Николай Мирошниченко - Пьесы

С о р о к и н (оглядываясь на дверь) . То есть как это в каком? В том самом, какой проставлен в билете… (Спохватившись.) Да и чего это я перед тобой отчитываюсь?

К о л о б о в (подходя к противоположной стене) . Вот тот документ, ради которого вы… (Читает вслух.) «Товарищи! Порядок в городе надо восстановить во что бы то ни стало. Хаос и неразбериха на руку врагам революции. Комиссаром дружины назначается тов. Сорокин К. Е. Человек он проверенный, член партии с 1915 года.

С ком. приветом (В. Ульянов) Ленин».

С о р о к и н (раздраженно) . Проглотил?! То-то и оно. Может, документу не доверяешь?

К о л о б о в (глядя на Сорокина) . Вы, Клим Елизарович, вступили в партию в 1919 году. А следовательно, сей документ принадлежит не вам…

С о р о к и н (резко перебивая) . Ах, вон ты куда гнешь. Решил оклеветать старого большевика! Не то время, Колобов! Под меня уже не раз копали. И в тридцатые и во времена культа. Слава богу, выжил.

К о л о б о в (перебивая) . В девятнадцатом году вы жили в одном из уездов Вологодской губернии?

С о р о к и н (в замешательстве) . Допустим, что жил…

К о л о б о в (вынимая из конверта лист бумаги) . А то, Клим Елизарович, что в уезде в те далекие времена выходил агитлисток под названием «Светлый путь».

С о р о к и н (потерянно) . Я не помню… (Старается что-то прочесть на конверте.) Выкладывай, чего там? (С напускной строгостью.) Только предупреждаю, Колобов: тебе за эту авантюру не поздоровится. Я… ты меня знаешь…

К о л о б о в (резко) . Знаю, Клим Елизарович! (Разворачивает листок.) Это фотокопия того самого агитлистка.

С о р о к и н (недоверчиво) . Фотокопия, говоришь? (Близоруко разглядывает.) А где оригинал? Небось корова языком слизала?..

К о л о б о в. Оригинал находится в районном музее революционной славы. Захочется взглянуть — я дам вам адрес. Но сперва разрешите мне прочитать коротенькую заметку. Называется она так: «Хочу быть похожим на брата».

Сорокин испуганно отступает, затравленно оглядывается.

Слушайте, Клим Елизарович! «Третьего дня перестало биться сердце верного сына партии большевиков, моего кровного брата Кирилла Елизаровича Сорокина…»

С о р о к и н (пятясь, хватается за грудь) . Хватит, Колобов… Двигатель у меня, сам знаешь… Того и гляди заглохнет…

К о л о б о в (подавая Сорокину стакан воды) . А вы, Клим Елизарович, жидковаты в коленях. Минуту назад гоголем передо мной — и вдруг…

С о р о к и н (отечески) . А ты, сынок, поживи с мое… Брат на моих руках помер… Лучше бы меня бандиты на кресте распяли. Мученической смертью, скажу тебе, умирал, а от нашей веры не отрекся. Герой. Да ты присядь, присядь….

К о л о б о в. Спасибо. (Вглядывается в Сорокина.) Зачем же вы предали его веру?

С о р о к и н (закрывая глаза, стонет) . Ох… ох… Старуха слегла, в больницу свез… Теперь, кажется, моя очередь настала…

Звонит телефон.

Пускай тявкает, пускай. И кому это так неймется?

К о л о б о в. Может, это гости? Я подниму трубку…

С о р о к и н (вскакивая) . Что? Я сейчас. (Берет трубку.) Квартира старого большевика Сорокина! Слушаю… Ах, это ты… (Оглядывается на Колобова.) Что?! (Потерянно.) Избрали, говоришь?.. Так-так… Понятно, будь здорова… Что? Некогда, некогда мне с тобой распатякивать. (Кладет трубку, вспоминает о сердце.) Что мне с ним делать? Горе какое свалится — задыхаюсь… Нечаянная радость выпадет — тоже трепыхается как телячий хвост. (Протягивает к Колобову руку.) Выдюжил, значит? Поздравляю! От всего сердца поздравляю! Я знал, что ты устоишь. Потому и высек по-отечески. Не взыщи, Андрей Иванович. Я всяким тонкостям в обхождении не обучен… (Наливает две рюмки.) Давай-ка по русскому стародавнему обычаю выпьем за твой успех. (Влюбленно и преданно.) Выдюжил-таки… За тебя, Андрей Иванович!

