а н. То есть как?..

М а р к о в. А так… ты лучше слушай… Увидишь Нину Ивановну, скажешь, чтобы не очень убивалась… И еще скажешь…

И в а н. Никуда я от вас не уйду. Вот увидите…

М а р к о в. Не говори глупостей… Тебе еще жить да жить.

За дверью камеры чьи-то шаги.

И в а н. Кто-то идет.

М а р к о в (передавая Ивану написанное) . Спрячь…

И в а н. Я сказал, что…

М а р к о в. Спрячь, тебе говорят… И не вздумай…

Загремели железные замки, и в темный проем двери втолкнули оборванного, окровавленного К у ж н у р о в а. Он тут же рухнул на каменный пол. Марков и Иван не узнают его.

Т ю р е м н ы й н а д з и р а т е л ь. Принимайте еще одного.

Двери камеры захлопнулись. Марков наклонился над распластавшимся на полу человеком.

М а р к о в. Товарищ… Товарищ…

Кужнуров не отвечает.

И в а н. Он, видно, ранен.

К у ж н у р о в (очнувшись) . Кто… Кто здесь?

М а р к о в. Свои.

К у ж н у р о в (узнав Маркова) . Алеша, ты?..

М а р к о в. Сергей Петрович!

И в а н. Товарищ Кужнуров?!

М а р к о в. Ранен?

К у ж н у р о в. Есть малость… Вот где нас судьба свела… Давно здесь?

М а р к о в. Три недели… А ты-то сюда как попал? Ты же ушел с ротой…

К у ж н у р о в. Была рота… Попали в окружение… Несколько часов дрались… а потом… в общем, в живых осталось несколько человек… Когда очнулся, над головой небо… небо и звезды… Попытался встать, не смог… и снова потерял сознание. А потом пять суток добирался до татарской слободы… Ночами шел, днем отсиживался в лесах да придорожных канавах… В слободе меня и схватили.

И в а н. А Марина… что с Мариной?

К у ж н у р о в. Если бы знать…

И в а н. Вы ее так и не встретили?

К у ж н у р о в. Встретил, Ванюша, а поговорить не удалось. Арестовали. Вот так, Алексей Васильевич. Потом допросы, потом… Ты лучше расскажи о себе.

М а р к о в. А что рассказывать? Схватили на пристани. Адамов донес…

К у ж н у р о в. Не послушался ты меня тогда. А зря… Но Адамов меня не удивляет, а вот Ардашев… пошел на службу к белочехам… Нацепил погоны, сволочь, и хоть бы что… Увидел меня, глаза спрятал, а я не выдержал и плюнул ему в харю. Гад ты, говорю, предатель… А он мне — вы еще пожалеете, Кужнуров…

М а р к о в. Так и сказал?

К у ж н у р о в. Да что ему оставалось?

М а р к о в (улыбаясь) . Пожалуй, он прав, Сережа. Придется тебе у него просить прощения.

К у ж н у р о в. Ты что, спятил? Чтобы я у него… у предателя?..

М а р к о в. Он не предатель… Его оставили в городе для выполнения особого задания.

К у ж н у р о в. Вот оно что? А я-то думал…

М а р к о в. Бывает.

К у ж н у р о в (обиженно) . И ты тоже хорош… Не предупредил. Или не доверял?

М а р к о в. Так было нужно.

За окном снова выстрелы.

И в а н. Опять стреляют. Еще ближе.

К у ж н у р о в. Да… Вот, Алексей Васильевич, как все обернулось. Недавно был комиссаром, командовал ротой, а теперь…

М а р к о в. Мы знали, на что идем…

К у ж н у р о в. Думаешь, смерти боюсь? Нет же… Страшно другое… Вот ты будешь жить в сердцах своих детей, внуков, правнуков, а я?.. Что останется после меня? Много лет я любил одну девушку. Если бы ты знал, какая она была красавица. Стройная, волосы золотистые, и глаза как весеннее небо… А как она пела!.. И она меня любила. А вот устроить жизнь не смог.

М а р к о в. Почему?

К у ж н у р о в. Так сложилось… Сначала война… потом ранение… А сейчас встретились для того, чтобы потерять друг друга навсегда… Вот так-то, дорогой ты мой человек… Так-то… Что глядишь?

М а р к о в. Ничего. На тебя гляжу, думаю.

К у ж н у р о в. О чем?

М а р к о в. О будущем.

К у ж н у р о в. Какое оно будет, будущее?

М а р к о в. Необыкновенное… И я верю, что даже если завтра нас не будет, дело, начатое нами, продолжат другие… И они не забудут нас, потому что мы отдали им все, что могли. Такое забыть невозможно.

К у ж н у р о в. Ты хорошо сказал… Но, может быть, нам рано петь по себе панихиду. Слышишь, Красная Армия у города. Нас еще выручат.

Умолкает. Задумывается. Вдруг откуда-то с улицы слышится ему тихое девичье пение: