Олег Сосин - Непрерывность

П о т е м к и н. Председатель! Промашка вышла! Разин — это за сто лет до Екатерины было. Уж Пугачева несколько лет как казнили. Других ищи!

М о р к о в к и н. Другие, ко мне! Кто смелый, вперед! Да здравствует Кулибин!

Герои Стеньки Разина у нас на глазах преображаются. Один, повязав на голову косынку, превращается в корсара южных морей. Другой надевает кепку и вынимает из карманов два маузера — нет сомнений, что он боевик из рабочей дружины.

Е к а т е р и н а (высунув голову из-под трона) . Это что же это вы такое себе надумали? Революцию, что ль, устраиваете?

М о р к о в к и н (взяв один из маузеров у боевика) . Давно пора! Все руки не доходили, с работой завал, а то бы…

Е к а т е р и н а. Ну, знаешь! Тебе это, может, и нравится, а мне это никак не нравится! И вообще нечестно! Торт со мной ел? Ел! То, что денег не дала, так это тоже еще обсудить можно. А ты…

Б о е в и к. Откровенно говоря, Володя, мне все это напоминает дворцовый переворот, а не революцию. Для настоящей революции необходимо наличие рабочего класса, пролетариат называется, а его в эпоху Екатерины в России было ничтожно мало. Историю надо знать.

М о р к о в к и н. Вот же!.. (Он даже сел на трон от огорчения.) Совсем историю запустил… Спасибо, товарищ! (Вовка потряс руку боевику, как мужчина, умеющий признавать ошибки.) Чего-то я совсем запутался… Но ведь Кулибин же гениальный изобретатель?

Е к а т е р и н а. Как скажешь, председатель!

М о р к о в к и н. Кулибин же прославил нашу науку во всем мире?

Е к а т е р и н а. Если ты, председатель, говоришь — прославил, значит, прославил.

М о р к о в к и н. Так что же вы тогда?!

Е к а т е р и н а (вылезая из-под трона) . Придумала, придумала, придумала! (Открывает сундук, вынимает из него медаль и, подойдя к Кулибину, вешает ее ему на шею.) Вручаю тебе специальную золотую медаль на андреевской ленте. Эта почетная награда не дает тебе ни чинов, ни дворянства, зато дает тебе право входа в мой дворец наравне с высшими чинами империи!

Вдруг откуда-то вынырнула А н ю т к а с кулечком в руке и подошла к Вовке.

А н я (протягивая брату кулек) . Вова, хотя, конечно, после твоих прыжков я к тебе хуже отношусь, все равно вот здесь помидоры и хлеб.

М о р к о в к и н. Ты что, совсем?.. Ты как?

А н я. Можешь сердиться, Вова, пожалуйста! Я тебя все равно где хочешь найду. Мне мама велела, чтобы ты ел вовремя и отдыхал, иначе у тебя сил не будет.

П о т е м к и н. Раз мама велела, председатель, ешь, никаких разговоров.

А н я. И вы тоже! Я на всех принесла, хватит.

П о т е м к и н. Честно сказать, больше всего на свете люблю помидоры с хлебом!

К у л и б и н. А я от всего этого медального позорища до того проголодался, думал — помру!

П о т е м к и н. Вот и выходит, Анютка, что спасла ты трех человек от голодной смерти.

Е к а т е р и н а. А я что, хуже вашего? Я тоже хочу!..

Постояли, дружно пожевали всей компанией.

Ну вот, теперь и дальше править можно. Значит, так, механик, — медаль получил, отрабатывай. Чтоб часы мне поправил аглицкие, лифт сделал и фейерверк.

М о р к о в к и н. Гения на потеху тратите, Екатерина Вторая! Позор!

Е к а т е р и н а. А чего же позорного? Я ему за это небось деньги плачу. Слышь, механик, фейерверк устроишь — две тыщи дам.

М о р к о в к и н. На мост у вас денег нет, а на ерунду — пожалуйста?

К у л и б и н. Все, что приказано, исполню, матушка царица.

М о р к о в к и н. Как?

