Николай Мирошниченко - Пьесы

Г а р и с (азартно) . Когда человек попадает в щекотливое положение, ему наплевать на этику.

Я р ц е в. Благодарю за откровенность.

Смех, аплодисменты.

Мистер Шоу, затронув проблему узурпации прав человека, действительно поставил нас в щекотливое положение.

Шум. Гарис, Корти, Шоу возмущены.

Ну, а если серьезно отвечать на реплику синьориты Корти, то за шестьдесят лет своего существования моя страна не раз сталкивалась со всякого рода кампаниями. Была «кампания» крестового похода четырнадцати западных держав. Затем «кампания» политической и экономической блокады. «Кампания» нашествия фашизма. Земля не успела остыть от пожарища горячей войны, а на смену ей пришла «кампания» «холодной» войны. И все эти «кампании» вершились и, к сожалению, еще вершатся под знаменем так называемой западной «демократии».

Ш л и т т е н б е р г. В вашем распоряжении две минуты.

Я р ц е в. Благодарю вас. (Ко всем.) В заключение я хочу снова обратиться к человеческой памяти. Древний мудрец сказал, что память — это не только прошлое человечества, но и его будущее. Это не только честь, совесть и достоинство его предков, но и высокое благородство его правнуков. Поэтому я обращаюсь к памяти людей высокого благородства. К памяти истинных интернационалистов. Давайте никогда не забывать имена политических, государственных и религиозных деятелей, отдавших жизнь за национальную гордость, честь и совесть своих народов!

Дружные аплодисменты.

(Продолжая.) Благодарная память обязывает нас сделать все возможное, чтобы не только мы, но и идущие за нами поколения с благоговением склоняли голову перед ныне здравствующими великими деятелями международного движения, отдающими свои силы, государственную мудрость и пламень сердца сохранению покоя, мира и процветания на нашей планете!

Дружные аплодисменты.

(Продолжая.) Вместе с тем суровая справедливость, взывая к нашей памяти, требует запечатлеть на черной странице истории и предать вечному проклятию имена тех деятелей, кто узурпировал власть! Унижает достоинство человека. Сеет вражду и ненависть между народами. Покровительствует черным силам фашизма, реакции и войны!

Взрыв аплодисментов прерывает оратора.

(Продолжая.) Во имя торжества этой высшей справедливости советская делегация выражает полную готовность участвовать в работе форума, в какой бы стране он ни проводился. (После паузы.) Но интернациональный долг обязывает нас потребовать от чилийской фашистской хунты, от имени которой господин Гарис внес свое предложение, официальных гарантий на полную свободу действий всем участникам форума. В том числе, естественно, и представителям коммунистической молодежи Чили!

Аплодисменты, выкрики «Браво!», «Провокация!», недовольный ропот, даже свист.

Г а р и с (вскакивая) . Господин председатель! Я протестую! Это политическое узурпаторство! Я снимаю свое предложение! Я покидаю оскверненный просоветской клеветой зал! (Почти выбегает из зала.)

К о р т и (вскочив) . Господин Гарис! (Шлиттенбергу.) Остановите его!

Ш л и т т е н б е р г (ко всем) . Господа! При создавшейся ситуации мы обязаны до конца быть последовательными в своих действиях. Вчера мы поставили третий пункт программы в прямую зависимость от предложения представителя Чили. Сегодня господин Гарис снял свое предложение.

К о р т и. Значит, автоматически снимается и третий пункт.

Ш л и т т е н б е р г (твердо) . Вы, к сожалению, не правы. (Ко всем.) Господа! Вношу предложение путем открытого голосования решить судьбу третьего пункта. Напоминаю вам, что председательствующий во время голосования располагает правом двух голосов. (После паузы.) Итак, господа, приступаем к процедуре голосования. Кто за то, чтобы оставить в проекте программы Всемирного форума третий пункт…

Порывисто входит Ф р и ш, он так взволнован, что не замечает накаленной атмосферы. Вслед за ним входит Е в а М ю л л е р.

Ф р и ш (направляясь к Шлиттенбергу) . Брат председатель!

Ш л и т т е н б е р г (Фришу) . Прошу вас занять свое место!

Ф р и ш (растерянно) . Да-да, конечно. (Занимает свое место, встает.) Брат председатель! (Ко всем.) Братья!

Ш л и т т е н б е р г (повышая голос) . Господин Фриш!

Ф р и ш (перекрестившись) . И все же я обязан сообщить вам прискорбную весть. Я сюда прямо из отеля… Сегодня на рассвете покончила с собой маленькая Тао…

Какое-то мгновение длится жуткая тишина. Постепенно взгляды всех сосредоточиваются на Ли. Первой встает Стрижевич, ее примеру следуют и остальные. Сидит только Ли. Когда все садятся, Ли вскакивает.

Л и. Господин председатель! Разрешите задать вопрос советскому представителю.

Ш л и т т е н б е р г (с недоумением) . Если это касается…

Л и (резко). Господин Ярцев! Только что вы взывали к нашему благородству. Теперь я вынужден обратиться к вашему благородству. Объясните нам, в котором часу ночи ушла из вашего номера Тао?

Все смотрят на Ярцева. Он бледен, растерян, потрясен.

Я р ц е в (встает, ему трудно говорить) . Тао ушла из моего номера около двух часов ночи.

Л и (перебивая) . Можете не продолжать. (Садится, что-то записывает.)

Ф р и ш (он плохо понимает, что происходит) . Да-да, вы правы. Полиция разберется. (К Мюллер.) Вот и госпожа Мюллер поможет. Надеюсь, вы запомнили содержание записки Тао?..

К о р т и (он торжествует) . Предлагаю прервать заседание.

Г л е н (Фришу) . Вы сказали, что Тао оставила записку?

Ф р и ш. Да, она у инспектора полиции…

М ю л л е р. Записка адресована господину Ли.

Ф р и ш. Неправда, фрау Мюллер. Она адресована нам. Там всего одна фраза. Она написана на трех языках.

Ш л и т т е н б е р г (Фришу) . Вы помните ее содержание?

М ю л л е р (выходя из себя) . Вы не имеете права!

Ф р и ш (вспоминая) . Сейчас, одну минуточку. (Закрывает глаза.) На английском она звучит так: «Не голосуйте за прошлое. Отдайте свое сердце будущему. Я с вами». (После паузы.) И на другой стороне большими буквами: «Не верьте Ли!»

Я р ц е в (едва сдерживаясь, Ли) . У вас есть еще ко мне вопросы?

Ли что-то записывает в блокнот.

Ш л и т т е н б е р г (заметно волнуясь, изменившимся голосом) . Господа! Продолжаем выполнять свой долг. Предоставляю вам право высказать свое отношение к третьему пункту.

Первым поднимает руку Глен, за ним — Хольман, Вжешеньска. Боев и совсем неожиданно для всех — Фриш.

Взгляды сосредоточены на Ярцеве и Шлиттенберге, Мюллер даже приподнялась, взгляды их встретились. Боев, толкнув Ярцева, показывает на свою поднятую руку. Ярцев, как бы очнувшись, поднимает руку. И вдруг мы видим, как Шлиттенберг медленно начинает поднимать руку. Его два голоса решают судьбу третьего пункта — это кульминационная точка финала. Взрыв аплодисментов. Слышна наплывающая мелодия Гимна демократической молодежи мира.