Цезарь Солодарь - Ситцевый бал

В и к а. Нам с Вадиком далеко до старости. Еще успеем пожить в комфорте.

Н а с т я. К комфорту тянет и девятнадцатилетних.

В и к а. Допустим, тянет. А вместе с Вадиком я уж как-нибудь подожду комфорта до двадцати. Пока проживем без парового отопления — ну и что?

Н а с т я. А то, милая моя, что, пока появится паровое отопление, твоего образцово-показательного Вадима потянет куда-нибудь туда, где строят еще более сверхуникальный мост. И ты потащишься за ним. И по закону подлости — уже с потомством. Перспективочка!

В и к а. Ребенок по закону подлости? Ребенок?!

Н а с т я. Ну не по закону подлости, по закону… другому. Но ребенок же! А ты представляешь себе, как связывает ребенок? По рукам и по ногам… Будь ты понаблюдательней, заметила бы, как сохнет по мне один из наших… словом, фигура. Но ребенка не бросит, по-честному предупредил.

В и к а (себе) . Вадик так любит малышат.

Н а с т я. Ты совсем чокнулась. На все сто. Я тоже обожаю детишек. На мне, учти, держится шефская комиссия по детскому саду. (Не без грусти.) Это мое комсомольское поручение — я его честно выполняю. Но одно дело отфутболить мяч карапузу или завязать бант девчушке с льняными волосиками, а другое — мокрые пеленки, рев по ночам… И бесконечная торговля: кому сбагрить детеныша — твоим предкам или мужниным?

В и к а. Мы с тобой тоже пачкали пеленки, тоже не давали спать нашим мамам…

Н а с т я. Таких подробностей своего золотого детства не помню. Зато знаю: когда выходишь замуж, какое-то время надо жить для себя. Ну а там… через энное количество лет…

В и к а. Строгий план. В любви, как в НИИ?

Н а с т я. Ты остришь — хороший признак. Давай пить чай, а утром сама взглянешь на всю эту историю трезвыми глазами. Правда?

Вика молчит.

Хотя зачем откладывать на утро? Давай сейчас сочиним ответ Вадиму.

В и к а. Не сердись, но… при чем тут ты?

Н а с т я. При том, что я забочусь о тебе, дурочка. Обязана. У тебя здесь нет никого ближе меня. (Тепло.) И твоя судьба мне совсем не безразлична. (Обнимает Вику.) Надеюсь, веришь?

В и к а. Конечно, Настя. Но…

Н а с т я. Никаких «но»! Я не имею права отпустить тебя на какую-то стройку. Кстати, совсем не престижную. Да да, ни по радио, ни по телеку никто и не заикнулся про этот легендарный мост. На который тебя Вадим так легко променял.

В и к а. Вадик уверен, что я приеду.

Н а с т я. Ах, уверен! И уверен, что стоит ему придумать еще какой-нибудь вольт, и ты с ходу: «Всегда готова!» (Как бы обращаясь к фотографии Вадима.) Ошибаетесь, Вадим Петрович! Играть любовью девушки, неопытной, доверчивой, мы вам не позволим!

В и к а. Странно, кто это «мы»?

Н а с т я. Да, мы. Я и директору не постесняюсь доложить, какую роковую ошибку готова совершить наша сотрудница. И твоему завлабу. И Степичеву, конечно.

В и к а. Степичеву-то какое до меня дело?

Н а с т я. Не притворяйся, Вика. Весь институт знает, как он бледнеет и дрожит, только ты появляешься. Мало сказать — влюблен. Сражен!

В и к а (досадливо отмахивается) . Перестань.

Н а с т я. Не спорю, твой Вадька лучше смотрится. (Показывает на фотографию Вадима.) Эффектней. Но Степичев — старший научный сотрудник, в его-то годы! И я точно знаю — у директора от меня тайн нет, — Степичева намечают из эсэнэса в завлабы. А выгорит с полюсными регенераторами — тут же оторвет лауреатство!

