Гоар Маркосян-Каспер - Аукцион

Море подниается вверх и уходит в небо…

Почему вечно беспокойное море
Навевает такой покой?

Человек отчаянно нуждается в постоянстве,
В неизменности.
Море было до нас,
Море будет после нас,
Когда мы уйдем —
Ибо мы уйдем,
Если и дальше суетность будем предпочитать вечности…
Мы уйдем.
Это не самое страшное.
Страшнее —
Что о нас не будут тосковать
ни море,
ни земля,
ни небо.
Они не поминут нас добрым словом —
Ибо ничего доброго мы им не сделали…
Где же мера наших дел?..
Что скажешь ты, море?..

Море поднимается вверх и уходит в небо…

Все было так просто… все было просто так…
Когда просто так — все так просто…

И черные сосны
Ослепу
Тыкающиеся в черную шаль
Черными хвоинками, забрызганными серебряным инеем…
И далеко-далеко наверху
белая вершина.

/и откуда у него эта ослепительная улыбка?/
Там… малая шалость…

Смешно, да?
Ах, мадам,
У вас могучее чувство юмора…

Да, это так —
Чувство юмора,
а все остальное
умерло,
умерло,
умерло!.
Но чья это рука перехватывает горло?..
Словно проскользнула меж пальцев золотая рыбка…
Горы мои, заснеженные мои горы,
Юность, незаслеженная чистота…
Там —
Наверху, в снегах, в девственном свете луны, под которой ничто не вечно —
Даже любовь —
Мне нечего
Тебе предложить…
Снег стоптался, растаял, стал грязной водой,
Заморозь ее —
Получится мутный лед…
А жизнь
Продолжается, говорят, и никаких…

Впрочем,
Все это пустяки.
Надрывы.
Ночью
Все вернется на круги свои
/а скорей, в заколдованный круг, из которого больше не выбраться…
Вот что в себе таит
Кривая,
Как незаметно она обегает окружность/…
Вернемся на круги свои, и не нужно…
И какие к черту вершины в снегах!..
Все будет, как это обычно бывает,
Все будет,
Завтра мы это забудем —
Будто и не было…

Утром сосны были зелеными, небо
Серо-лиловым, а снег все равно белым /так вот почему я ненавижу снег/
Неумолимый гул мотора,
Две в последнюю минуту сорванные
Сосновые ветки
/они до сих пор стоят у меня на окне/
И расставание без всяких сантиментов —
С нами бог!.. бог с вами!.. —
И ноль воспоминаний…
Да и не о чем…
Вчера встреченный —
Сегодня вечером…
Я все посмеивалась, дескать, когда-нибудь кому-нибудь назло
Я возьму и с первым встречным…
Вот и первый встречный…
/встречный мой, встречный, не вовремя встреченный,
Отчего же так не повезло,
Отчего ты не первый мой, а с поезда встречного,
Отчего предложенную семафорами вечность
Я в горячке обманчивой безнадежно спутала
С летучей, обреченной на забвенье минутой?..
Мне б спохватиться, лечь бы
На рельсы, а я…/

Я проснулась от отчаянной
Канонады /это уже следующей ночью/ —
Лопались шишки, с настойчивостью, достойного лучшего применения,
Засевая семенами паркет…
А вот и нет —
Я не встала с постели и не завыла по волчьи.
И тем не менее…
Выходит, все самое главное было вчера, жизнь началась и кончилась…
Вон оно как…
А я порвала и выбросила номер телефона…
Да и при чем здесь номер…
В жизни всегда бывает нечто, что продолжению не подлежит,
Даже если жизнь без этого не имеет продолжения…
Да и что такое жизнь?..
Только сожаление
О том, что могло бы быть,
Но не было…

Вообще-то мне только любить,
Мне бы только жить с любимым под одним небом…
Небом!.. что мне крыши…

Впрочем, все это лишнее,
лишнее,
лишнее!..

Мадам, где же ваше хваленое чувство юмора?
Пора уже извлечь его из пыльного забвения,
Стряхнуть с него паутину и дать ему роль
В новой комедии…

Король — умер.
Король умер под стоны струн и меди.
Король умер — да здравствует король?
К черту!..
Королей, принцев, сказки, мановения
Волшебных палочек —
к черту!..

Все это
Прошло.
Она не состоялась,
Она, любовь, скорее вего, последняя из возможных…

Когда-то друзья говорили что я
Похожа
На Жанну д`Арк,
Что я, подобно ей, носительница идеи великого служения…
Это так.
В иных условиях из меня вышла б Жанна д`Арк, но в данных
Из меня не получилось ничего, даже просто Женщины —
Сначала я оказалась неспособной на верность, потом на страдание…
Эй, приятели, Жанна д`Арк
Продает поленья из своего костра,
До которого дело, впрочем, не дошло… ну скажите, кому она нужна,
эта Жанна?
Кому?
Вот и все.
Amen.

Сегодня верность
Ассоциируется с видом от разлуки умирающих,
Обломленными лилиями по течению плывущих
Лебедей.
Но людям эта слабость не присуща
/уже или пока еще?/
И слово «вечный» так истрепано поэтами,
Что даже я
уже в него не верую…

И вызолоченные осенью надежд
Увядшей нежности слепые листья
С моих полураздетых веток
Спадают на случайные ладони,
Сегодня — эти,
послезавтра — те…
Ведь людям не причуща слабость лебедей…
Но я добрей других
и не хочу, чтоб раскаленных
Безумных губ мои касанья
На лбу неведающем выжгли эту истину.

Хотя…
Уже не лебеди, но и не страусы еще…
И, стало быть, в глаза мне
Когда-нибудь заглянет робкий мальчик.
И, обжигая пальцы мне углями щек,
Несмелое протянет сердце за заветной ложью —
Старой потаскушкой в несвежем гриме слов…
Ведь голову — и под крыло,
Ведь это недостойно человека…
и, стало быть, иначе
Быть не может.