Цезарь Солодарь - Ситцевый бал

Входит з а с т е н ч и в ы й.

З а с т е н ч и в ы й (с несвойственной ему решительностью) . Товарищ Тушечкин!

Т у ш е ч к и н. Потом. Я занят.

З а с т е н ч и в ы й (настойчиво) . Гришуха подождет. (Отнимает у него трубку и кладет на стол.) Вот какое дело, Тушечкин. Послезавтра играют «Спартак» и «Динамо». Вы, конечно, пригласите на этот матч Лидочку?

Т у ш е ч к и н (вскипел) . А по какому праву вы меня допрашиваете?

З а с т е н ч и в ы й. По такому праву, что на этот вечер приглашу Лидочку я.

Т у ш е ч к и н. Но я буду сидеть рядом с Альбертом Шестерневым! А что понимаете в футболе вы?

З а с т е н ч и в ы й. Я понимаю в волейболе. И даже играю на первенство общества. Послезавтра полуфинал. Если мы выиграем, команде присвоят первый разряд.

Т у ш е ч к и н. Бросьте. Я ее ввожу в большой спорт. (Берет газету.) Вот, изучаю результаты вчерашних соревнований по королеве спорта, чтобы, так сказать, эмоционально заразить Лидочку, а вы…

З а с т е н ч и в ы й (упорно) . А я послезавтра пойду с ней на волейбол.

Т у ш е ч к и н (углубляется в газету) . Я вас не слушаю!

З а с т е н ч и в ы й. И Лидочка убедится, что спортсмен — я, а вы только разглагольствуете…

Т у ш е ч к и н (заметив что-то в газете; отчаянно) . Нет-нет!

З а с т е н ч и в ы й (спокойно) . Да-да.

Т у ш е ч к и н (испуганно) . Я схожу с ума!

З а с т е н ч и в ы й. Возможно. Если учесть, что вы истребляете три пачки сигарет в день, ночи напролет заполняете таблицы по шестнадцати видам спорта, а утром начинаете утомительную охоту за звездами!

Т у ш е ч к и н (выронив из рук газету) . Ох… (Откидывается на спинку кресла.)

З а с т е н ч и в ы й (взволнованно) . Это я его довел! (Бросается к Тушечкину, безуспешно пытается привести его в чувство.) Павел Митрофанович! (Хватает телефонную трубку.) Гришуха, вызовите «скорую помощь»! Ваш друг лишился чувств! (Бросает трубку, снова трясет Тушечкина.) Павлуша! Павлик! Я никуда не пойду с Лидочкой…

На пороге появляется Л и д а.

Мне совершенно не нравится ваша Лида… Она мне просто отвратительна!..

Л и д а. Почему?

З а с т е н ч и в ы й (оглянулся) . Ох! (Покачнулся, вот-вот свалится рядом с Тушечкиным.)

Л и д а. Только без обмороков! Это недостойно мужчины.

З а с т е н ч и в ы й. То, что я… что вы слышали, — это ради… спасения человека…

Л и д а. Лгать еще недостойнее.

З а с т е н ч и в ы й. Но это ложь во спасение! (Показывает на Тушечкина.)

Л и д а. Что с ним?! Павел Митрофанович! (Бросается к Тушечкину, льет на него воду из графина.) Очнитесь, дорогой!

Т у ш е ч к и н (в полузабытьи) . «Дорогой…».

Л и д а. Очнитесь, Паша!

Т у ш е ч к и н (открывает глаза, слабым голосом) . Лидочка… Где вы?..

Л и д а. Здесь я! С вами…

Т у ш е ч к и н (сладостно) . Со мной…

Л и д а. Что случилось?

Т у ш е ч к и н. Я увидел ваш портрет… (Тянется к газете.) И мне… показалось, что я сошел с ума… Не мог себе представить, что вы…

З а с т е н ч и в ы й (выхватывает газету) . «Лидия Зуева, установившая вчера новый рекорд в беге с барьерами…».

Л и д а (Застенчивому) . А вам не кажется, что вы сошли с ума?

