Николай Мирошниченко - Пьесы

Н а д е ж д а. Теперь вы про себя расскажите.

Н и к о н. Если коротко, то мы, как и вы, будем учить людей добру, вере, совестливости.

И е р е м и я. Я не согласен с тобой. Мы, в отличие от них, будем нравственно и духовно совершенствовать человека.

В е р а (с обидой) . Значит, мы в школах будем калечить, а вы в своих храмах лечить? Так?

И е р е м и я. Позвольте на ваш вопрос ответить вопросом. У нас сейчас трудно найти малограмотного человека. Однако откуда берутся хамы, невежды, хапуги? Кто учит людей нравственной распущенности, вседозволенности, бесстыдству?

А л е к с а н д р (Вере) . Вот как он вас.

М и х а и л. Братья и сестры! Во имя мирного и приятного чаепития предлагаю переменить тему разговора.

П а в е л (Надежде) . Включайте ваш магнитофон.

М а р и я (взглянув на Иоанна) . Извините, но я, как будущий историк, не могу не ответить на вопрос вашего товарища. (Иеремии.) Пороки, о которых вы говорите, порождены не нашим временем. Можно, конечно, спорить, больше их стало или меньше. Но в том, что они так живучи, виновата, к сожалению, и церковь.

И е р е м и я. Если вы хотите процитировать Маркса, Ленина и других атеистов, то не трудитесь, — мы их знаем.

М а р и я. В таком случае я вынуждена обратиться к кому-нибудь другому. (Подумав.) К Вольтеру, например.

Н и к о н. Разве еще при жизни он не был отлучен от церкви?

М а р и я. Но за что? Если вот за это обличение, то давайте подумаем, на чьей стороне была правда. (Цитирует.) «…Злодей, у которого сильные страсти в слабой душе, часто сбивается с пути уверенностью в прощении, отпускаемом священником. Каким бы огромным множеством преступлений вы ни были осквернены, исповедуйтесь мне, и все будет прощено вам в силу подвигов человека, который был в Иудее много веков тому назад».

И е р е м и я. Ваш пример не нов и не убедителен. Вольтер обличал католическую церковь. Священник православной церкви во время покаяния согрешившего старается разбудить в нем совесть, чувство виновности.

В е р а. Развитое чувство виновности еще не есть гарантия высокой порядочности.

Н и к о н. Вы не правы. Замечательный педагог нашего времени Сухомлинский на сей счет сказал следующее: «Чувство вины — благородное чувство воспитанного человека. Не переживает вины только дурак и дремучий нравственный невежда».

Н а д е ж д а. А вы ловко используете нашего Сухомлинского.

Н и к о н. Не будем предъявлять друг другу счеты. Вы тоже кое-что заимствовали из святого писания.

А л е к с а н д р. Стоп! В демагогии мы поднатасканы крепче. Давайте не будем заманивать девушек в словоблудное болото.

М и х а и л. Александр прав. Времени у нас в обрез, а вы затеяли скучный разговор.

И е р е м и я (упрямствуя) . Ты, Александр, не будь щедр за чужой счет. Ты обвинил меня и Никона в словоблудстве. А где доказательства?

А л е к с а н д р (стучит себя по голове) . Здесь.

И е р е м и я. Не слишком ли ты самонадеян?

А л е к с а н д р. Ты хочешь, чтобы я положил тебя на лопатки? Хорошо. Допустим, что Вольтер для тебя не авторитет. А как ты относишься к богослову Иоанну Златоусту?

Н и к о н (пытаясь пресечь спор) . Нашли место для спора. Прекратите!

А л е к с а н д р. Извини, староста. Я процитирую только одно из поучений упомянутого богослова. (Цитирует.) «Ты грешен? Не отчаивайся. Скажи богу твоему: «согрешил я». Что за труд в этом? Какая скука, какая тягость сказать одно слово: согрешил я!.. Ничего иного от тебя не требуют… Скажи слово, объяви грех служителю божию, признайся во грехах и скажи: «согрешил я», — и ты разрешишься от греха…»

П а в е л (Иеремии) . Ну и уел он тебя, Ерема.

М а р и я. Выходит, обличение Вольтера касается и православной церкви?

И е р е м и я (сдержанно) . После запрета старосты я, к сожалению, не имею права продолжать с вами спор. (Александру.) А с тобой мы еще поговорим.

В е р а (Никону) . Жаль, что они у вас такие послушные. Я уж было тоже приготовилась вставить цитату.

Н и к о н. Пожалуйста, вставляйте. Только людям, исповедующим разную веру, никакой цитатой друг друга не переубедить.

В е р а. И все же я рискну. Помните, к какому выводу после всех мытарств приходит гётевский Фауст? (Цитирует.)

(Забыла продолжение.) Ой, девочки, помогите.

И е р е м и я (продолжая) .

В е р а. Спасибо. Вот уж не думала, что вы так хорошо знаете «Фауста».

И е р е м и я. Наш долг изучать все произведения, в коих слабый человеческий разум пытается проникнуть в непостижимую тайну вечности.

М а р и я. Как неожиданно вы всё поворачиваете.

И е р е м и я. Почему? Я исхожу из признаний самого Фауста. А он говорит погрязшему в горделивых заблуждениях человеку: слепец, не носись с мечтами, не ищи равных за облаками, не воспаряй мечтою в вечность, твои познания ограничены тем, что можно взять рукою.

М и х а и л (восторженно) . Ай да Ерема!

П а в е л. Ловко вывернулся.

В е р а (задетая за живое) . А мне кажется, Фауст пришел к другому выводу: смысл бытия надо искать в реальной жизни, в самом человеке, в постоянном научном постижении тайн природы. Поэтому он так пророчески заключает. (Цитирует.)

Н и к о н. Красивая тирада. Но вдумайтесь в ее противоречивый смысл. Где бой — там кровь, смерть, насилие. Там есть победитель и побежденный. Свобода победителя оборачивается рабством для побежденного. Как же быть с вашим пророческим девизом: свобода, равенство, братство?

М а р и я. Но так можно поставить под сомнение любую истину.

Н и к о н. Согласен. Ибо человек, вступивший в борьбу с Истиной, которая превыше его разума, обречен на поражение.

По мере обострения спора Иоанн все внимательнее вглядывается в Марию. С ним что-то происходит, к нему то и дело подходит Маска.

И о а н н (взволнованно) . Мария… извините меня великодушно… Позвольте еще раз поздравить вас с днем ангела. Спасибо за угощение. Но мне пора в семинарию…

А л е к с а н д р. Ваня, у нас еще уйма времени.

М а р и я (спохватившись) . А как же наша беседа? Вы обещали помочь мне в постижении божьей премудрости…

И о а н н. В другой раз, Мария. Простите… Меня ждет отец Яков… (Почти убегает.)

Н и к о н. И нам, братия, пора.