Исидор Шток - Пьесы

На кухню входит Ч у р и н.

П р а с к о в ь я. Вы еще здесь?

Ч у р и н. Здесь.

П р а с к о в ь я. Пимен Федорович, у вас нет учебника географии? Или атласа? Виталик не велит рыться в его книгах.

Ч у р и н. Для какого класса?

П р а с к о в ь я. Все равно. Лишь бы там была республика Мали. И узнайте, пожалуйста, если отправить телеграмму, большую такую, сколько это будет стоить.

Ч у р и н. Но ведь Елена Антоновна вот-вот вернется.

П р а с к о в ь я. Вы думаете, нет смысла? «Она часто совершала бессмысленные поступки». Тем более что бо́льшую часть республики Мали занимает пустыня Сахара. Бедному почтальону придется бежать с моей телеграммой в руке через всю пустыню. Вы извините, что я вас принимаю здесь, на кухне, такая адски неприбранная, в таком инфернальном виде. Позднее обязательно заходите. (Теснит его к двери.)

Старик идет к выходу, надевает кепку, вдруг срывает ее с головы и бросает об пол.

Ч у р и н. Я здесь останусь… Здесь!

П р а с к о в ь я. Как это?

Ч у р и н. Некуда идти, вот как! Прасковья Дмитриевна, голубчик, помогите мне…

П р а с к о в ь я. Опять что-нибудь с Викторией Викторовной?

Ч у р и н. Ужасное настроение! Тоскует. Сорок пять лет прожили на Арбате, кругом знакомые, а тут пустыня. Магазин за три километра. Под ногами ямы, страшно ходить.

П р а с к о в ь я. Сейчас-то светло.

Ч у р и н. А вечером?

П р а с к о в ь я. Вечером будет иллюминация.

Ч у р и н. Она не хочет здесь жить, ей не нравится. Она привыкла к коммунальной квартире, там собираются вечерами на кухне, обсуждают, ссорятся, мирятся… Поедемте сегодня попозднее в центр на сто тридцать девятом автобусе до гостиницы «Украина», а оттуда пешком в Кремль, посмотрим на иллюминацию.

П р а с к о в ь я. Сегодня я не смогу.

Ч у р и н. Такой праздник! Салюты, воспоминания. А вы с горшком дома. Бросьте! Всюду люди танцуют, веселятся, стреляют — заметьте, не друг в друга, а в воздух, холостыми.

П р а с к о в ь я (устало) . Нет, Пимен Федорович, вы уж простите, вы уж без меня поезжайте. А я тут буду. Маленький мальчик не вполне здоров, лежит в гордом одиночестве, а температура нормальная.

Ч у р и н. Племянники ваши…

П р а с к о в ь я. У них много дела, им нужно…

Ч у р и н. Им нужно, а вам не нужно? Им нужно отдыхать, веселиться, праздновать. Невестке вашей Елене Антоновне нужно сидеть во всех президиумах, расточать улыбки и призывать следовать нашему примеру, где женщина свободна и равноправна. И в это же время заставлять вас стирать трусики ее сыну, мыть тарелки за ее дочерью, выносить горшки за ее внуком. Удивительно!

П р а с к о в ь я. Замолчите, шут! Да как вы смеете так говорить об Елене Антоновне?! «Ее глаза метали молнии». (Смеется.) Ее дети, ее внук! Это мои, понимаете, мои дети. И мой внук. Они и есть моя семья, другой у меня нет. А вы бестактный старик. И вообще мы вас только полгода знаем, а на Арбате никогда не встречали. Еще неизвестно, откуда вы тут появились.

Ч у р и н. Я шестьдесят лет живу в Москве. Мы с Викторией Викторовной…

П р а с к о в ь я. Ладно! «Склонность к преувеличениям была ей свойственна». А вы не трогайте людей. Да, Елена часто выступает на собраниях, она борец за мир и объездила весь свет. Ну и что же? А сколько раз она собой рискует, в Бамако какое-то летит, на Кубу, в Хельсинки, в Мексику… А в войну она знаете кем была?

Ч у р и н. Знаю-знаю — телефонисткой.

