Эгон Раннет - Пьесы

Несколько особняком стоит драматизированная хроника минувшей войны — «Кроваво-красная роза», написанная к двадцатилетию Победы. В пестрой череде картин военного быта в этой пьесе отчетливо прослеживается главная мысль — испытания и тяготы войны до конца высвечивают каждого; сплачивают тех, в ком живет чувство Родины, ставят клеймо позора и общей ненависти на предателях, перебежчиках и трусах.

Уже этот беглый перечень пьес показывает, насколько богат и разнообразен мир героев раннетовской драматургии. Трактористы и партийные работники, врачи и пациенты, шахтеры и домохозяйки, художники и лесоводы, солдаты Родины и дезертиры, работники милиции и богемствующая молодежь — на всех с пристальным вниманием смотрит драматург, сталкивает их лицом к лицу в острых конфликтах, сталкивает, чтобы понять — кто чего стоит, на кого можно положиться, кто войдет в открытые для всех двери будущего и кто останется в мире подлости, измены, бесчестья.

У Раннета нет излюбленного персонажа, странствующего из пьесы в пьесу в разных вариантах. Он нигде не повторяется. В каждой пьесе — своя социальная сфера, свой язык, свое композиционное построение. Драматургию писателя можно назвать бытовой. Но это Быт с большой буквы, в котором люди накрепко связаны с движением всего народа, всего общества по ступеням современности и тем самым — по ступеням Истории. Воссозданию такого быта отданы сердце и боль писателя, его душевное волнение и мысли о будущем.

В названии каждой пьесы таится либо обобщение, либо смысловой подтекст. «Совесть», «Браконьеры», «Чаша и змея», «Гуси», «Кроваво-красная роза», «Криминальное танго» и весьма порядочные люди» — что ни название, то образ, который обещает нечто объемное, крупное, важное для нас, хотя нет ни прямых указаний на сюжет, ни его расшифровки.

Семь пьес, написанных Раннетом, вбирают в себя всю сложность социальных, политических, моральных, психологических аспектов жизни Эстонии в послевоенные годы. Каждая пьеса — это своеобразный шаг в постижении народом социалистического образа жизни как единственно приемлемого, как единственно достойного и гуманного для общества в целом и для каждой отдельной личности.

И как всегда бывает, глубинное изображение писателем сложных коллизий судьбы своего народа находит живой отклик у других народов. Историческая конкретность приобретает качества всеобщности, всезаинтересованности, творческого долгожительства. Недаром Раннет одним из первых эстонских писателей, вслед за Аугустом Якобсоном, вышел на всесоюзную арену, привлек заинтересованное внимание многих театров братских советских народов.

Как драматург Раннет сложился во второй половине пятидесятых и на протяжении шестидесятых годов. То был период, когда живая партийная мысль, восстановление ленинских норм общественной жизни побудили общественное самосознание не только понять ошибки, допущенные в прошлом, но и утвердить непреходящее значение тех идейно-нравственных принципов, которые были выработаны на протяжении многих десятилетий многими поколениями в условиях борьбы за социализм.

Понятно, что в послевоенной Эстонии, с ее недолголетним опытом социалистического строительства, все эти вихревые движения общественной мысли проявлялись с особой остротой. Свобода и раскованность социально-нравственного поиска, определенность идейной позиции позволили Раннету показать страницы жизни и судьбы народа в своих пьесах с той честностью, прямотой и остротой, которые придали его драматургии действенную силу и вызвали широкий общественный резонанс.

Не за письменным столом, не в умозрительных блужданиях выработаны писателем указанные качества. Его университетом была сама жизнь, сложившаяся для него трудно, со множеством порогов и препятствий, которые надо было либо преодолевать, либо сложить перед ними нравственное оружие. Тяжелое детство было омрачено поначалу уходом из семьи пьяницы отца, а затем жестокими издевательствами отчима. Едва окончив три класса начальной школы, мальчик бежал из дому. Его искали с полицией, но не нашли: он укрылся среди хаоса портовых сооружений. Здесь и началась трудовая жизнь Раннета, пробавлявшегося случайными заработками и получившего кров в портовом бараке.

Множество профессий освоил будущий писатель в юные годы. Подсобный рабочий в порту, деревенский пастух, ученик пекаря, сотрудник страхового общества, агент по продаже автомашин, строитель-подсобник, а затем снова, уже возмужав, — докер. Порт воспитал Раннета-человека и наполнил его богатством встреч, впечатлений, переживаний. Каждый раз, когда возникала возможность приобщиться к более «интеллигентной» профессии, отдохнуть от тяжелого физического труда, мешало отсутствие образования.

Конечно, выход был. В порту орудовала компания малолетних воришек, которые не однажды пытались втянуть сверстника Раннета в свои дела, соблазняя легким доходом. Что удержало его от подобной «карьеры»? С одной стороны, воспоминания детства, когда отчим избивал его за пропажу вещей, которые пропивал сам. Но с другой, и это, возможно, и есть главное, — уже выработавшаяся привычка надеяться только на самого себя, на свои огрубевшие в труде руки, на свою сообразительность, позволявшую не пугаться неизведанных профессий.

Так прошли молодые годы драматурга, повторившего в своеобразном варианте молодость и Горького, и Марка Твена, и многих других писателей, выбившихся «в люди» из самых низов. Обстоятельства гнули юношу Раннета к земле, подсказывали путь компромиссов и сделок с совестью. Он устоял и сумел стать хозяином обстоятельств, сумел сохранить ту нравственную основу, которую и называют совестью.

Великая Отечественная война укрепила нравственные принципы Раннета, научила распознавать друзей и врагов, многое прибавила к жизненному опыту. Три года он провел в артиллерийском полку, в основном — в конной разведке. И еще до демобилизации был направлен следователем в прокуратуру. Пришлось пройти ускоренные курсы, пришлось всерьез учиться грамоте — ведь у Раннета было лишь трехклассное образование.

Первые литературные опыты Раннета и связаны с работой следователя. Было совершено тяжкое правонарушение. Раннету поручили составить протокол осмотра места преступления. Вместо нескольких страниц, как полагалось, лаконичных и четких, начинающий следователь подготовил обстоятельное описание этого происшествия — около двадцати страниц. Председатель Верховного суда республики направил этот «расширенный протокол» обратно в прокуратуру с резолюцией: «Вернуть следователю. Слишком литературно».

Прокурору республики провинившийся следователь дал клятву никогда больше «литературничаньем» не заниматься. Но запретный плод, как всегда, сладок. Слово свое Раннет сдержать не смог. И уже через несколько лет стал внештатным фельетонистом республиканских газет, а затем и полностью переключился на труд литератора.