Юрий Поляков - Золото партии: семейная комедия. Публицистика

Мне непонятно, зачем писать пьесу, которая наполовину состоит из нецензурной брани. То, что называется «новой драмой», — это не драматургия, а своего рода драматургический материал, из которого режиссер может делать все, что угодно. Мне кажется, некоторые режиссеры даже заинтересованы в таком материале, потому что пьеса, написанная по законам драматургии, ставит их в довольно жесткие рамки. Написать нормальную пьесу — это по меньшей мере год работы, а написать драматургический материал — неделя. Творческие усилия сведены до минимума. Чего напрягаться?!

Думаю, на подобную драматургию, которая не ставит вопросов, не выступает серьезным критиком существующего порядка вещей, есть, точнее, была некая установка власти. В 90-е годы писатели, настроенные критически, готовые анализировать сложившуюся ситуацию, были мягко, но решительно оттеснены на обочину, а поддерживаться стал постмодернизм, причем его откровенно антинациональная, депрессивная версия с тотальной иронией по отношению к русской цивилизации. Иронизм деструктивен как мировоззрение, хотя как художественный прием необходим. Однако происходит незаметная подмена. И наша власть 20 лет активно поддерживала этот деструктивный иронизм. Теперь же страна восстанавливается после погромов 90-х, а в искусстве продолжают царить коды разрушения. Почему так происходит, не могу понять. Или это трудно просчитываемые, но угадываемые движения власти, или это, что тоже возможно, проявление очень мощного нашего собственного системного недуга, ведь через эстетические аномалии часто выражаются глубинные болезни социума. Для меня это предмет размышления.

Юрий Поляков считает одной из самых главных своих задач в творчестве — «оставить достаточно честный и интересно читающийся очерк своего времени, своего поколения, написать правду о советской эпохе». Писатель и журналист, он постоянно находится в гуще общественной жизни Юрий Поляков много ездит по стране, часто встречается с читателями от Калининграда до Камчатки, на канале «Культура» Юрий Михайлович ведет программу «Контекст», вместе с ее гостями, известными деятелями искусства, обсуждает актуальные проблемы нашей жизни.

— Россия впервые за несколько сотен лет существует без исторического проекта. У нас всегда была цель: или освобождение от татаро-монгольского ига, или выход к морям, или расширение на восток. А сейчас никто не может объяснить, зачем живем, для чего качаем нефть и газ.

Недавно у меня в студии был Николай Цискаридзе. Речь шла о новом законе о творческих учебных заведениях. Я спросил, как могли появиться такие бредовые идеи унификации художественного и обычного образования. Меня поразило то, что ответил Цискаридзе, человек достаточно благополучный, востребованный. Он сказал: потому что чиновники, которые занимаются у нас искусством и образованием, в «этой стране» жить не собираются. Их дети давно уже учатся «там», собственность у них «там», поэтому они заинтересованы в том, чтобы максимально унифицировать процесс, чтобы поменьше «здесь» бывать. Для них Россия как вахтовый поселок. И это, увы, правда. У большинства московских крупных чиновников нет исторического честолюбия, того, что было даже у самого плохого советского чиновника. В губерниях я часто встречаю руководителей, у которых есть историческое честолюбие, а в Москве складывается такое впечатление, что все играют в какую-то надоевшую игру, но выйти из нее не могут. В общем, нет исторического проекта — нет культурной политики.

Писатель и драматург Юрий Поляков побывал в Тамбове не только для того, чтобы порадоваться за свою комедию «Хомо эректус», поставленную московским режиссером Кириллом Панченко на сцене Тамбовского театра драмы…

— Юрий Михайлович, как вы оцениваете тамбовский вариант вашей комедии, которая уже прошла обкатку в Московском театре сатиры?

— Во-первых, я рад, что тамбовский театр остановился на моей пьесе. В Москве можно поставить что угодно, но когда твоя пьеса идет в провинции, то это уже признание. Во-вторых, тамбовская постановка «Хомо эректус» мне понравилась, говорю это без всяких скидок на провинцию. Стильное оформление, оригинальное режиссерское прочтение. Еще ни один театр, поставивший мою пьесу, в накладе не остался. Думаю, что и в Тамбове зритель пойдет на спектакль…

— О том, что сегодня государство не обращает внимания на культуру, говорят и столичные режиссеры, и заведующие сельскими клубами. Обмолвились об этом и вы, заметив, что в советские времена положение было лучше. Но ведь тех же совписов тогда просто выстраивали в очередь: одних на получение Сталинских и прочих премий, других — за «путевками» в Магадан. И сажали за слово не только в сталинские времена, но и в брежневские. В «золотом веке» русской литературы писатели если и «строились», то по своей воле, а цензура была гораздо либеральнее советской, и ни о каких грантах они не помышляли. Лишь собрание сочинений Пушкина посмертно было издано за счет казны, да еще Гоголь получал ежегодный «грант» к Рождеству от государя императора по 20 тысяч рублей… В каком виде вам представляется взаимодействие государства и культуры в наше время?

— Представление о независимости писателей XIX века несколько преувеличено. Деятели культуры в той или иной степени были зависимы во все времена. В XIX веке писатели группировались вокруг журналов, причем так называемые прогрессисты находились в гораздо лучшем положении, чем, скажем, монархисты. Например, известный поэт-демократ Курочкин жил намного лучше, чем Достоевский. При советской власти писателей в очередь никто не выстраивал, они становились в нее сами, если, конечно, не ссорились с властью до смерти. Сегодня литературным трудом жить практически невозможно, и зависимость писателя ничуть не меньше, чем при советской власти. Нынешний литератор зависит от жюри различных конкурсов, от грантов. В писательском сообществе наблюдается жесткое идейное противостояние: с одной стороны патриоты, с другой — либералы. А премии достаточно внушительные, и они становятся основным источником существования, ибо тиражи серьезных романов не превышают 5 тысяч экземпляров. Что касается взаимодействия культуры с властью, то власть, прежде всего ее среднее звено, просто не понимает, что такое культура. Вот что, например, написали чиновники, присутствовавшие на форуме, посвященном формированию единого культурного евразийского пространства. Нет, вы только послушайте… «Цель форума: формирование цивилизованного рынка обмена гуманитарными услугами». А мы-то полагали, что культура — это форма существования нации. И пока культура будет восприниматься как «рынок гуманитарных услуг», ничего хорошего из этого не выйдет…