Олег Сосин - Непрерывность

Ч о т т о. Черт возьми, вы струсили крепко. Мне это не нравится. Да. Мне это совсем не нравится.

К о н т а р и н и (нервно расхаживая) . Но… В конце концов, не я его сюда звал. И почему я должен теперь грузить на себя какие-то моральные обязательства? Н-да. Не понимаю.

Ч о т т о. Не понимаете?

К о н т а р и н и. Что вы от меня хотите?

Ч о т т о. Я? Ничего. Я думал, напротив, это вы от меня хотите чего-то.

К о н т а р и н и. Почему?

Ч о т т о (возбужденно) . Не знаю — почему. Откуда мне знать — почему? Что я, ясновидец, что ли? Понятия не имею. Я лично к вам собирался пойти и говорю вам об этом. А мог бы и не сказать. Но вы-то пришли, пришли сюда, ко мне. (Кричит.) Зачем?!

К о н т а р и н и (беспомощно) . Да… Чотто… Да… Я опять забыл, что… что разговариваю с вами…

Ч о т т о. Бросьте, синьор Контарини. Бросьте! Или — или… Пока не случилось худшего.

К о н т а р и н и. Хорошо. Хватит. Нечего на меня давить. Н-да. Чего вы хотите? Говорите, ну!

Ч о т т о. Вы опять путаете.

К о н т а р и н и. Не хотите говорить? Хорошо, старый лис. Я вам скажу. Уговорить Мочениго невозможно — трата слов. Он как пес, вцепившийся в кость. Применить власть я тоже не могу — не только по политическим соображениям, но и практически. Стоит мне вмешаться, и он просто утопит Бруно. С него станется. Наймет гондольеров — и концы в воду. Скажет, что уехал, — потом иди и доказывай. Остается одно — отбить. Напасть ночью на его дом и отбить.

Ч о т т о. Браво! Как видно, и в самом деле каждый из сильных мира сего в прошлом разбойник. Глупо! Предки Мочениго стоят ваших. Это будет побоище, на которое сбежится вся Венеция. Отпадает.

К о н т а р и н и. Больше я ничего не придумал.

Ч о т т о. А духовник Мочениго?

К о н т а р и н и. Верховный инквизитор?

Ч о т т о. Да. Если и есть шанс, то это — единственный.

К о н т а р и н и. Синьор Чотто! Я не верю в успех, говорю вам заранее. Н-да. Считаете это вариантом? Думаете, мое присутствие на что-то повлияет? Хорошо, я пойду с вами… Н-да…

Ч о т т о. Ну-ну, не томитесь. Чего вы не договариваете?

К о н т а р и н и. Мне кажется, нам не мешало бы наметить линию поведения на случай неудачи.

Ч о т т о (глядя в глаза Контарини) . Здесь обсуждать и намечать нечего, ваша светлость. Все ясно. Если Мочениго донесет, это не все. У инквизиции принцип: «Один свидетель не свидетель». Мы тут ни при чем. А Бруно человек каменный.

К о н т а р и н и. Говорят, что капля и камень точит.

Ч о т т о. Ну, хорошо, не каменный — алмазный. Повторяю: здесь говорить не о чем.

К о н т а р и н и. А женщина?

Ч о т т о. Какая?

К о н т а р и н и (кивнув в ту сторону, куда ушла Мария) . Эта.

Ч о т т о. Это его женщина.

К о н т а р и н и. Но она женщина. И если зайдет достаточно далеко…

Ч о т т о. Возможно… (Зовет.) Синьора Ориэлли!..

Входит М а р и я.

Синьора! Его светлость и я отправимся сейчас с одним весьма ответственным визитом, на результат которого мы очень рассчитываем. Не скрою, однако, что возможна и неудача.

К о н т а р и н и (вмешиваясь) . В этом случае, синьора, мы полагаем целесообразным для вас уехать из Венеции.

М а р и я (холодно) . Все?

К о н т а р и н и. Синьора, это необходимо. Поверьте.

