Николай Мирошниченко - Пьесы

Входит А л л а, вслед за ней — П о л и т о в. Алла включает приемник: кто-то откашливается, в зале шум, потом раздаются аплодисменты.

А л л а (Политову) . Он, кажется, уже на трибуне.

П о л и т о в. А как же твоя записка?

А л л а. Наверное, не получил. Я просила его выйти на минутку. Хотела свести вот с этими.

П о л и т о в (Белкиной и Петьке) . Вам бы лучше пока…

А л л а (резко) . Нет, Сережа! Пускай сидят и слушают. Они еще нам пригодятся.

Шум и аплодисменты затихают, из приемника отчетливо слышен бодрый голос Сорокина: «Я хорошо понимаю, что ваши аплодисменты адресованы не только мне. Я — один из тех счастливых людей планеты, кому довелось видеть Ленина, беседовать с ним, выполнять его личные поручения и навсегда встать в ряды бессмертной партии…» Бурные аплодисменты. Звонит телефон.

(В трубку, выключив приемник.) Идет комсомольская конференция. В горкоме никого нет… Я? Я — секретарь-машинистка… Телефонограмму? Диктуйте! (Берет бумагу и быстро записывает.) Говорите громче! Кто приветствует нашу конференцию? Кто?!.. Ответорг ЦК ВЛКСМ по нашему краю? Дубровин? Спасибо!.. Я обязательно передам… (Кладет трубку, смотрит на всех.) Слышали? Из ЦК!

П о л и т о в (радостно) . Вот здорово! Давай я отнесу Колобову.

А л л а (включая приемник) . Надо сперва дослушать Сорокина.

Голос Сорокина: «…заслуги, повторяю, у городской организации немалые. Но Ленин учил нас сосредоточивать внимание на недостатках. А недостатки у вас, к сожалению, имеются. Взять, к примеру, работу бюро. Заседания проходят вяло, вопросы обсуждаются без должной остроты и принципиальности. Недавно я присутствовал на таком заседании…» Пока Сорокин откашливается, в приемную входит П я т у н и н. Ребята, сгрудившись у приемника, не замечают его. Пятунин тоже старается не выдать себя. «…Обсуждалось персональное дело комсомольца, потерявшего билет. Правильную оценку этому поступку дала только Денисова. Она требовала сурового наказания… Но ее голос, как говорится, остался гласом вопиющего в пустыне. Бюро дружным хором проголосовало за представление безбилетника к грамоте ЦК…» В зале шум, неразборчивые голоса. «И дирижировал этим хором конечно же сам первый секретарь товарищ Колобов…»

(Возмущенно.) Вон какую карикатуру нарисовал!

П е т ь к а (Политову) . Это он про тебя?

П о л и т о в. Ничего, Андрей Иванович в долгу не останется…

Голос Сорокина: «В последние годы в нашем городе появляется все больше стиляг и девиц легкого поведения. Общественность ведет с ними непримиримую борьбу. Сатирическая газета «Солнечный удар» часто помещает их фотографии, обличает острым словом. Обличает, но не всех… Некоторых девиц товарищ Колобов берет под свою опеку. Будто бы в целях перевоспитания ходит с ними в кино, назначает свидания. А иногда после работы не чурается, так сказать, заглянуть к своим подопечным и домой…» В зале шум, кто-то кричит: «Регламент!», «Пусть говорит!», «Назовите фамилию…»

П е т ь к а (Алле и Политову) . И охота вам слушать его трепню…

Б е л к и н а (сквозь слезы) . Он же оговаривает Андрея Ивановича. Все его слова — ложь! (Закрывает лицо.)

А л л а (резко). Перестаньте хныкать!

Голос Сорокина: «Некоторые делегаты не доверяют моим словам. Я умышленно не называл фамилии, но, чтобы развеять сомнения, вынужден назвать. Девица, о которой шла речь, — некая Рената Белкина…» В зале шум. «Видимо, товарищ Колобов, перевоспитывая Белкину, развил слишком бурную активность. А ее очередному поклоннику эта активность показалась подозрительной, и он вынужден был студить пыл воспитателя недозволенным приемом». Слышен смех, оживленный гомон.