П р а с к о в ь я. Инженером — начальником связи фронта, а не телефонисткой. Вот поглядите, пока ее нет, сколько пришло поздравлений и приглашений. Из Союза общества дружбы, из румынского посольства, из Кремля… Просят пожаловать с супругом в Большой Кремлевский дворец. А вас просят пожаловать с супругой в Большой Кремлевский дворец? Фиг!

Ч у р и н. Только одно поздравление получил из жилищной конторы…

П р а с к о в ь я. Успокойтесь, меня тоже не поздравляют. Даже жилищная контора. Позднее, возможно, управлюсь и зайду.

Ч у р и н. Пожалуйста!

П р а с к о в ь я. Честь имею. «Она величественно кивнула ему в ответ».

Ч у р и н ушел.

П р а с к о в ь я (складывает в таз посуду, ставит под кран, моет, а затем, насухо вытерев тарелку, изо всей силы бросает ее об пол. Потом начинает тихонько плакать) . Ки-ки-мора…

Г о л о с. Ну вот, теперь заплакала. Зачем разбила тарелку? Зачем обидела старика?

П р а с к о в ь я. Не твое дело.

Звонки и голос Ангелейко: «Простите, пожалуйста, не здесь случайно живет Потапова?» И ответы: «Нет, случайно не здесь», «Здесь нет такой», «Поднимитесь выше», «Как раз над нами», «Нет, напротив». Раздается звонок в эту самую квартиру. «Не здесь случайно живет Потапова?»

(Открывает дверь.) Я Потапова.

А н г е л е й к о (появляется в дверях). Какая же вы Потапова?

П р а с к о в ь я. А я говорю, я Потапова. Мне лучше знать…

Т а т ь я н а И в а н о в н а А н г е л е й к о входит в квартиру. Ей за шестьдесят. Выглядит она картинно, как на художественной выставке: поверх пальто два ордена и медаль, платок с крупными розами. Говорит мягко, напевно. У нее ясные молодые глаза, обладающие иногда прямо-таки гипнотической силой. Она женщина скромная, деревенская, часто бывающая в больших городах и знающая свою славу.

А н г е л е й к о. Какая же вы Потапова? (Вытирает ноги о половик, заходит в комнату, видит на стене портрет. Показывает на него.) Вот она.

П р а с к о в ь я (любезно) . Елена Антоновна в Бамако. Недалеко от пустыни Сахары. Садитесь, пожалуйста.

А н г е л е й к о (грозно) . Когда вернется?

П р а с к о в ь я. Сами не знаем.

А н г е л е й к о. Скажи пожалуйста, все в Москву, она из Москвы! (Осматривается.) Ничего квартира. Давно переехали? Недавно. Далеко! Рубль восемьдесят за такси уплатила. Еле нашла. От гостиницы «Украина». Утром прилетела. Я ее давно знаю. Еще год назад вместе в Гавану летели. Сахарный тростник их учили выращивать. Обратно на грузовом теплоходе «Три богатыря». Капитан у нас там знакомый попался. Бравый человек. Эх, жалко, не застала, надо было телеграмму подать. Так ведь сама не знала. Вчера вечером прибегает предисполкома Загоруйко, слыхала?.. Срочно в Москву! В Кремль на прием. Телевизор сегодня смотрела?.. Я на правой трибуне во время парада стояла. Заметила? Ноги отнимаются. Теплую ванну приняла в гостинице «Украина». Негров там видимо-невидимо. Думала, с ней на прием поеду. А ты чего тут? Я звеньевая с колхоза «Вперед», слыхала, на Мелитопольщине? Товарищ Ангелейко Татьяна Ивановна. Народный контролер. Ну, веди по квартире, показывай. Мне Елена Антоновна самый близкий друг. Говорила она тебе?.. То-то, что говорила. Так… это, значит, у вас главная комната, все твои племянники ушли, там ребенок — мальчик. Так… Ушли, значит, тебя с ребенком и с грязной посудой оставили. Мальчик-то здоровый? А ну, покажи… Не спит? (Заглядывает в дверь.) В кубики играет. Картина ясная. А у тебя чего нос красный?