Стив Каплан - Скрытые инструменты комедии

Что бы вы ни думали обо «Всех моих детях» вообще и об Эйдане в частности, давайте сосредоточимся на том, что нам сообщают об этих героях.

Первое, что стоит заметить, глядя на людей в мыльных операх: они не просто хороши собой, они почти сверхъестественно красивы. Таких людей в природе не существует. И сочетание текста, режиссуры и актерской игры направлено на то, чтобы сообщить нам о некоем наборе специфических качеств героев. После просмотра этого отрывка я всегда задаю вопрос своим слушателям: «Как вы считаете, какие черты своего героя старается передать актер, играющий Эйдана?» После обмена ехидными замечаниями (ненавистники всегда найдутся) они все же, как правило, отвечают: «Он сильный».

А быть сильным — это хорошая черта или плохая? Хорошая, правда?

«Он неравнодушный».

И снова хорошее качество, правда?

«Он способен на чувство».

«Он заботливый».

«Он мужественный».

«Он пылкий».

Он чуткий или равнодушный?

«Чуткий».

Мы видим его ум или глупость?

«Ум».

Итак, посмотрим: сильный... неравнодушный... заботливый... мужественный... пылкий... чуткий... умный... А теперь, милые дамы, не кажется ли вам, что это портрет вашего спутника жизни, ну просто вылитый он? [9] Этот момент обычно сопровождается смехом всех присутствующих женщин. И знаете, мужики, смеются они очень громко. — Прим. авт. »

Неужели нет? Никогда бы не подумал.

А теперь на секунду вернемся к нашему стоп-кадру.

КЕНДАЛЛ

Значит, ты действительно вернулся из-за меня...

Эйдан направляется к ней, останавливается и произносит с большим чувством.

ЭЙДАН

Да.

КЕНДАЛЛ

(поднимается, подходит, становится перед ним)

Эйдан, я не убивала Майкла.

Пауза.

ЭЙДАН

(глядя ей прямо в глаза)

И что, я просто должен тебе поверить?

Камера задерживается на ЭЙДАНЕ, музыка нарастает и...

Немного сориентируем читателей. Наступает поистине напряженный момент, когда наш Герой, Эйдан, оказывается лицом к лицу с Кендалл. Поверит он ей или нет? В поисках ответа он смотрит ей в глаза. В аудитории обычно присутствует несколько режиссеров. Итак, я нахожу режиссера и задаю вопрос: «На каком уровне находятся глаза Эйдана? Куда направлен его взгляд?» Обычно они отвечают: «Он смотрит ей в глаза». Все верно. Этот сверхъестественно красивый парень беседует с этой сверхъестественно роскошной женщиной, на которой, как мы помним, блузка с вырезом «до пят». И куда же он смотрит?

Прямо ей в глаза.

И никуда больше.

Может быть, дело все-таки во мне. Потому что, знаю, на его месте я бы все-таки заглянул... Ну хоть на мгновение! Ну не так, чтобы беспардонно или назойливо. Ведь я давно и счастливо женат, но на его месте я бы... Ладно, признаюсь, черт меня побери... ладно, идите вы все к чертовой матери... Я бы заглянул!

Я бы заглянул... ПОТОМУ ЧТО Я ЧЕЛОВЕК! Потому что все мужчины поступают именно так. Они заглядывают. Да ладно, даже если вы женаты... вы ведь тоже заглянете, ну хоть чуть-чуть... Разве не так? То есть разве я один такой?

Какой бы важной и напряженной ни была ситуация, каким бы верным, моногамным и счастливым в интимных отношениях он ни был, мужчина обязательно заглянет! Вот почему «мыло» — такая поучительная вещь! Эйдан не заглядывает, потому что ему это не нужно. Потому что если он и не абсолютный идеал, то очень близок к нему. Что произошло бы с этой напряженной эмоциональной сценой, если бы он все-таки заглянул? Ну так слегка, как подросток, украдкой... Как сделал бы Боб Хоуп или Вуди Аллен? Ответ прост. Это превратилось бы в комедию.

