Олег Сосин - Непрерывность

М о р к о в к и н. Ладно… А теперь пойдем, до завтрака математикой позанимаемся… чтобы время не пропадало…

В спальню входят К а т я, В а д и м Н и к о л а е в и ч и п и о н е р ы.

В а д и м Н и к о л а е в и ч (продолжая разговор) . Понимаете? Как все — это правильно, это хорошо. Но вот я подумал — грех в таком пареньке давить его особость.

К а т я. Да и я так думаю. Только не умею устроить, чтобы других ребят это… (Замечает разоренную постель.) Что такое? Чья это кровать?

П е р в ы й. Просто руки опускаются.

В т о р о й. Чья ж она может быть… А еще обещал.

К а т я. Ну вот, пожалуйста. Честное слово, теряюсь!

Появляются В о в к а и Д и м к а.

Морковкин!

М о р к о в к и н. Доброе утро!

К а т я. Для кого доброе, Морковкин, а для кого…

П е р в ы й. Что ж ты, Вовка? Где твой кроватеуборник?

М о р к о в к и н. А, ни к чему это! Идея себя исчерпала.

В т о р о й (заволновавшись) . В каком смысле?

М о р к о в к и н. Сейчас… (Подходит к кровати и с артистизмом профессионала быстро и элегантно ее застилает.) Вот… Как все… И пожалуйста, если хотите, вообще буду всем стелить. Мне это нравится…

И вновь разорил койку и тут же привел ее в порядок. Обалдевшие зрители одарили его той паузой затаенного восторга, которая в конце концов обычно разрешается громом оваций. На этот раз аплодисменты заменил протяжный стон еще более прозревшего Димки.

Д и м к а. Ну, Вовка… Ты — гений!

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Да, лихо!

М о р к о в к и н (повторяя всю операцию заново) . Мне это нравится! Я теперь — как все! И делать буду всё как все!

П и о н е р ы. Ура!

К а т я. Как это прекрасно, когда человек получает удовольствие от рядового, незаметного, но полезного труда!

Д и м к а. Вы думаете — это все? Мы еще тренируемся! Он теперь и в футбол будет, и вообще во все, во все!

К а т я. Но ты не забывай о математике.

Д и м к а. А как же! Я про углы уже все понял! Честно! Запросто теперь секу, что у треугольника сумма углов равна ста восьмидесяти градусам. Любую задачку с треугольником кину! Какую хотите!

Входит А н я.

К а т я. Анюта! Ты опять можешь гордиться своим братом!

А н я (слабо улыбнувшись) . Да… я горжусь…

В а д и м Н и к о л а е в и ч. А мост? Как с мостом-то будет, Володя?

М о р к о в к и н. Ну… Это раньше было, Вадим Николаевич. А теперь я лучше… вот…

И вновь принялся стелить кровать.

В а д и м Н и к о л а е в и ч. А я деньги принес, целый чемодан… (Ставит на пол чемоданчик.) Без расписки, на честное слово, как говорится.

М о р к о в к и н. Зачем они теперь? Мне они ни к чему.

В а д и м Н и к о л а е в и ч. А Кулибину? Я ведь прочел книгу. Знаешь, что с ним сейчас?

М о р к о в к и н. Откуда мне знать?

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Умирает он…

А н я. Что?! Ты слышишь, Вова? Иван Петрович…

В а д и м Н и к о л а е в и ч. Так-то вот, братец, умирает, и все… Один. Даже ты его бросил.

М о р к о в к и н. Нет! (Кричит.) Нет!!.

И, подхватив чемоданчик, он бросается из спальни, Аня и Димка за ним. Они бегут к мастерской, а там… на полу на какой-то дерюжке лежит умирающий К у л и б и н.

К у л и б и н. Все прахом… Все… и Владимир от меня отступился.

М о р к о в к и н. Я здесь… Я здесь, Иван Петрович, И Анютка тоже. И Дима. Он уже вас слышит теперь, Иван Петрович. И вот… Все чертежи ваши, мы их храним… (И он, взяв с верстака, передал Кулибину большую папку сшитых наподобие газетной подшивки чертежей.)

