Стив Каплан - Скрытые инструменты комедии

Драма помогает нам мечтать о том, кем мы могли бы стать, а комедия помогает на жить такими, какими мы есть на самом деле .

Комедия помогает нам жить такими, какими мы есть на самом деле. Ведь если драма верит в человеческое совершенство, то комедия преспокойно существует в осознании человеческих несовершенств: беспокойства, неловкости, какой-то невнятности, неуверенности в себе. Все это существенные атрибуты комедии. Разве такое описание не характеризует нас всех? И если драма способна описать, как один из нас с трудом продирается сквозь темную ночь собственной души, то комедия видит ту же ночь, но отмечая при этом, что мы все в том же халате, который не снимали уже несколько дней подряд, прямо из банки наворачиваем комковатое арахисовое масло, сидя у телевизора и внимательно наблюдая за перипетиями судебных дел Судьи Джуди [12] Джудит Шейндлин — американский адвокат, судья, телеведущая и писатель, известная широкой публике как ведущая собственного шоу «Судья Джуди» (Judge Judith) с 1996 года по настоящее время. — Прим. перев. . Это все еще темная ночь, но комедия делает ее более сносной потому, что позволяет легче смотреть на многие вещи вообще и на нашу жизнь в частности. Понимать, что все познается в сравнении.

Дело в том, что комедия видит все наши изъяны, слабости и неудачи, однако не ненавидит нас за них. Потому что наличие недостатков и слабостей означает, что ты человек.

Комедия говорит правду. И, конкретнее, комедия говорит правду о людях .

Юмор присутствует во всем том малом, что делают люди. Если вы покажете им, как они выглядели, когда сделали то, что сделали, они будут смеяться.

Комедия говорит правду.

Комедия — это искусство говорить правду о том, как быть человеком. Кто-то может усомниться в правильности этого утверждения, отметив, что драма тоже говорит правду о том, какие мы благородные, самоотверженные, бескорыстные или любящие. Но это не вся правда.

А правда в том, что:

У всех нас есть недостатки

Мы все бываем идиотами

У всех нас есть слабости

Все мы можем облажаться...

Какие-то недостатки драма скрывает, иные — корректирует, многие — превозносит, а остальные — оправдывает. Из драмы удаляется любой изъян Героя, если из-за него последний представляется грубым или смешным. Например, вы когда-нибудь видели постановку «Гамлета», в которой принц пукает? Конечно, нет. Потому что тогда это будет комедия, не правда ли? А с другой стороны, комедия вмещает в себя всю нашу человеческую природу и присущие ей грехи, нашу нелепую жизнь и ее глубокие горести с печалями, ни от чего при этом не отказываясь. Гениальность комедии состоит в том, что она любит род людской, не обязательно прощая его.

Итак...

Вы знаете, в чем состоит правда обо всех людях?

У всех нас есть недостатки.

Мы встаем. Идем в ванную. Берем зубную нить (ладно, может быть, не все это делают, но надо — всем ). Мы работаем, едим, спим и повторяем все снова на следующий день. По ходу дела мы где-нибудь портачим. Мы врем, лукавим, ошибаемся, блефуем. И каждый божий день мы все совершаем ошибки, множество мельчайших ошибок. Но некоторым из нас удается испортить все дело в огромных масштабах. А предельная лажа, неисправимый недостаток? Конечно, смерть. Мы умираем. Мы все умираем. Но именно в связи со смертью мы и начинаем понимать комедию. Не только комедию, но искусство в целом.

Борис Пастернак, русский поэт и романист, лауреат Нобелевской премии, однажды сказал: «Искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами. Оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь» [13] Доктор Живаго. Часть 3, глава 17. . Искусства бы не было, если бы мы не умирали. Если бы мы жили вечно, не было бы необходимости писать картины или стихи; мы бы думали, что еще успеем, доберемся до этого, ведь у нас вечность в запасе. В конце концов мы еще увидим эту конкретную поляну или гору, или напоем эту мелодию, или додумаем эту поэтичную мысль. Но на самом-то деле мы умираем, и искусство — наша попытка осознать и запечатлеть эту эфемерную (для нас, во всяком случае) реальность.

Поэтому вовсе не удивительно, что драматические и комические актеры «размышляют» о смерти совсем по-разному. Актер драматический смотрит на смерть человека и торжественно говорит: «Умер человек. Как грустно». Актер-комик, наблюдая то же самое событие, говорит несколько суховато: «Посмотрите, как он жил, как нелепо!»

Нелепо? Звучит грубовато и бесчувственно? «Возможно, — ответит наш комик. — Но посмотрите, как он жил! Он ведь знал, что умрет».

Мы знаем, что смертны, но как же мы живем? Помните, человек — единственное животное, которое осознает свою смертность [14] В этом месте кто-то из слушателей, в особенности в Лос-Анджелесе, иногда возражает: «Нет-нет. Вот у моей киски Путси такая интуиция» или «Моя собачка предсказала землетрясение в Нортридже». Но разве вы когда-нибудь видели кошку, снимающую деньги с пенсионного счета, или собачку, которая бы сказала: «Я таки вычеркну эту паршивую мышку-песчанку из своего завещания!»? — Прим. авт. . Мы, люди, единственные живые существа, обладающие практическими знаниями о собственной кончине. Но как же мы все-таки живем, невзирая на эти знания, на понимание того, что мы все умрем? Что же мы все-таки делаем? Мы что, сидим дома и сочиняем хокку, беззвучно проливая слезы?

Нет.

Каждый божий день мы просыпаемся и стараемся сделать нашу жизнь хоть немного лучше. Даже зная, что умрем, мы все-таки выходим из дома и по мере возможности стараемся не унывать.

Я знаю, потому что сам поступаю именно так. Сегодня я переделаю сотню дел, и все они направлены на то, чтобы стрелочка на моем личном счетчике счастья прошла еще одно деление в сторону полного блаженства и прочь от агонии. Сегодня утром я проснулся и воспользовался зубной нитью с привкусом корицы, чтобы люди, нашедшие мой высохший череп лет через двести, не только убедились в отсутствии предательского зубного камня, но и чтобы сам череп был приятен на вкус. Выходя из дома и направляясь на лекцию или семинар, я надеваю красивый костюм в полоску или брюки цвета хаки, чистую, хрустящую белую сорочку и белые кроссовки (отдаю дань Джерри Сайнфелду). Моя обычная семинарская процедура. Она меня радует, я чувствую себя хорошо, примерно так: «Великолепно, сегодня я буду говорить о комедии!» Каждое решение, принимаемое мной как сознательно, так и подсознательно, принимается с надеждой на то, что оно приблизит мою радость или умерит мой страх.

Все нами предпринимаемое делается с надеждой (порой обманчивой), что оно улучшит нашу жизнь. В одежде, которую сегодня надеваем, в выборе, который совершаем, заложена мысль о том, что все это улучшит нашу жизнь хоть на самую малость. Выбор сорочки или блузки на сегодня был сделан потому, что в ней мы почувствовали себя лучше (в той или иной степени), более привлекательными. Может быть, в этой сорочке удобно. А может быть, это моя «счастливая» сорочка. А может быть, просто она пахла не так скверно, как другие из огромной горы одежды, валяющейся на полу. Неважно. Все, что мы делаем, любое принимаемое нами решение — это попытка облегчить жизнь, улучшить ее.