Анатолий (Джордж) Гуницкий - Она как все или Wild Thing

Муза.Что?

Феофан.Ну, это...

Муза.Что «это»?

Феофан.Я не знаю, как с тобой разговаривать... ЭТО! (Крутит руками.) Ну, это же...

Муза.Даже не можешь выразить мысль нормальными и понятными словами!

Феофан.Да все что захочешь, я выразить смогу... Ну что же... Вот черт! Разве я спал с тобой? Да?

Муза.Спал? Со мной?

Феофан.У нас был секс? Ты Wild Thing?

Муза (растерянно). Секс?.. Я?.. Где?.. Как?..

Феофан.Ну, как... как... извини, меня, но я не помню... спал, ел или пил, на велосипеде катался или на рынок ходил за морковью... с собакой гулял, за грибами... в кино ходил, на утренник с девушкой... ха!

Муза.С какой девушкой?

Феофан.С одноклассницей с одной... она на второй год потом осталась. Или даже на третий. Полная была. Перед смертью похудела... перед смертью соседского кота. Извини, но я не помню тебя! Жизнь суетна, многообразна, иногда отвратительна, иногда так себе. Как есть, так и вот. По морям, по волнам. По небу, под землей. Между сушей и рекой. Во мгле. Под лампой. Мне бы, как бы, где бы. И кто бы. Я никогда не был ангелом! Не получал пятерок, не ел много мороженого, не ругался с бандитами во дворе, не пил пиво по лестничной площадке. Не мочился на соседскую дверь. Не спал с тобой. Не занимался как бы любовью. Не претендовал на оральные незабудки. Впервые тебя вижу! Не снилась ты мне!

Муза.Я — Муза.

Феофан.Говорила уже об этом... Муза она... Слушай, может быть, ты помешанная? В такой вот легкой форме, в почти что невинной, в никакой... Сознайся. Я никому не проболтаюсь, честное слово! Я не выдам тебя злым худым небритым врагам в заштопанных гимнастерках, и в дырявых сапогах цвета беж. Давай, колись.

Муза.Я — твоя Муза!

Феофан.Серьезно? Не может быть! Моя Муза! Подумать только! Ха!

Муза.Я пришла помочь тебе.

Феофан.Ох, спасибо.

Муза.Ты сможешь вновь обрести себя!

Феофан.А как же! Обязательно обрету! Еще бы! Ну дык... Ты молодец, что пришла, здорово, я один бы ни за что не справился.

Муза.Ты лучше вспомни, каким был прежде.

Феофан.Каким... раньше... прежде... да, конечно, вестимо, знамо дело, ага, того, ну это...

Муза.Вспоминаешь?

Феофан.Само собой.

Муза.Ведь то, что ты делаешь... как ты живешь... разве тебе это нравится?

Феофан.Нет! Конечно, нет! А что же делать-то... мне.

Муза.Вспомни свои рассказы, стихи...

Феофан.Стихи, басни, эклоги и поэмы.

Муза.Новеллы...

Феофан.Ух... Вспоминаю...

Муза.Пьесы...

Феофан.Да, еще и пьесы... Кулисы! Падуги! Софиты! Но вообще-то я пьес не сочинял вроде.

Муза.Ты все забыл! Чем жил, о чем думал!

Феофан.Нет, не все.

Муза.Даже твой юношеский роман, несмотря на недостатки, был одухотворен прекрасной, светлой идеей!

Феофан.Так... стало быть, я еще и романы сочинял? Ну а как обстоят дела с баснями, киносценариями, эссе, очерками и памфлетами? С черновиками? Со сносками? С набросками?

Муза.Не могу видеть, как ты деградируешь.

Феофан.С киносценариями.

Муза.Но ведь...

Феофан.С сюжетами и репортажами.

Муза.Но ты....

Феофан.Дверь вон там. Ты свободна. Как Куба.

Муза.Нет, я не уйду!

Феофан.Коньячку?