К о л о б о в (смущаясь). Спасибо, Клим Елизарович… Но выпить с вами не могу. Неискренно это будем с моей стороны. Да и с вашей — тоже.

С о р о к и н (деланно бодрится) . За меня не расписывайся. Я человек старой закваски. Обиду за пазухой не держу. И раз поднял за тебя чарку, то хоть плюй в глаза, а я выпью. (Выпивает.) С надеждой я гляжу на таких вот соколов. Старая гвардия уходит. Вам править державой, Андрей Иванович. И чем лучше мы вас обстреляем, тем крепче будете стоять на ногах. За битого, говорят, двух небитых дают…

К о л о б о в (настойчиво) . И все же зачем вы предали брата?

С о р о к и н (съежившись, будто от удара) . Слова у тебя какие-то: «предал»… Заладил одно и то же! Сперва разберись, а потом уж и словами сори… Вот где у меня кровный мой братан… (Стучит в грудь.) А ты — «предал». С партийным стажем кой-какая закавыка вышла — признаю… (Выпивает.) Тут и вины моей с гулькин нос. В конце двадцатого года кто-то документы у меня цапанул. Вместе с партийным билетом, конечно… Я струхнул малость. А тут первичную ячейку беляки в расход пустили… Ну и вспомнил, значит, про бумагу, что от брата мне досталась… Показал ее в партийных инстанциях по новому месту работы, там все так и ахнули… Время было, сам понимаешь, горячее, не до формальностей разных. Такая вот история, Андрей Иванович…

К о л о б о в (глухо) . Подлая история! Вы присвоили себе чужую славу! Вы вычеркнули из истории настоящего героя!

С о р о к и н (выставляя вперед руки) . Постой, постой! Не горячись, Андрей… Я вместе с братом служил на флоте. У нас с ним почти все сходится… Он чуток раньше в партию вступил? Зато я больше сорока лет в ее рядах. Он — четыре, а я — сорок!

К о л о б о в (порывисто) . Эх вы! (Ходит по комнате.) Бухгалтер вы, Клим Елизарович. Равнодушный бухгалтер. Предав брата, вы предали свою совесть. И с той поры самые благородные ваши поступки носят клеймо фальши. Да-да, именно клеймо. Вы думали, что предательство возвысит, а оно унизило, согнуло, раздавило вас.

С о р о к и н (наполняя рюмку) . Может, и бухгалтер, может, и с клеймом… (Пьет.) Кто тебе эту бумагу подсунул?

К о л о б о в (с досадой) . Какая разница? Просто честный человек, ленинградец. Он отдыхал в одном из наших санаториев. Заподозрил вас в бахвальстве про встречу с Лениным. Вот и докопался до истины.

С о р о к и н (угрюмо) . И давно она у тебя?

К о л о б о в (с оттенком безразличия) . Позавчера, кажется, получил…

С о р о к и н. Позавчера?! (Разглядывая штемпель.) И в самом деле… Чего же ты на конференции не зачитал? Разоблачать, так разоблачать с треском. Неужто пожалел?..

К о л о б о в (с вызовом) . Пожалел! Но не вас, Клим Елизарович. А тех ребят, что сидели в зале. Для них свято имя, к которому вы так бессовестно присосались. Из неокрепшей души вынуть занозу обмана не так-то просто. Тут нужна деликатность. Вас разоблачишь — и на честных большевиков бросишь тень. (Устало.) Циников и так расплодилось немало.