Эгон Раннет - Пьесы

Часы бьют четыре. Март некоторое время сидит с мрачным видом, затем наливает полный стакан водки и пьет. Опорожняет графин и выпивает еще полстакана. Входит мать.

М а т ь. Ушел? (Смотрит на графин.) Один всю водку выпил? Да, крепкий человек, ему нипочем… Что ж ты ничего не ешь, сын?

Входит А н н и к а, хочет пройти наверх.

Иди посиди с нами, девочка… Я налью тебе кофе, ты ведь не пила еще… Попроси ее хорошенько, Март!

А н н и к а (стоя на лестнице) . Не надо, мама, спасибо.

М а р т (встает) . Анника…

А н н и к а. И ты еще смеешь говорить со мной?

М а р т. Я прошу тебя… очень прошу!

А н н и к а. Бессовестный человек! Если бы ты, мама, знала, что он сегодня себе позволил! Какой стыд!..

М а т ь. Ах, девочка… В жизни всякое бывает. Порой и у любви страшное лицо.

А н н и к а. Мне такой не надо…

М а р т. Я больше никогда… Только прости. И не уходи!

А н н и к а. Ты опять бросишься на меня… (Пауза.) Обещай, что никогда больше не прикоснешься ко мне. Дай слово!

М а р т. Я не хочу лгать тебе… Я никому тебя не отдам!

А н н и к а. Сумасшедший! Я не останусь с тобой под одной крышей.

М а т ь. Он из породы Туйсков. Отчаянный, как и его покойный отец… Тот крепко любил меня… Я ведь не всегда была такая. Ой, куда там! Даже ямочки были на щеках… И мой старик страх как ревновал. Много раз чуть до беды не доходило. Но я была верна… так верна! Сумасбродный мужик! А сам, негодник, еще и набожный. Видно, недаром говорят, что эти святоши — самые что ни на есть безумцы… Девочка, посмотри ему в глаза! Я бы на твоем месте подошла и села…

А н н и к а. Нет.

М а р т. Она не подойдет, пока я не уйду! (Уходит в комнату матери.)

М а т ь. Ну и упрямые вы оба. Иди, доченька, поешь немного… И прости мне, старухе, тяжкий грех…

А н н и к а (садится за стол) . Простить — тебе? Ты шутишь. Что за грех?

М а т ь. Не знаю, как и признаться. Я сегодня такое сделала… нет, вернее, не сделала…

А н н и к а. Что же? Скажи…

М а т ь. Не решаюсь. Стыдно… Сделать осмелилась, а признаться сил нет. Иной человек считает себя честным, а ради своей семьи идет на подлость… (Пауза.) Как ты думаешь, простится матери ее грех, если она совершила его ради сына?

А н н и к а. Конечно. Я бы простила.

М а т ь. Доброе дитя… Может, и господь смилостивится!

М а р т (появляется в дверях) . Анника, твой любовник кидает камешки в окно. Трус! Почему он не идет в дом?

А н н и к а. Я запретила ему. Он не трус… (Идет, открывает окно.) Лембит! Входи. (Снова садится за стол.)

Входит Л е м б и т П е д а я с, он одет со вкусом, в руках у него маленький пакет.

П е д а я с. Здравствуйте, хозяйка, с праздником вас. Здравствуй, Анника. (Легко целует ее в щеку, хоть Анника и пытается отвернуть лицо.) Не в настроении? Ну как, все в порядке?

А н н и к а. Не совсем. Снимай пальто. Садись, выпей с нами кофе.

М а т ь (сердито) . Садись, садись! Сегодня у нас целый день толчется посторонний народ… Ох господи! Садись и ты… Садись. Я сейчас принесу чашку. Нет, нет, Анника, я принесу!

П е д а я с. Спасибо. Только у меня очень мало времени. Но хоть десять минут в приятном обществе — от этого невозможно отказаться… (Снимает пальто.)

Входит М а р т.

Март? Здравствуй. Я не узнал тебя. Будешь богат. (Садится за стол.)

