Анатолий (Джордж) Гуницкий - Она как все или Wild Thing

Петр.Эге.

Феофан.А Эрнст — он стоит рядом и трясется, бороду растопырило от страсти. Потом он прыгает на стол, стол падает. Эрнст хватает дивную Родогунду и в угол ее тащит. Тут входит Виктор... но их разняли, не дали свершиться. Потом он все же ушел.

Петр.Что же Регимунда? Где? Куда?

Феофан.Рита? Осталась, вроде бы. Конечно же.

Петр.Кто-то нас ждет на другом берегу. Эге.

Феофан.Вот я об этом и говорю! Все эти якобы приличные таковы. Нужно срывать маски!

Петр.Помнится, я читал когда-то у Ружевича.

Феофан.Какой Ружевич в наши дни? Еще вспомните про Словацкого... (Пауза.) Выспянского... (Пауза.) Дюма-отца! Нужно забыть всех и вся! Вот в ваших опусах все время ощутимо как старинные авторитеты душат сугубо личное я! Еще лет шесть назад я думал о рифме или логике... о, какой же я был глупец!

Александр.Но ведь и футуристы.

Феофан.Мелко, это мелко! Если по тем древним временам... ну да, тут уж ладно, куда ни шло, но я теперь воспринимаю их как скучных, старомодных, невзыскательных традиционалистов. Да, примерно вот так.

Петр. Все дело в восприятии. У меня есть один знакомый музыкант... так вот, когда он включал пластинку Рэй Коннифа на сорок пять оборотов вместо тридцати трех и говорил, что воспринимает это как рок.

Феофан.В этом что-то есть! Без сомнения! Приведи его ко мне.

Петр.Невозможно.

Феофан.Отчего же?

Петр.Он не выходит из дома. Боится кармического наказания.

Феофан.Где же он играет?

Петр.Нигде. И ни с кем.

Александр.У меня в знакомцах есть один музыкант. Он говорит, что музыки как таковой нет.

Феофан.Хм. Мысль, однако, не лишенная смысла.

Петр.В середине текущего марта.

Феофан.Если воспринять эту идею как некую глобальную метафору...

Петр.Утро чем-то напоминало вечер.

Феофан.Да, именно так! Что вы об этом думаете, Александр?

Александр.Когда-то я был в Ангарске. Хм. Небольшой город, некоторыми местами своими где-то уютный. Чем-то похожий на Братск. Или на Петрозаводск.

Михаил (икает, во сне). М-да. Когда ты свалишься в безмолвии еловом...

Феофан.В прошлом году я снова был в Литве. Вильнюс! Фантастика! Какое там пиво! Еще есть масса чудесных вин, а мы, невежды духа, даже названий их не знаем. Или не помним. Или как-то еще. Потом меня повезли в Паневежис. Неожиданное и чудесное безумие: хутора, лесные дачи, статные литовские русалки с таинственными глазами, они все такие немного медлительные, пугающе и притягательно плавные, будто бы сонные... Я чуть было не женился! Игналина! Кястутис! Тракай. Даже Шауляй.

Александр.Все же если по поводу музыки, то...

Феофан.Надо бороться со стереотипами. Всегда. Или во всем! Или вообще не бороться.

Петр.Я знаю места, где в тени золотой. Поехали в рок-клуб! Кто-нибудь там сегодня играет.

Феофан.Мне джаз-клуб больше нравился. Там, на Васильевском, под землей, в большом многоэтажном ДК. Зато в рок-клубе всегда находилось что выпить. И с кем.

Александр.Джаз — он ведь такой, весь из себя другой

Петр.Небо становится ближе.

Александр.Что делать, жизнь нелегка.

Петр.Безрадостна зима в начале мая.

Александр.Когда я был живым.

Петр.Ты, знаешь ли, по крайней мере.

Александр.Но все эти аллюзии.

Петр.Суть со временем не меняется

Александр.намеренно упрощаю.

Петр.Эге.

Александр.Нет, рок теперь не тот, что раньше...

Петр.А джаз?

Александр.Да и джаз... Все это не туда.

Феофан.Несколько лет назад я что-то писал про джаз... Да, было, было и такое, но очень прежде. Я больше об этом не пишу. Ничего эдакого. Завязал. Почти. Ни к чему мне. Надоело. К черту лысому. В прошлом все это. Точка.

Петр.Умба! Совсем забыл! Сегодня у Вереницина день рождения! Неудобно будет не появиться, поехали!

Феофан.Нет, я спать хочу... не хочу стихов писать... не щелкает... не встает у меня больше на стихи... статейку сварганить — могу, или интервьюшечку взять для музыкалки, обзоришко какой-то соорудить...

Петр.Там наверняка водки полно! Вереницын — личность размашистая!

Феофан.Вереницын да, верно... Но всего не выпьешь.

Петр.Надобно стремиться к совершенству! Александр, поехали!

Александр.Я вроде и не знаком. А в рок-клуб когда?

Петр.Успеем и в рок-клуб. Сейчас ранняя ночь, или что-то вроде того, — самое время. Стихи свои там, у Вереницина, почитаете.

Александр.Ну, я с удовольствием. (Мечтательно.) Ух! У меня вот новый цикл есть, поэма небольшая, о мертвом черном огне.

Петр.В путь! Михаил, ты явно чужой на этом празднике...

Михаил (икает, во сне). М-да... Скоро и поздно.

Петр.Да, он вне игры. Феофан, оставишь его у себя? Утром он с удовольствием сходит за пивом.

Феофан.Ладно. Отнесите тело подальше, в угол.

Петр.Александр, за мной! Время снимать потолки! Не спеши любить динозавра, все равно он не вовремя кончит. Э-ге-ге.

Они уходят.

Феофан.Вереницын. Очень мне нужен этот жлоб и его водка. (Достает заветную бутылку коньяку. Потом резко.) Кто здесь? Кто?

Муза.Это я...

Феофан.Кто это? А?

Муза.Это я, Муза.

Феофан.Муза?

Муза.Я — твоя Муза.

Феофан.Интересно-то как... Откуда ты здесь? Кто дал тебе мой адрес?

Муза.Зачем мне кто-то? Я все сама знаю и поэтому пришла.

Феофан.Я ничего не имею против, но все же. Ну что ж... Коньячку?

Муза.Я не пью.

Феофан.Ха... ты что, за рулем?

Муза.Я вообще не пью.

Феофан.Это звучит прямо как упрек мне. А вот я — пью! Пью! И еще курю! Могу и не только табак покурить... и еще, между прочим, обожаю женщин и все что с ними бывает вот такое...

Муза.Тебе, пожалуй, теперь нечем больше гордиться.

Феофан.Теперь... раньше было, стало быть, зато вот теперь... Зачем ты пришла? Кто ты? И кто тебе открыл дверь? (Бежит в прихожую, возвращается.) Дверь закрыта... странно.

Муза.Дверь... причем тут дверь... зачем мне дверь? Выслушай меня!

Феофан.Попробую...

Муза.Я — твоя Муза.

Феофан.Ага... моя...

Муза.Да, твоя!

Феофан.Точно моя?

Муза.Да!

Феофан (смущенно). Я мог, конечно, подзабыть... тут уж... да... извини, но когда это все?.. Когда случилось?