К у л и б и н. Значит, все-таки пришел… хоть проститься… (Слеза скатилась у него по щеке, запутавшись в волосинках бороды. Слабеющей рукой он перевернул несколько листов, грустная улыбка осветила лицо.) Самоходное судно… Мельницы без плотин… Оптический телеграф… Мосты… (Внезапно он резким движением захлопнул папку и приподнялся на локте.) Видишь, Владимир, как я умираю… Нищий… Все основное, что изобрел, так на бумаге, и осталось, никому не нужным.

М о р к о в к и н. Неправда, Иван Петрович! Мы все это у себя сделали, продолжили…

К у л и б и н. Понимаю… Наверное, что-то я успел, правда… Что-то я все же успел… иначе бы вы… здесь не стояли, иначе бы вы не пришли… ко мне… Понимаю…

М о р к о в к и н. Иван Петрович!

К у л и б и н. Постой… Должен успеть… сказать главное… (Он закрыл глаза и, тяжело, с хрипом дыша, помолчал. Потом в лице его что-то дрогнуло, глаза открылись и строго, почти грозно глянули на ребят.) Главное… думать о пользе отечества… Не гнись перед сильным… — сейчас он есть, а завтра… завтра и нет его… А перед отечеством… и на колени встать… не стыдно… Оно навеки… все.

Глаза Кулибина вновь закрылись, тело вытянулось. Ребята, в ужасе прижавшись друг к другу, молчали. Внезапно Аня посмотрела на висящий в изголовье календарь.

А н я (читает) . «30 июня 1818 года умер выдающийся русский механик Иван Петрович Кулибин…»

Д и м к а (шепчет) . Вовка! Сегодня же как раз тридцатое июня. Это значит — Иван Петрович по правде умер, насовсем.

Вовка с криком кинулся к Кулибину и стал из всех сил трясти его за плечо.

М о р к о в к и н. Нет! Нет! Нет!!. Иван Петрович! Иван Петрович! Мы же еще не успели! Мост! У нас теперь есть деньги! Вадим Николаевич дал! И рабочие! И все, все! Мост так нужен! Как же его без вас, Иван Петрович, это же невозможно без вас, просто никак невозможно!

Кулибин приоткрыл глаза, посмотрел внимательно на Вовку, словно проверяя, не шутит ли он, потом встал.

К у л и б и н. Ну что ж, коли я тебе и вправду так нужен… Что ж, пошли, братцы. Прощай, житьишко старое!.. (Срывает листок календаря и рвет его.) Больше я сюда не вернусь!..

Д и м к а. Вот и правильно, у нас лучше!

М о р к о в к и н. Только с мостом закончим — и все, к нам!

А н я. А я за вами тоже, как за Вовкой, ухаживать буду!

К у л и б и н. Спасибо. Так что, рабочие есть?

М о р к о в к и н. Да. И деньги, вот! (Передает чемоданчик Кулибину.) А я пока к царице, позову ее, чтоб посмотрела.

К у л и б и н. Давай. А я — работать! (Уходит.)

Д и м к а. И я с Иваном Петровичем. (Идет за Кулибиным.)

М о р к о в к и н. Пошли, Аня.

И они направились к ц а р и ц е, которая в это время мирно грызла морковку в компании П о т е м к и н а.

Здравствуйте.

А н я. Здравствуйте.

Е к а т е р и н а. А-а, председатель! А это кто с тобой?

П о т е м к и н. Его сестра, матушка царица. Помнишь, помидорами нас угощала?

Е к а т е р и н а. Да-да-да, помню-помню. А мы вот теперь, видишь, к корнеплодам твоим пристрастились, очень вкусные. Чего не видно тебя давно?

М о р к о в к и н. Дела.

Е к а т е р и н а. А с чем нынче пожаловал?

М о р к о в к и н. Пришел позвать вас взглянуть на мост Кулибина.

Е к а т е р и н а. Сделал все-таки? А где денег добыл?

М о р к о в к и н. Вадим Николаевич дал.