(Возмущенно.) Это же не его слова… Он говорит с чужого голоса.

П о л и т о в (нервно) . Читает по бумажке. Но язвительный стиль выдает соавтора с головой.

П е т ь к а (Политову) . Проводи меня в зал! Я при народе хочу высказаться. Они, дурни, не знают, над кем смеются. Да я за Колобова…

Б е л к и н а (плача) . Мы отсюда так не уйдем… На меня пусть клевещет, пусть… А на Андрея Ивановича…

А л л а (припадая к приемнику) . Тише! Слышите, что там творится?..

П я т у н и н (подходя к столу) . Ну, здравствуйте, молодежь!

А л л а (вскакивая) . Здравствуйте, Семен Николаевич…

Петька и Политов тоже встают. Все смущены его появлением. Белкина, закрыв лицо, плачет. Алла незаметно выключает приемник.

П я т у н и н. А ты, красавица, чего плачешь?

Б е л к и н а (сквозь слезы, резко) . Никакая я вам не красавица!.. Я… человек! И никому не позволю обзывать меня всякими словами…

П я т у н и н (улыбаясь) . Успокойтесь, девушка. Я вовсе не хотел вас обидеть.

П е т ь к а. Пойдем, Рената. (Шепчет ей что-то на ухо.)

Б е л к и н а. Так вы, значит, самый главный секретарь?

П я т у н и н (улыбаясь) . Пока просто первый секретарь.

Б е л к и н а (возбужденно) . Я понимаю… Я в том смысле, что вы главнее старого большевика?

П я т у н и н (пожимая плечами) . В общем-то — да.

Б е л к и н а (беря Петьку за руку) . У нас к вам срочный разговор. (Показывает на приемник.) Там совершается преступление. Там оговаривают самого честного человека… Он ни капельки не виноват. Это мы его подвели… Понимаете?

П я т у н и н (строго) . Я слышал, что говорилось там. И что говорилось тут, тоже слышал.

А л л а (удивленно) . Как?

П я т у н и н (Алле). Секрет. Я все понял, Рената. Усвоил, как говорят бюрократы, суть. А о деталях поговорим в другой раз.

Б е л к и н а (Петьке) . Пойдем, Петя, пойдем…

П е т ь к а (Пятунину) . Если что, мы хоть к самому прокурору…

П о л и т о в. Я провожу вас.

Белкина, Петька и Политов уходят.

П я т у н и н (Алле) . Включи.

А л л а (включая) . Наверно, уже кто-нибудь другой выступает.

Голос Сорокина: «Я уверен, что конференция даст принципиальную оценку всем недостаткам, которые имели место и в работе бюро и в деятельности некоторых руководящих товарищей. На ошибках мы учимся. Поэтому хочу пожелать вам: выбирайте в руководящие органы людей достойных, проверенных, чтобы никому из нас не пришлось потом за них краснеть… Успехов вам! Да здравствует вечно юный комсомол, помощник и резерв нашей партии!» Аплодисменты.

П я т у н и н (присаживаясь к столу) . Да, брат, задача… (Выключает приемник.) Жарковато будет Колобову. (Щурится на Аллу.) Позови-ка Ивана Григорьевича. Шепни, чтобы не слышал Колобов. (Смотрит на часы.) Я ведь в самоволке.

А л л а. Может, вам лучше в кабинет пройти?

П я т у н и н (оглядывая приемную) . Тут просторнее.

А л л а (идет к двери, потом возвращается) . Я только вот что хотела вам сказать. Мы все переживаем за Андрея Ивановича. Он такой… Ну, в общем, он не такой… Он совсем другой. Даю вам честное слово! Вы верьте ему, Семен Николаевич…