К у л и б и н. А вот так, руками да головой.

П о т е м к и н. А что, глядишь, эдак-то и на мост денег наберет.

М о р к о в к и н. И вы туда же?!

К у л и б и н. Эх, Владимир, молод ты еще, жизни не понимаешь.

М о р к о в к и н. И понимать этого не хочу! Сами говорили — уступать всегда с мелочи начинаешь. А теперь — сами!

Е к а т е р и н а. Уж больно ты, председатель, горячий. Я ему как-никак царица, он меня ослушаться не смеет.

К у л и б и н. Видишь? Куда же я денусь?

М о р к о в к и н. Если так, мне с вами больше не по пути! Все, Иван Петрович! И не приходите ко мне никогда! Я думал, что вы… а вы!

К у л и б и н. Значит, что, навсегда?

М о р к о в к и н. Да!

К у л и б и н. Жаль. Что ж, прощай… (Уходит.)

А н я. Вова, Вовочка, зачем ты так? Ты же разберись.

М о р к о в к и н. Все! Разобрался! Раз он так — все! Пошли, мне в лагерь пора, с фонтаном заканчивать… (К повстанцам.) Товарищи, вы тоже, с чертежами разберемся.

П о в с т а н ц ы. Ага… (Быстро скидывают с себя повстанческие атрибуты и превращаются в рабочих.)

М о р к о в к и н (Потемкину) . Вадим Николаевич, и ваше присутствие необходимо.

П о т е м к и н (моментально отстегнув перевязь со шпагой) . Я готов!

М о р к о в к и н. Пошли…

В сопровождении Ани, Вадима Николаевича и рабочих Вовка направляется в мастерскую. Столпившись вокруг Вовки, все разглядывают чертеж, лежащий на верстаке.

П е р в ы й. Порядок!

М о р к о в к и н (Вадиму Николаевичу) . Трубы завезли?

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Вчера.

В т о р о й. Траншеи вырыли, можно класть. Вентили куда выводить?

М о р к о в к и н (рассматривая чертеж) . Думаю, сюда… Нет, минутку… (Тычет карандашом в какую-то точку чертежа.) Сюда. Мысль понятна, почему сюда?

Р а б о ч и е (почтительно покачав головами) . Очень правильное решение. День на этом сэкономим, не меньше.

М о р к о в к и н. Когда приступите?

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Сейчас приступят. У них в колхозе в мастерской работы знаешь сколько?

Р а б о ч и е. Да, сейчас, сразу и начнем.

М о р к о в к и н. Хорошо. Будут вопросы — приходите.

Рабочие уходят. Вадим Николаевич листает книгу, лежащую на верстаке.

А н я. Вова, я хочу с тобой поговорить.

М о р к о в к и н. Ну?

А н я. Вова! То, что я волнуюсь из-за тебя, — ладно. И не сплю, и плачу — тоже ладно. Тебе это все равно… и вообще… Но… я перестаю тобой гордиться, Вова, совсем… Если так будет дальше…

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Это и есть та книжка про Кулибина, которую ты читаешь?

М о р к о в к и н. Да.

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Интересная?

М о р к о в к и н. Нет.

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Вот тебе на! То захлебывался, а то — нет.

М о р к о в к и н. Я вообще не хочу больше о нем говорить.

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Красивые дела. Ну и ну! Дашь почитать?

М о р к о в к и н. Пожалуйста. Я ее закончил, можете взять.

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Спасибо… (Начинает просматривать книгу.)

А н я. Я жду, Вова.

М о р к о в к и н. Ты-то что от меня хочешь? Почему я всем что-то должен, даже тебе?

А н я. Ты мне ничего не должен, и мне от тебя ничего не надо, ты это прекрасно знаешь. Но я хочу тобой гордиться, как я всегда гордилась, а я больше не могу, совсем-совсем не могу! (Плачет.)

М о р к о в к и н. Ты что? Ну что ты, Анютка? Ну?

А н я (сквозь слезы) . Сначала обманул всех со своими пружинками, теперь Ивана Петровича…