М а р и я (высокомерно) . Плохо вы меня знаете, ваша светлость. Спасибо, конечно, что взялись помочь Джордано. А о себе я уж как-нибудь сама позабочусь. Не думайте, если что, я прибегну к вашей помощи. Но не сейчас. До свидания. (Уходит.)

К о н т а р и н и. Неплохо… Н-да.

Ч о т т о. Я же сказал — это его женщина… Идемте, время не терпит.

Уходят.

Затемнение.

Ч е т в е р о м а с т е р о в примеряют Инквизитору новую сутану.

Т р е т и й. Все было учтено и продумано, ваше преосвященство. Вот эти линии подчеркивают мудрость.

П е р в ы й. А эти — беспристрастность.

В т о р о й. А эти — удивительную скромность.

Ч е т в е р т ы й. А эти ничего не подчеркивают, но ничего и не скрывают.

И н к в и з и т о р. Хорошо, хорошо. Все хорошо. Не жмет, не тянет, не… Ничего я в этих тонкостях не понимаю. Словом, хорошо. Можете идти… Идите.

Т р е т и й. Это все потому, святой отец, что с утра до ночи, пока шили вам платье, мы славили господа и читали молитвы.

И н к в и з и т о р. Лучше бы вы мылись. От кого это так смердит?

В т о р о й. Не гневайтесь, святой отец. От меня. Я так старался, ваше преосвященство.

П е р в ы й. Просто он немножко переусердствовал.

Т р е т и й. Он хотел угодить, святой отец.

Ч е т в е р т ы й. Э, чего там! Наложил в штаны от страха, только и дел.

И н к в и з и т о р. Да-да. Идите. Деньги получите у отца казначея…

Четверо уходят.

Эти линии подчеркивают мудрость, эти — скромность… Все-то вы учли, мастера, одно забыли — под этой сутаной человек из плоти и крови… Человек, а не нравственная схема…

Входят К о н т а р и н и и Ч о т т о.

О! Дети мои. Я очень рад. Что привело вас ко мне?

К о н т а р и н и. Добрый день, ваше преосвященство.

Ч о т т о. Добрый день, святой отец. К сожалению, сегодня мы пришли к вам вкусить не от вашей мудрости, а от вашей власти.

И н к в и з и т о р. Я слушаю.

К о н т а р и н и (обращаясь к Инквизитору, но по существу внушая самому себе) . Ваше преосвященство! Скажите по чести — род Контарини славен в Венеции? Дал он ей достойных рыцарей, государственных мужей и отцов церкви? Достаточно ли наше имя уважаемо и защищено от каких-либо подозрений в бесчестии?

И н к в и з и т о р. Сын мой, вы ошеломили меня потоком вопросов, ответить на которые можно лишь одним коротким «да».

К о н т а р и н и. Благодарю вас, святой отец. В таком случае к делу… Мочениго арестовал Бруно.

И н к в и з и т о р. Что?!

Ч о т т о. Да, это так, святой отец. Он схватил его, посадил в подвал и выставил стражу.

К о н т а р и н и. Я полагаю, ваше преосвященство, что нам нет нужды объяснять вам ни причин, ни последствий.

И н к в и з и т о р. Нет.

Ч о т т о. Только вы можете повлиять на мессера Мочениго.

К о н т а р и н и. Бруно ни в чем не виноват ни перед богом, ни перед людьми — в том порукой мое имя.

И н к в и з и т о р. Ваша горячность, сын мой, делает честь вашему сердцу.

К о н т а р и н и. Но не моему уму, вы хотите сказать? Пусть так.

И н к в и з и т о р. Я этого не сказал.

К о н т а р и н и. И все же это прозвучало. Н-да.

Ч о т т о. Пришло время дел, а не слов. Быть может, уже сейчас он пишет донос, и тогда будет поздно. Только вы в силах остановить эту руку.

И н к в и з и т о р. Судьбы людские вершатся на небесах. Я верю в предопределение.

Ч о т т о. Это злая воля, а не предопределение.

И н к в и з и т о р. Сын мой, не бывает воли ни злой, ни доброй. Есть свободная воля, а она определена господом.

К о н т а р и н и. Не странно ли, святой отец, что господь избрал выразителем своей воли такой инструмент, как Мочениго?