Александр Корнейчук - Банкир

Андрей. Ну, это мы еще посмотрим! У меня с вами есть договор. По закону вы обязаны платить. Здесь ни про какую особую красоту не сказано.

Роман. Убери договор. Ты лучше подумай — и крепко подумай! — кого обмануть хотел. Позор!

Андрей молчит.

Бесштанько. Истинно говорите. Подумайте, потому, пока конфликт не разберем, денег платить не будем. (Пауза.) А наше заседание, верно, скоро начнется? Вызывают, кажется… (Достает бумажку.)

Роман. На три часа.

Бесштанько (вынул часы, к Андрею). Сколько на ваших?

Андрей. На моих без десяти одиннадцать.

Бесштанько. Э… э… Ваши отстают, на моих одиннадцать. Отстают ваши. Подкрутите.

Андрей. Это ваши спешат.

Бесштанько. Э… не говорите, не говорите. Это часики верные.

Роман. А ну, покажите.

Бесштанько подает.

Да они тянут килограмма на полтора…

Бесштанько. Есть, есть…

Роман. Где вы их достали, в каком музее?

Бесштанько. Когда-то я их взял у старой графини.

Роман. Взяли?

Бесштанько. Да. Это было еще при гетмане Скоропадском. Били тогда шомполами мужиков по всей Украине. Организовал я хлопцев в нашем селе, забрали мы у графини однажды ночью двенадцать добрых коней и эти часы, потому что командир партизанского отряда без часов как без рук! Идут весьма точно. Говорят, знаменитый немецкий мастер сделал их. Они играют каждый час. Вот сейчас будут играть. Такая музыка хорошая… Батько Боженко давал мне за них самую лучшую кобылу нашей армии, рыжую, как огонь… (Пауза. Андрею.) Еще раз вам говорю: уступите людям нашим. Они не согласны не потому, что против вас, а потому, что время такое. Прощайте!

Роман. До свидания.

Бесштанькоуходит.

(Андрею.) Что ж ты думаешь делать?

Андрей. Я конфликтов не боюсь. Договор выполнил — плати. Подумаешь! У меня такую мебель в городе покупают и молчат… Распорядитесь о выдаче денег — на меня фабрики нажимают…

Роман. Андрей, никого и никогда я так не просил, как сейчас тебя… Как отец прошу: подумай, пока не поздно. Это же колхозы, ты понимаешь…

Андрей. Благодарю, я все понимаю. Давайте деньги… Простите, но это не ваше дело, я не ребенок и знаю, что делаю…

Роман. Хорошо. (Берет трубку телефона.) Семь-тринадцать… Карась?.. Нет?.. Позовите Карася… Карась, запиши мое распоряжение по делу Андрея и немедленно выполни… Нет, нет… Не то… Ты лучше слушай. Сейчас же дай во все наши газеты такое объявление: «Контора Государственного банка объявляет, что комбинат «Мебель массам», директор Андрей Тур, снимается с кредитования за изготовление недоброкачественной продукции, от которой колхозники отказались».

Андрей. Роман Степанович…

Роман. Пиши, Карась: «В случае, если долг — два миллиона четыреста тысяч, взятые под товар в дороге, — не будет покрыт в течение трех дней, контора Государственного банка наложит санкции на ценности комбината». Есть?.. Сейчас же передай в газеты.

Андрей. Подождите, подождите… Что вы делаете? Что вы со мной делаете? Вы понимаете, что вы сделали?!

Роман. А как же! Было бы тебе лет пятьдесят, я бы с тобой иначе разговаривал: передо мной стоял бы готовый экземпляр. А тебя еще можно лечить. Это первый укол, а там будут еще, будут… Я советую, лучше ты…

Андрей. Вы еще советуете!.. Это… это подлость!..

Роман. Замолчи! Я назвал тебя сыном, и только это меня сейчас удерживает…

Андрей. Сын… сын… Почему же так быстро в петлю взяли и вздохнуть не даете?

Роман. Потому что желаю тебе счастья.

Андрей. Счастья?.. Вы сказали «счастья»?! Кто из нас с ума сошел — я или вы?.. (Пауза.) Неужели за долг, который я внесу вам… вы способны поставить судьбу мою на карту?..

Роман. За долг? Это же деньги! За какие деньги я судьбу твою на карту ставлю? За те, что пахнут кровью, насилием? Или же за те, что являются кристаллом честного труда?.. Труда народа? Рубли Бесштанько будешь долго помнить! И в этом я сам помогу…

Андрей. Ну что ж, желаю успеха. Только вы одну деталь забыли: ударите по мне — ударите и…

Роман. Подожди… Деталь!.. Деталь… (Идет к Андрею. Схватил его за грудь и бросил на диван.) Щенок!.. (Вышел из кабинета.)

Андрей. Ты ответишь за это!..

Входит Чайка.

Чайка. Андрей, отец так быстро вышел… Ну, как?

Андрей. Спроси у отца. Неужели он тебе ничего не сказал о судьбе твоего мужа?

Чайка. Говорил. Ты обязан честно признать свою вину. Прав он.

Андрей. Он прав? Ноги твоей больше не должно быть у него! Слышишь?..

Чайка. Андрей, ты не имеешь права…

Андрей. Я?.. Я не имею права? Тогда ступай к нему! (Идет.)

Чайка (бросилась к нему, обняла его). Андрей…

Андрей. Пусти… Мне надоело… (Так рванулся, что Чайка упала на колени. Ушел.)

Чайка. Андрей… Андрей…

Входит Марина Тайга.

Чайка (тихо). Ушел.

Тайга. Чайка, что с вами? Успокойтесь. Что с вами?

Чайка. Ушел… Не вернулся…

Тайга. Успокойтесь.

Чайка. Что случилось?.. В одну минуту все пропало… Как же это?..

Тайга. Может, я могу чем-либо помочь вам?.. Идем ко мне…

Чайка. Нет, нет… Никто мне не поможет… Никто… Поздно.

Тайга. Идем.

Чайка. Скажите, вы бывали в жизни в таком положении, как я сейчас?

Тайга молчит.

Были?

Тайга. Была… Тогда я… (Большая пауза.) Идем, Чайка.

Идут.

Занавес

Универмаг. Кабинет Тайги. Через стеклянные двери видна перспектива магазина. Заглушенно доносятся шумы радио-патефонного отдела. В кабинете — пестрые материи, манекены, образцы фарфора, художественных изделий; на столиках цветы, папиросы. На одном столике два телефона. Тайгау телефона. Шапиропросматривает бумаги.

Тайга. Девять-сорок три… Алло! Кабинет Андрея Тура? Попросите его. Тайга говорит, директор универмага. Жена ваша у меня. Чайка заболела… Что?.. Ну, не притворяйтесь, я знаю все… Приезжайте сейчас ко мне в универмаг и поедем вместе… Так… (Положила трубку. К Шапиро.) Как с балансом?

Шапиро. Завтра будет готов. Вот докладная записка. За истекший месяц накладные расходы уменьшились, но все еще велики. В этой графе — товар, который плохо идет. Обратите внимание, — он нас режет. Разрешите с балансом часов в одиннадцать?..

Тайга. Нет, в девять утра… Вы не знаете хорошего врача-терапевта?