М а т ь (в дверях) . У моего сына сегодня день рождения.

П е д а я с. Верно! Я ведь тоже в юбилейной комиссии… Март Туйск и в самом деле юбиляр. Потому-то он и стоит там в зеленом обрамлении? (Встает.) Существует хороший старый обычай желать новорожденному счастья. (Идет, протягивает руку.)

М а р т (прячет руку в карман) . Спасибо за добрые пожелания, великодушный Лембит Педаяс!

П е д а я с. Пожалуйста, Март Туйск, пожалуйста! Твои манеры по-прежнему великолепны… (Садится к столу.)

М а р т. Анника, может быть, ты теперь позволишь и мне сесть вместе с вами?

А н н и к а. Теперь? Теперь — пожалуйста!

М а т ь идет в кухню и сразу же возвращается. Ее лицо сурово и спокойно, но посуда на подносе дребезжит — так дрожат ее руки.

Лембит, ты принес то, что я просила?

П е д а я с (протягивает пакет) . Вот, изволь. Двадцать пять раз желаю тебе промахнуться.

М а т ь. Сразу же плюнь три раза… (Плюет.) Нашел что пожелать! (Развертывает пакет, передает Марту.) Видишь ли, сын… Я сказала Аннике, чтоб она попросила Лембита купить тебе ружье. Мне, старухе, не суметь бы. А патроны он достал только вчера, вот и принес… Почему не берешь?

П е д а я с. Боится, вдруг в самом деле двадцать пять раз промахнется. Нет, патроны хорошие. У меня такие же. Вчера двух уток на лету подбил.

М а т ь. В нашем доме приносят… (показывает на чучела) лишь таких вот уток и таких зайцев. Отец разрешал бить только хищников. И Март поэтому…

М а р т. Кому ты это говоришь, мать?

М а т ь. Человеку.

Пауза.

М а р т (встает, снимает ружье и заряжает; затем опять вешает его на стену) . Спасибо тебе, мать, и за патроны. Тебе тоже, Анника… И тебе, Педаяс. Странный ты человек! (Садится за стол, наливает себе водки.) Выпьем, Педаяс… Выпьем, несмотря ни на что! Выпьем сразу же, ведь кто знает…

П е д а я с (смеется, поет) .

М а р т. Да, не миновать. Разреши налить тебе, Анника? Коньяку? Вина? И тебе, мать… Так. (Поднимает стакан.) Кто-нибудь хочет со мной чокнуться? Это ни к чему не обязывает. Ни к дружбе, ни к любви.

П е д а я с. Мне по душе сей громкий пафос! (Чокается.)

Мать чокается, Анника едва касается краем своей рюмки стакана Марта.

М а р т. Что ж, доброго здоровья… Особенно тебе, Анника, и тебе, мать. А ему не надо, у него и так чересчур хорошее здоровье. (Залпом выпивает стакан, встает.) Моих нервов, кажется, ненадолго хватит, мать. Всему есть предел… Прости меня, Анника… (Идет в комнату матери, но на секунду останавливается в дверях, остальные этого не замечают.)

М а т ь (задумчиво). Вы не раз видели, как запальный шнур тлеет, сыплются искры, а огонек ползет дальше, дальше… Вот он подбирается к скважине — и тут уж каждую минуту жди взрыва! Я старый минер… Боюсь, молодые люди, что близок тяжелый взрыв… боюсь…

М а р т медленно прикрывает за собой дверь.

Так оставлять нельзя! (Встает, пытается снять со стены ружье. Педаяс спешит ей на помощь.) Надо разрядить! Разряди!

П е д а я с (вынимает патроны и снова вешает ружье на стену) . Так?

М а т ь. Хорошо… (Прячет патроны в ящик.) Теперь у меня спокойней на душе. С его характером…

А н н и к а. Зачем тебе надо было дарить ему именно ружье?

М а т ь. Я думала, пусть побродит по лесу в свободное время. В лесу меньше думал бы о плохом… Значит, уходишь от нас, Анника? Как жаль…