Муза.Не пью!

Феофан.Сорри, совсем забыл... Фраза «совсем не пью» звучит для меня каким-то чудовищным нонсенсом. Глобальным парадоксом. Ну а я — пью! Ваше здоровье!

Муза.Итак...

Феофан.Итак, ты помешанная. Это очевидно. Но мне кажется, твое помешательство не слишком опасно. Эдакий маленький, легкий бредик, но все-таки меня он уже начинает раздражать. Ты — Муза! Ок, хорошо. Но кто же тебе дал право, о, Муза...

Муза.Но я же, в самом деле...

Феофан.Ну что?

Муза.Твоя Муза!

Феофан.То есть ты считаешь, что я делаю что-то не то? Не так? Значит, ничего ты не смыслишь! Ты — скверная Муза! Ха! Новейшие формы в литературе... можешь ли ты понять, что это... Ведомо ли тебе... Знаешь ли ты... что я один из тех немногих. Ха. Не веришь... Да и ладно, хрен с ним... Теперь может уже не так, однако я прежде был. Искусство и не может, и не должно. Это всего лишь тавтология! Подлинное искусство выше убогих определений. И даже еще Шкловский писал... то есть, нет... И как знать... Ха! Не так уж и неправы те... Заскорузлые афоризмы... не нуждаюсь я в этом.

Муза.Что случилось с тобой? Что произошло?

Феофан.Ты не пьешь, да? А вот я... ваше здоровье, мисс Муза.

Муза.Не пью я... сколько раз можно повторять.

Феофан.Я еще не встречал... Как ты легко одета... вот ты все время твердишь, что ты, мол, моя. Или, вернее, была моя.

Муза.Была и есть.

Феофан.Я не могу больше оспаривать этот тезис. Да и с какой стати. Но мне нужны доказательства.

Муза.Доказательства чего?

Феофан.Ну как же... что ты, в самом деле, моя... и это так просто, так легко... (Обнимает Музу.) Как ты чудесна, как волнуешь меня...

Муза.Убери руки!

Феофан.Как возбуждают меня даже легкие, почти незаметные прикосновения...

Муза.Что же ты... зачем.....

Феофан.Ха... Ну, будь же, в самом деле, моей... Давай снимем...

Муза.Прочь! (Отбегает.) Ты понимаешь, что ты делаешь?

Феофан.Ага. Конечно.

Муза.Не смей!

Феофан.Но ты же сама говоришь, что пришла якобы мне помочь... разве нет? Ха. Ну, вот и давай...

Муза.Если бы ты мог понять...

Феофан.Куда уж мне... нет — так нет, я человек простой и ко всему привычный. Ложусь спать. Лучше я поехал бы к Вереницину! Ладно, спокойной ночи. Как пришла, так и уйдешь. Надоели эти игры твои.

Муза.Я не уйду! Я добьюсь своего!

Феофан.Что же она имеет ввиду... Может быть, в самом деле, утро вчера мудренее?

Михаил (икает, во сне). Кто и когда... М-да... Они приближаются...

Прошло два дня. Феофан и Муза.

Феофан.Ты бы хоть съела что-нибудь...

Муза молчит.

Человек сидит у меня дома — ни ест, ни пьет, зато время от времени как бы развлекает душеспасительными беседами. Тебе жить негде?

Муза молчит.

Нет, мне не жалко... только ведь все, что происходит между нами — это так нелепо. Что будет потом, дальше? Чего ты хочешь от меня?

Муза (устало, но твердо). Чтобы ты вернулся...

Феофан.Ага... на путь творчества! Истинного творчества! Знаю! Наизусть! Но ты не знаешь реальности, ты рассуждаешь как бесплотный херувим и меня твои доводы не убеждают. Жизнь — это плоть, которая отчего-то порой преобразуется в дух. Но плоть — груба, стало быть, и дух тоже груб. И формы проявления духа грубы. И вообще, счастье — это теплое ружье.