Но Эйдан не из тех. Эйдан никогда не заглянет туда, потому что ему это не нужно. Потому что он — то, к чему мы все должны стремиться. Но не то, что мы есть на самом деле. Все эти люди в мыльных операх во многом лучше нас. Они супергерои, они обладают качествами, которых у нас нет. Актеры, играющие таких персонажей, незаметно подсказывают нам: посмотрите на нас, мы ведь не просто хороши собой. Посмотрите, насколько мы ранимы, как мы страдаем, как глубоко чувствуем, какие мы умные. И зрители, сидя дома, фантазируют: «Вот бы мне такого парня!», «Вот бы моя жена так выглядела!» Да, у них есть недостатки, но это обычно трагические недостатки, ввергающие вас в глубокую печаль и рвущие сердце на части. Все правильно, потому что мыльные оперы и не стремятся к реальности, они стремятся к драматизму. И суть драмы состоит в том, что она помогает нам мечтать о том, кем мы могли бы быть — кем мы можем быть [10] Прежде чем распрощаться со «Всеми моими детьми», я хочу поделиться с вами концовкой сцены с Кендалл и Эйданом. Она такова: ЭЙДАН Поверить тебе? КЕНДАЛЛ А разве это так трудно? ЭЙДАН Ты мне солгала, ты от меня отвернулась, ты меня оттолкнула, ты сказала, чтобы я от тебя отказался. КЕНДАЛЛ Да, но ты все-таки здесь. Значит, всем международным гангстерам, убийцам и секретным войнам ты все-таки предпочел меня. Мне особенно нравится эта строка: «Всем международным гангстерам, убийцам и секретным войнам ты все-таки предпочел меня!» Но только не рассказывайте моей жене, она ненавидит, когда я посмеиваюсь над ее любимым «мылом»! — Прим. авт. .

Несколько лет назад, еще живя в Нью-Йорке, я оказался на Таймс-сквер. Мне понадобилось убить пару часов до назначенной встречи. Было морозно, шел снег, мне захотелось спрятаться от холода, и я нырнул в кинотеатр, где шел фильм «Рокки» (Rocky). Не уверен, какой именно — может, «Рокки-16»? Помню только, что именно в этой серии Дольф Лундгрен буквально душу вытряс из Рокки, и последнему пришлось ехать в Россию на матч-реванш, чтобы сохранить свой титул. Проходит примерно две трети фильма, и мы видим тренировку Рокки — помните, громкая рок-песня играет в сценах, где Рокки качает силу, обретает «Взгляд тигра» или что там еще ему нужно? В нарезке — целый калейдоскоп кадров с тренировками в России: вот он бежит, вот он страдает, вот он истекает п`отом, вот он весь как на иголках. Я был потрясен, обнаружив, что начал плакать. Неожиданно меня пронзила мысль: сижу тут в тепле, на меня не каплет, чего я беспокоюсь? Но вот я сижу в зрительном зале и смотрю, как Рокки бегом взбирается на гору, где он УТОПАЕТ ПО ГОРЛО В СНЕГУ, но нет, он бежит все выше и выше, черт побери, он бежит сквозь снег и стужу , а я все сижу в кинотеатре на Таймс-сквер, уже все глаза выплакал из-за этого парня и говорю про себя: «Рокки, ты их сделаешь» и «Вот бы мне так же!» Почему? Посмотрите на меня: не такой уж я фанат общефизической подготовки (об этом вы можете догадаться, взглянув на мой портрет в конце книги). Так все же — почему?

Потому что драма помогает нам мечтать о том, кем мы можем быть.

Драма помогает нам мечтать о том, кем мы могли бы стать: хорошо бы стать таким же неунывающим, как Рокки, или таким же отчаянным, как Джеймс Бонд, или таким же отважным, как Джек Бауэр [11] Джек Бауэр — главный герой американского телесериала «24 часа» (24), вымышленный агент вымышленной спецслужбы. Исполнитель роли — Кифер Сазерленд. — Прим. перев. . А разве плохо быть таким же чутким — или сексуальным, или ярким, — как врачи в сериале «Анатомия страсти» (Grey’s Anatomy)?