В и к а. А я думала, Степичев… к тебе…

Н а с т я. Какая ты наивная! Он говорит со мной только о тебе. Учти, Константин Константинович Степичев — надежда института! Это тебе не Вадькины мосты. А может быть, хорошенькие мостовички.

В и к а. Я тебе запрещаю так… О Вадиме!

Н а с т я (сердито) . А я тебе… (Сдержанно.) Витусик, милая… (Обнимает ее.) Я ведь желаю тебе добра. Только добра. Иначе бы я горячо одобрила. Лети, лети к своему Вадиму!.. (Заметив недоумение Вики.) Ну как ты не понимаешь: если ты исчезнешь, уж я как-нибудь сыграю так, что мне сюда никого не подселят. Одна в комнате! Но я… я чувствую ответственность за тебя. (Искренне.) Я не прощу себе, если ты будешь несчастна.

В и к а (после паузы) . Что я, по-твоему, должна сделать?

Н а с т я (оживилась) . Наконец услышала умный вопрос. Надо ему ответить. Вежливо, спокойно, но достойно. Пусть поймет, что ты для него не игрушка. Если любит — примчится. Если же не отреагирует как любящий… ну, хотя бы увлеченный мужчина, тогда уж… (Разводит руками.) Садись, родная, пиши. Чай подождет, пиши. (Дает ей ручку и бумагу.)

В и к а (после короткого раздумья садится) . Как же начать, как ты говоришь, достойно?

Н а с т я (уверенно диктует) . «Здравствуй, Вадим!» Хочешь потеплее? Пожалуйста! Не Вадим, а Вадик… (Следит за тем, как Вика пишет.) «Поздравляю с успешным началом работы на стройке такого замечательного моста. Спасибо…» Нет-нет! «Благодарю за приглашение…». (Заметив колебание Вики.) А ты как думала? «Лечу к тебе на крыльях любви?» Пиши-пиши. (Диктует.) «Но должна тебе честно сказать: твое письмо я воспринимаю как… как начало конца наших отношений».

В и к а. Начало конца? (Бросает ручку.) Не напишу!

Наст я. Напишешь, Витусик. Если не хочешь превратиться в его рабыню. Вещь. Собачонку.

Вика после краткой паузы со вздохом продолжает писать.

Вечер. Та же комната. Прошло около двух недель.

Н а с т я накрывает на стол.

Стучат в дверь.

Н а с т я. Прошу! (Спешит к двери.) Пожалуйста!

На пороге растерянный С т е п и ч е в. Лет ему около двадцати семи. Цветы в одной руке и торт — в другой окончательно смущают его. Чтобы помочь ему выйти из неловкого положения, Настя берет торт и цветы.

С т е п и ч е в (спохватившись) . Добрый вечер, Анастасия Павловна!

Н а с т я. Да бросьте вы по отчеству. Я, Константин Константинович, буду звать вас Костей. Привыкайте чувствовать себя здесь как дома. Снимайте макинтош.

С т е п и ч е в. Благодарю. (Снимает плащ.)

Настя вешает его.

Не замечаю Виктории Степановны.

Н а с т я. Вика, наверно, в универмаг зашла. Заявится с минуты на минуту. Садитесь, будьте как дома.

С т е п и ч е в (отодвинув стул подальше от стола, садится) . Простите, Анаста… виноват, Настя… Действительно ли Вика выразила желание видеть меня… у себя?

Н а с т я (расставляя посуду) . Ах, Костя, Костя, женщин вы знаете гораздо хуже, чем электронику! Существует женская гордость. И почему-то так у нас принято: если мужчина к женщине со вниманием, ну, хотя бы на полкило, она к нему обязательно на два кило…

С т е п и ч е в. Презрения?

Н а с т я. Равнодушия. (Доверительно.) И то… вроде бы… Видите, как я, болтушка, раскрываю вам наши женские секреты…