З а с т е н ч и в ы й. Еще что! Я как увидел вас, сразу понял, что вы спортсменка…

Т у ш е ч к и н (мигом пришел в себя) . Врет! Врет!

З а с т е н ч и в ы й. И боялся заговорить с вами: ведь я-то всего волейболист второго разряда…

Т у ш е ч к и н. Ложь! Все ложь!

Л и д а (сурово) . Посмотрите ему в глаза. (Застенчивому.) Идемте, Игорь.

З а с т е н ч и в ы й (не веря своему счастью) . Но у меня только второй разряд.

Л и д а. Тушечкину полезно побыть одному. Идемте. (Идет к двери.)

Т у ш е ч к и н (патетически) . Лидочка! Неужели вы меня оставите? Одного! В такой момент!

Л и д а. Вы правы. Одного вас оставить нельзя. Надо вызвать ваших лучших друзей. (Идет к телефону.)

Т у ш е ч к и н (загораживая телефон) . Кого?

Л и д а. Прежде всего Игоря Тер-Ованесяна…

Т у ш е ч к и н (испуганно) . Не стоит…

З а с т е н ч и в ы й. Тогда Валерия Воронина.

Т у ш е ч к и н. Нет-нет!

Л и д а. Но Скобликовой обязательно надо позвонить!

Т у ш е ч к и н (ложится на телефон) . Не надо!

Л и д а. Но почему же? Ваш близкий друг. Она тут же примчится…

Т у ш е ч к и н. Я уже… в порядке…

Л и д а. Я дам вам совет. Вернее, целых три.

Т у ш е ч к и н (умоляюще) . В другой раз… Зачем при посторонних?!

Л и д а. Нет уж, выслушайте. Первый. Бросьте, Тушечкин, вашу кипучую деятельность в сфере спорта. Второй. Займитесь утренней зарядкой, для начала по группе пенсионеров. И третий. Иногда, Павел Митрофанович, почитывайте что-нибудь кроме спортивных таблиц. Хотя бы стихи. (Уходит.)

Т у ш е ч к и н (падает в кресло) . Какой удар!

З а с т е н ч и в ы й (в дверях) . Вас ждет второй удар: придется заплатить штраф за напрасный вызов «скорой помощи». (Уходит.)

Т у ш е ч к и н (вдогонку) . Не выйдет! Теперь у меня самый настоящий обморок! Вот смотрите! (Падает на спинку кресла откинув руки.)

Вот уже к третьему сборнику одноактных пьес Цезаря Солодаря пишу я послесловие. Почему? Только ли потому, что много лет тому назад мне довелось в какой-то мере поддержать становление Солодаря как драматурга? Или потому, что меня подкупает его давняя и неостывающая верность одноактной драматургии, которой не так уж много известных драматургов отдают свои силы и дарование?

Нет, мое стремление помочь читателям глубже разобраться в содержании и существе книг одноактных пьес Солодаря объясняется другим: каждая из них разительно отлична от предыдущей, обладает своим ощущением пульса времени, каждая открывает новые грани «малой» драматургии, насущно необходимой нашему театру, преимущественно бурно развивающимся самодеятельным драматическим коллективам. Именно эти черты прежде всего интересны и привлекательны для меня в сборнике пьес Солодаря.

Вот почему, прежде чем обратиться к пьесам, с которыми только что ознакомились читатели, следует вкратце коснуться предыдущих сборников автора.

«Маленькие комедии» — такое название достаточно точно характеризовало жанровую принадлежность шести пьес, вошедших в книгу, изданную в 1963 году издательством «Искусство». Что же касается их идейной направленности, то они, как это присуще всему творчеству драматурга, показывали образы активно действующих современников, особенно молодых, их кипучую борьбу за развитие социализма. Обличая хапуг и карьеристов, рвачей и чиновников, драматург во всех комедиях противопоставлял им органически вплетающихся в сюжетную ткань советских людей, решительно идущих в бой против всего, что мешает нашему движению вперед. «Маленькие комедии», несмотря на подчеркнуто лирическую окраску, разили тех, кто мешает созидательной работе советского общества.