Виктор Гюго - Торквемада

О восторг, о торжество, о слава!
Вот милосердие — ужасно, величаво!
Прощенье проклятым! Ведь сей костер земной
Там, под землей, в аду погасит вечный зной.
Путем сияющим ты души подымаешь,
Род человеческий ты к раю приближаешь,
О, слава пламени и дьявола позор,
Благословенный и спасительный костер!
Вот — милосердие! О, как ласкает пламя!
Свободны стали все, кто были тьмы рабами.
Прощенье! Благостность! Сиянье без конца!
Жизнь! Созерцание господнего лица!
Отбытье славное! Смерть лучшая на свете!
Жиды, еретики! Вы все мне точно дети,—
Я выпестовал вас. Ценой ничтожных бед
Блаженство куплено. Изгоев больше нет,
Нет больше проклятых. Для всех благословенье
Открылось в небесах. Какое пробужденье!
Вот торжество любви! Вот чудеса ее!
И можно позабыть страдание свое!

А, воет Сатана! Теряет подопечных!
Вой, вечный каторжник, в своих застенках вечных!
О, как он заскрипел зубами у ворот,
Когда я накрепко захлопнул адский вход!
За темной он стеной теперь один рыдает.
"Всегда" и "Никогда" — над ним слова пылают.

О, рану страшную я вылечить взялся.
Господень рай страдал; имели небеса
В утробе у себя болячку, ад горящий.
К той язве применил я свой огонь целящий.
В лазурных небесах остался лишь рубец;
На теле у Христа нет раны наконец.
Осанна! Сгинул ад. Все кончено. Страданья
Прекращены.

Огня державное пыланье!
О, угли, головни, сухих поленьев треск!
В горниле огненном рубинов алый блеск!
Сияй, пылай, костер! Пусть в звезды превратятся
Все искры, что в дыму пожарища клубятся.
Вне тел, как вне одежд, взлетают души ввысь
Из сей купели мук! Все рады! Все спаслись!
Эй, враг мой Сатана! Что скажешь?

Очищенье
Свирепым пламенем! Акт веры! Свет спасенья!
Под взглядом господа он, Сатана, и я —
Две двери разные, два мастера огня:
Он губит смертных, я их награждаю раем.
Мы оба палачи, но, муча, созидаем.
Он — зло, а я — добро; я — небеса, он — ад.
Я воздвигаю храм, а он разводит смрад.
И тьма дрожащая с нас не спускает взгляда.

Ах, я спасаю вас, возлюбленные чада!
В купели огненной плывет страданья крик,
Но только на один переходящий миг.
Хулите вы меня? Вы скажете спасибо,
Когда увидите, чего избегли, ибо
Я с вами точно так сурово поступил,
Как мог бы поступить архангел Михаил.
Вы белых ангелов увидите сегодня.
Там, над чудовищною этой преисподней,
Склонились ангелы и тешатся, глядят
В колодцы серные, в опустошенный ад.
И ненависти вопль едва успеет взвиться,—
Как захлебнется он, в песнь счастья превратится.
Ведь сам я мучился при виде ваших мук,
Щипцов, тисков, клещей и вывернутых рук.
И вот все кончено. Спасайтесь! Мчитесь вольно
В рай!

Гибни, Сатана! Потешился! Довольно!

Молили бога мы, и поддержал он нас.
Вне бездны человек. Через огонь сейчас,
Через крылатый дым вы радостно идете.
Бессмертный разум ваш спасен от бренной плоти!
От смертного греха освобождаю всех.
У всех есть свой порок, ошибки или грех;
Чудовище свое в любой натуре жило,
И крылья грызло ей, и свет ее гасило.
И ангел погибал. И дьявол им владел.
Теперь сияет все. И царственный раздел
Там, в ясности могил, перед Христом творится.
Дракон испепелен. Лети, душа, как птица!
Вы, ада пленники, из тьмы стремитесь ввысь!
Свобода вам дана! О вечность, изменись!

Учтите, мой отец: не кто-нибудь, а я
Вручил вам этот ключ от сада короля,
Я, Гучо, — короля, что выше упомянут,
Шут. Вот кто я таков! А что здесь делать станут,
Какой преступный акт здесь должен быть свершен,
Я не могу сказать: я не осведомлен.
Надеюсь я, что тут останетесь вы сами
И собственными всё увидите глазами.
Права церковные решил король попрать
И девушку одну у жениха отнять.
Вот все, что знаю я. Шутом служу, буффоном.
Смешу!..

Доносы — зло. Но хуже быть сожженным.
Прощайте! Выбрал я! Нет, мне не по нутру
В часы аутодафе блеск придавать костру.
Сверкая разумом, быть свечкой не намерен.
И вот ведь в чем вопрос: кому сейчас я верен?
Себе! И этого достаточно вполне.
И надо быть глупцом, чтоб разглядеть во мне
Аскета, мученика, хилого героя.
Нет, смерти я боюсь. И руки я умою.
К тому же холоден останется король,
Коль буду я гореть. Король могуч не столь,
Как этот старичок. Старик лишь пальцем двинет—
И на землю его величество низринет!
Нет! Шкура, черт возьми, мне дорога своя!
Я предал. Уцелел. И удаляюсь я.

Король! Ему грехи я отпустил — и что же?
О мерзопакостность!

Кто там в саду? Похоже,
Что к нам они идут. Насколько я пойму,
Их трое. Почему? Оставим "почему"…
Пускай все гибнет здесь, все рушится, но я-то
Спасусь!

Вот тайный сад! Убежище разврата!

Идут. Я скроюсь.